Тени кафе «Домино»
Шрифт:
– Так как же Вы им служите? – ахнул Тыльнер.
– А я и не служу. Нет больше надворного советника и кавалера орденов Николаева. Есть нечто бездушевное и не думающее. Вроде как игрушечный городовой.
– Как же Вы служить-то можете?
– Пока мог, а по весне уеду в Зарайск. Там у брата домик. Буду овощи выращивать.
– Без Вас тяжело будет.
– Милый Георгий Федорович, я внимательно слежу за Вами и могу сказать, я бы Вас взял в Сыскную полицию.
– Спасибо.
В дверь постучали.
– Да, –
– Товарищ инспектор, к Вам гражданин Леонидов.
– Давай его.
– Слушаюсь.
Олег Леонидов, как всегда элегантный, появился в кабинете.
– Доброй ночи.
Он принюхался.
– Ого, пахнет свежим кофе, лимоном… Ага, а вот и пузатенький, как монах, «Бенедектин», конфеты. Георгий, Вас назначили начальником Угро, и Вы отмечаете это событие?
– Нет, дорогой Олег Алексеевич, эта роскошь исключительно в честь Вашего визита.
– Ой, не люблю я, когда в мою честь достают из глубины шкафа «Бенедектин», но что поделаешь, человек слаб, тянет его к изобретению монахов.
Сели за стол.
Тыльнер разлил по чашкам горячий кофе.
Николаев наполнил рюмки.
– Я за хозяев выпить хочу этого небольшого, но очень опасного дома.
Засмеялся Леонидов и выпил.
Потом сам взял бутылку и вновь разлил.
– Что-то Вы зачастили, Олег Алексеевич, – сказал Николаев.
– Душу, друзья, согреть хочу.
– Остудило ее времечко? – печально спросил Николаев.
– Правы Вы, Александр Иванович. Остудили. Наше время пропиталось подлостью, предательством и ложью.
– Ну Вы и заехали, – Тыльнер взял кофейник, налил себе кофе. – Уж больно мрачно воспринимаете Вы, Олек Алексеевич, мир, в котором мы живем.
– Мир, в котором на приходится жить, – поправил Николаев.
– Друзья, – Леонидов закурил, – вы же тянете на философский диспут. Другие, эх, другие мысли занимают вас.
– Олег Алексеевич, – Тыльнер встал, – помощь Ваша нужна. Срочно. Вы же на французском говорите как парижанин.
– Естественно. Мой покойный папенька, светлая ему память, – Леонидов перекрестился, – работал с Дягилевым, и я мальчиком пять лет прожил в Париже, даже в школе там учился.
– Вы слышали о похищении картины Рюисделя в Питере?
– К нам в редакцию, правда, с опозданием, приходят питерские газеты.
– Мы вышли на похитителей и картину. Но нужна Ваша помощь.
– Я согласен, но при одном условии. Коллеги журналисты должны узнать об этом из моей статьи. Заметано?
– Заметано, – обрадовался Тыльнер.
В Столешниковом переулке в угловом магазине «Меховая торговля Левина», в огромном освещенном вестибюле Лена Иратова выбирала шубу.
Бертеньев с любопытством наблюдал
Лена одела одну шубу, повертелась у зеркала.
Вторую.
Третью.
Подавал меха знаменитый покупательнице лично сам Левин.
– Нет, – капризно сказала Лена, – это не интересно. Тем более у меня есть похожее. Нет ли у Вас чего-нибудь особенного.
– Для Вас, мадам, найдем.
Хозяин исчез в дверях, ведущих в подсобку.
Лена посмотрела на Вадима, помахала ему рукой.
Он привстал со стула, улыбнулся.
Хозяин вынес чернобурую накидку.
Встряхнул, и на свету мех словно заиграл огнем.
– Прошу, мадам.
Хозяин накинул на плечи Лены эту замечательную вещь, и она застыла у зеркала, не в силах отвести глаза.
– Вадим, иди сюда.
Бертеньев подошел, посмотрел.
– Это то, что надо, дорогая, ты в ней великолепна.
– Берете, – хриплым от волнения голосом спросил хозяин.
– Беру, – ответил Бертеньев. – Сколько?
Хозяин показал ценник.
– Конечно, дороже, чем овчинный тулуп, но что же делать, – Бертеньев полез в карман пальто.
Вытащил несколько пачек червонцев.
– Считайте, любезный господин Левин.
– Минутку, пока денежки посчитаем, господа должны обмыть покупку. Андрей!
Появился приказчик.
– Шампанского!
По магазину бродили красивая прекрасно одетая дама.
Она рассматривала и приценивалась к шубам.
– Это актриса Иратова пьет шампанское? – спросил она у продавца.
– Да, мадам.
– Откуда такие деньги у актрис? – завистливо прокомментировала она.
– Поклонники, мадам, – улыбнулся продавец.
Дама с интересом и видимой завистью смотрела на высокого красавца рядом с актрисой.
Проводила их взглядом, когда Вадим и Лена покидали магазин.
Постояла у длинной вешалки с шубами под котик.
Попрощалась и вышла из магазина.
Еще не было темно, но в Столешниковом, опережая сумерки, зажгли фонари.
Дома, витрины, усыпанные снегом тротуары, залило зыбким светом.
Дама шла по переулку, поглядывая на витрины.
Рядом с ней резко затормозил автомобиль.
Дама испуганно отшатнулась к витрине.
Из машины вылез человек в кожаной куртке и армейской фуражке.
– Гражданка, одну минуточку.
Он полез в карман, вынул красную книжечку.
– ГПУ. Вам придется проехать с нами.
– В чем дело? Почему?
– Вы арестованы, не заставляйте применять силу.
Он схватил даму за рукав шубы и затолкал в машину, которая немедленно сорвалась с места.