Тени не исчезают в полдень
Шрифт:
— Если ночью не произойдёт ещё одно убийство.
Макс упрямо молчал. Алек исподтишка наблюдал за Олегом. Камилла и Лина так и стояли на пороге. Сам Олег закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. И Алек потерял к нему интерес.
Три важных разговора должны были немного прояснить запутавшуюся картинку дела: с Андреем, с Машей и с Олегом. Если же и тогда ничего не сойдется, то придётся поверить одному из двух: Руслану или предчувствиям. Алек не знал пока, к чему он ближе.
— Подождём до завтра, — оглядев коллег, объявил Руслан
— Наконец верный вывод, — проворчал Макс. Алек стоял ближе всех и услышал, но виду не подал.
Он хотел подойти к Лине, но не успел. Они с Камиллой скрылись первыми. За девушками выскользнул из отдела, не попрощавшись, и Макс. Руслан вышел следующим. И никто больше не шелохнулся.
Андрей, сжав виски, уперевшись локтями в колени, сидел в кресле и не замечал происходящего вокруг. Олег пробудился вдруг от притворного сна и жестом подозвал к себе Алека. Предчувствуя один из трёх задуманных разговоров, Руденко послушно подошёл.
— Безумие.
Единственное слово, которым можно описать всё, что творилось вокруг. Но услышать его Алек ожидал не от Олега.
— Знаешь почему я сказал, что так и думал? — словно читая его мысли, спросил Элинский.
— Веришь Шустову? — Алек небрежно кивнул на дверь.
— Наоборот.
Ответы Олега окончательно запутали Алека. Они просто противоречили друг другу. Впрочем, всё вокруг само себе противоречило. Будто судьба забыла правила собственной игры.
— Кто-то подставляет Валерию, — тихо продолжал Олег. — И Марию. Будет новое убийство, не завтра, так послезавтра. Он не остановится.
— Но тогда подозрения спадут с… — Алек не заметил, как принял за данность новое убийство.
— Это и есть безумие. — Олег схватился за голову и вскочил с кресла. — Убийца играет. Сначала он мистическая тень, потом мстительная возлюбленная. И всегда подсказки. Это бессмысленно. Но, чёрт, что это если не подсказки?
— Удар ножом в грудь, мужской удар. — Алек начинал вникать в смысл слов Олега. Теперь казалось, что Элинский все его мысли уместил наконец в предложения.
— Единственное, что не даёт обвинить Марию, — подтвердил Олег. — Закрытый дом. Парадокс. Обрыв нити. И вдруг соседка, которая так красиво вписывается на место убийцы и так яро отрицает свою причастность.
— Ты веришь в мистику? — абсолютно серьёзно спросил вдруг Алек.
Олег задумался. Он простоял молча, следя за скользящими по потолку тенями, минут десять. И в воцарившейся тишине Алеку слышался тихий смех вместо шума автомобилей и стон качающихся веток.
— Сложно верить в то, чего нет.
— И не верить в то, что видишь, — добавил Андрей.
Алек так и вскочил с кресла. Он был уверен, что Андрей ничего не слышал. А оказалось, что два разговора превратились в один. Что ж, оно и к лучшему.
— Ты тоже так думаешь? — Олег переключился на нового собеседника.
— Я всё сказал уже. Если убийства не продолжатся, можно закрывать дело.
Андрей
Руденко остался наедине с Олегом. Стоило бы вернуться в квартиру и позвонить Маше. Уж в том, что она не спит, сложно было сомневаться. Но ещё ненадолго Алек задержался.
— Думаешь, этой ночью?
Олег пожал плечами и, спохватившись, запоздало ответил:
— Не этой. Он даст время поиграть нам.
— И кто будет следующим?
Алек чувствовал себя мальчишкой, заглядывающим в замочную скважину. Страшно и интересно одновременно, и адреналин кипит в крови. А в скважине темно, как и вокруг. И чьё-то дыхание за спиной. И тени. Много теней, кривых, уродливых, тянущих свои длинные руки к Алеку, танцующих на потолке, на стенах, на полу. И самое безумное, что нет ни потолка, ни стен, ни пола, ни замочной скважины. Ни ключа.
— Новый грешник, — это должно было прозвучать как шутка. Но Олег нахмурился и стал собирать в сумку вещи.
Алек понял намёк, схватил рюкзак, ветровку и вышел из отдела. Уже спускаясь по лестнице, он отыскал в телефоне номер Маши. Палец остановился над экраном. Над её именем. Алек едва не врезался в спину молодого сержанта, да и то не заметил. Взгляд его был прикован к телефону.
Позвонить Маше — звучало проще, чем оказалось на деле. После всего, что ей пришлось сейчас пережить, после обвинений, которые в лицо ей кидал Руслан… Алек же не пытался защитить. И если Маша не захочет говорить, он поймёт…
Но он её единственное спасение.
И с этой мыслью Алек коснулся экрана.
Тихие гудки в ту же секунду сменились протяжным писком и шорохом. Алек выскочил на улицу, добежал до машины. Маша молчала. И её дыхание слилось для Алека с шумом вокруг.
Дверь машины захлопнулась, отгородив его от внешнего мира. И в тишине отчётливо прозвучал голос Маши:
— Приезжай.
Одно слово, и снова гудки. И шум за стеклом, смутный, тихий, как её дыхание. Гудки заглушали его и оставались звоном в ушах. Алек уже опустил телефон. Гудки ещё эхом повторялись, отталкиваясь от закрытых дверей. Стоило прислониться лбом к холодному стеклу, и звуки стихли. Только пульс неровно трепыхался под пальцами. Алек открыл окно, и свежий воздух отрезвил его.
Маша сказала приезжать. Значит, он приедет. Не потому что не хочет оставаться один в пустой квартире, а ради дела. Ради Влада. Ради правды. Алек приедет просто потому что. И если потом кто-нибудь спросит об этом, любой ответ будет ложью. Разве нужен человеку повод, чтобы совершить глупость?
Маша прислала адрес. Алек вбил его в навигатор и ехал, не думая о дороге. Не будь вокруг столько машин и светофоров, давно остановили бы за нарушение. Алек представлял встречу, прокручивал в голове разговор и начинал всё снова и снова, потому что выходило как-то не так.