Тени не исчезают в полдень
Шрифт:
Сеня улыбнулся. И Алек не понял чему: мигнувшему на стекле солнечном зайчику или его словам. Наверное, и тому, и другому. Сразу. Хорошее слово — наше. Алек мысленно повторял его, пока не остановил машину. У него был запах тепла, горько-сладкий привкус и никакой лаванды и сирени.
Одновременно хлопнули двери. Только Сеня задержался у машины. И Алек один ступил на пылающую плитку. Дом весь цвёл под лучами солнца. В какой-то момент Алеку показалось, что он ошибся. Не могла тень прятаться здесь. А потом снова появилась она. Она пробежала мимо. Алек сначала почувствовал холод, неподвижный,
— Мы не будем никого ждать.
Она не притворялась, просто скрылась за углом прежде, чем Алек успел прийти в себя. А у Сени и пистолета не было.
— За ней! — первым очнулся Журавлёв.
И волна адреналина выбила из головы лишние мысли. Ботинки стучали по асфальту, Алек слышал, но не чувствовал, что касается земли. Ветер бил в лицо, воздух жёг лёгкие. Её тень мелькала впереди, всё ближе. Алек перепрыгнул через канализационную решётку. Со звоном брякнуло железо. Сеня оказался менее ловким. Алек уже знал, куда бежит. Он успел заметить номера домов. В этих переулках он ориентировался прекрасно. Не то место выбрала Майя для догонялок.
Дорога вильнула, метнулась вправо. Под ногами зашуршали камни, песок взлетел пылью в воздух. Тротуар сузился до усыпанной щебнем, покрытой ямами дорожки. Несколько секунд, и Алек коснётся её спины. Мимо промчался белый мерседес. Водитель что-то крикнул, высунувшись из окна. Алек не расслышал. Нога запнулась о булыжник. Он едва удержал равновесие и рванул дальше. Но секунды промедления хватило Майе, чтобы уйти вперёд.
На ней белая футболка, волосы завязаны в низкий хвост. На ногах те же кроссовки, что тогда…
— Догоняй!
Она рванула с места. Алек заметил ускользающую белую фигурку, обведённую солнечным светом, и в лоб прилетела ветка. Алек зажмурился, поморщился. Останется царапина. Всё равно закроется под волосами.
Майя уже добежала до поворота, и Алек спрятал в карман телефон и тоже перешёл на бег. Люди оборачивались. Редко видели, как совсем уже не дети гоняются друг за другом по парку. Не дети, но ещё не взрослые. Алек не чувствовал, что бежит, что касаются асфальта ботинки. И всё-таки в ботинках и в брюках бегать оказалось неудобно. Да и лоб жгло от столкновения с веткой.
Где-то вперёд тихо звучал её смех. С ним сливался смех ветра. И Алек заразился смехом. Он едва не налетел на какую-то компанию серых лиц, быстро извинился и, не услышав ни слова из их причитаний, помчался дальше. Алек нагнал её у выхода из парка, схватил за руку и притянул к себе. Она поддалась, всё ещё смеясь и переводя дыхание. И в эту летнюю ночь, когда Алек, забыв о людях вокруг, коснулся её губ, запах лаванды и вкус корицы были особенно яркими.
Майя резко развернулась. Алек проскользил по рассыпчатому гравию. Впереди вырос дом, старый, кособокий. Он глядел мрачной грудой досок, земли, кирпича. И плетущийся по ветхим стенам плющ тоже имел сероватый оттенок. Солнце осталось за поворотом. А тёмный дом смотрел осуждающе и устало. Но Майя бежала к его двери. И Алек заранее это знал.
Ступеньки просели и протяжно закричали, застонали. Дверь вторила им, когда Алек
А там, у дороги, наверное, суетились сейчас ребята. И телефон беззвучно взрывался от звонков и сообщений. Алек подумал об этом и сразу забыл. Потом он оправдается, а сейчас настал его раунд. Алек медленно шагал по потрескавшимся доскам. И всё равно дом подхватывал его шаги и кидал в стены, и повторял, повторял, пока хлопок двери не перебил их. Это Сеня. Алек и оборачиваться не стал.
Он остановился, прислушался. Шаги не прекратились. И Алек снова побежал. Доски уже не стонали. Они кричали, рыдали под ногами. Дом шатался. Стены многочисленными глазами осуждающе глядели со всех сторон. Алек вскочил на лестницу. Ступенька щёлкнула, но выдержала. И, потеряв страх, Алек бросился бежать наверх. Звука шагов уже нельзя было различить. Кругом всё гремело. Эхо раздувало звуки до невероятных размеров. Не осталось ни одного чистого клочка воздуха.
Алек остановился перед приоткрытой дверью. Лестница упиралась в неё. Дверь, поскрипывая, раскачивалась. Алек шагнул к ней. Сердце колотилось ещё громче неровного биение сердца дома. Алек потянулся к ручке. Она не обожгла холодом. Зато из тонкой щели между дверью и стеной ледяной воздух так и лил тонкими струйками.
Алек потянулся к пистолету, но одёрнул себя. Какой смысл в угрозах, которые он не сможет исполнить? Дверь щёлкнула, ударила по стене. Дом вздрогнул. И всё стихло.
Алек стоял в комнате, которая когда-то служила хозяевам спальней. Древняя мебель гнила вместе с домом. Алек едва не споткнулся о ножку покосившегося стола. Воздух, который снаружи казался холодным, коконом окутал горящую кожу. Тишина отрезвила.
— Догадался.
Эхо нарочно не стало усиливать голос Майи. Оно лишь тихо повторило, словно боялось. Майя усмехнулась. Алек смотрел на неё и не мог узнать. Могут ли та Майя, его Майя, и тень-убийца быть одним и тем же человеком?
— Я знаю, о чём ты думаешь.
Прозвучало многозначительно. Алек только хотел бросить что-нибудь колкое, как Майя перебила его и сама пояснила:
— Я больше не трону. Просто знаю: ты думаешь, что я не могу быть Майей. И знаешь, ты прав. Я Шэдоу. А Майи никогда не было.
Алек упорно молчал. Надо было давно достать пистолет, заставить замолчать её. Но руки предательски опустились, пальцы не шевелились. И в глазах щипало от ветра и пыли. Как в сквере.
Неожиданное сравнение ударило в голову. Алек зажмурился. В сквере он упустил…
— Я не побегу. Если отпустишь…
…отпустил Майю. У него на это попросту не было права.
— Я уйду, исчезну и никого не трону. Стреляй. — Майя кивнула на пистолет.
— Уезжай, — сквозь слёзы прошептала Майя из воспоминаний.
— Стреляй, я безоружна. Нож остался в квартире Дорохова.
Она была слишком спокойна для безумной. Да всё кругом казалось неправильно реальным. Алек что угодно отдал бы, чтобы снова смотреть на это как на глупые фантазии и мистические гадания старухи на ярмарке.