Тени прошлого - тени будущего
Шрифт:
– Мы перешли к такой скорости действий, что до нас просто не успели дойти сигналы торможения…
– И они доходят до нас сейчас, и это – запредельное торможение, которое нас уничтожит.
– Нам нужен еще больший разгон… и мы обернем время вспять…
– Разгонимся – обернем время и вернемся, вернув и все иное… Но вряд ли это под силу огромной системе… Это сделает кто-то один. И кем бы он ни был – мы подадим ему руку помощи. Мы поможем ему верным действием побороть силы сокрушительного противодействия нашим деяниям…
– Черт… Влад, сейчас что, все кому не лень над этим голову ломают?
– Сейчас самое время над этим мозгами пораскинуть – про лень вспоминать
– Точно… Эпоха “бредовых технологий” доказала, что очередной крах без применения силы воли неминуем. И сейчас, кстати, нам недалеко до чего-то подобного… до края.
Я смерил взглядом оборванную плиту, чтобы заглянуть за край и всмотреться в это беспрерывное сияние… Влад проследил мой взгляд.
– Мы уже на краю, Герф. Мы не способны подчинить время полностью – оно подвластно только тем, кому открыто, как подвластны им бесчисленные армии, построенные из нас. Но его призвали служить одним только путем, по которому командиры эти армии ведут. А оно шире, чем простой маршрут наших войск. Это оно ведет нас, пусть как и тщательно выбранный командиром путь. Его подчинили одной цели – значит подчинены только его части.
– Влад, ты кончай с этим! Мне это уже поперек глотки стоит!..
– Сейчас нет ничего важнее этого – поэтому и стоит у всех поперек глотки… Ты по сторонам смотри. Все вооруженные силы AVRG посланы к границам по всем четырем сторонам системы. Наши армии, как наши посты, которые стоят у этой проклятой шахты без понятия, что происходит сейчас и что произойдет через считанные секунды. И не только командиры причастны к этому. Хантэрхайм ослепил северные армии до того, что ему пришлось поднимать полки “теней”. И перемещают “теней” стремительно, как нас, как нашу технику. Если один пост дан трем силам – ко всем ним объявлено немое недоверие.
– Влад, умолкни. Отруби линию… Хоть Нору обруби…
– Герф, перестань по ерунде голову ломать.
– Это ты голову ломаешь черт знает чем и черт знает кому…
– Герф, Снегову пришлось ограничить его “белые армии” армейскими штурмовиками и бойцами службы безопасности…
– “Защитники”… Да что мы знаем про них?! Про технические боевые единицы первого порядка?!
– Ты что-то знаешь… Ты еще при штурме с ними спорить начал… Под лучи бросился – не ясно только, для чего. Решил Айнеру не дать нас сжечь или его шкуру спасти – один черт. Ты знал, что он схему действий применил с их немого согласия. А их молчание следует одному только точному расчету. Просто, ты был уверен, что их решения опасны для нас, как решения Айнера. И ты счел, что опасны они не только для нас, но и для него – для офицера-S9. Ты был уверен, что ни ты, ни командир-S9 – никто не знает, о чем они думают.
Сорг поднялся и застыл на месте… Замер и Нор… Хорн погасил улыбку… А Унхай обернулся к нам через плечо… Только Лесовский ничего не замечает – пристально смотрит в пропасть и не видит моего оцепенения…
– Я просто не понял, что произошло.
– Нет, Герф, ты знал… Ты не учел только, что Айнер знает о них и их мыслях почти все, как все высшие офицеры… Но ты учел, что полностью их мысли не открыты ни одному офицеру, вернее – открыты одному, подобному им… Я тоже думал об этом.
– Но я об этом даже не помышлял.
– Снегов знает их мысли – значит, он способен держать их под контролем. И теперь он контролирует их жестче. И делает это не без убедительных причин. А что могут сделать защитники? Перестать защищать. Они взяты под контроль нами – значит, что-то приблизило их к завершению задачи, к окончанию службы. Нет, они не сотрут системы до того, как будет окончен
– Влад, ты что делаешь?..
Лесовский устремил на меня, вобравшие это, неизвестно отчего исходящее, сияние, синие глаза…
– Снегов никому не позволит стереть Ивартэн… Но он уверен, что опасно и ждать… Он будет ждать, но не будет ждать долго… Он не ведет войну со временем – только дает ему бой. Он сдерживает что-то, что обладает огромной разрушительной силой, – этим он еще подчиняет “защитников”. Но он отпустит эти сдержанные им силы, если по его расчету не будет нужды держать их дольше. Он пустит ток по этой обесточенной им линии времени, если не будет другого пути, другой энергии. И он знает, что эту цепь скоро замкнет.
– Ты хоть понимаешь, что это значит?..
– Это расчетный предел нашего будущего, Герф… И ведом он одному Снегову… один он вершит его… И решение вынести должен будет он.
– Он уже решил…
– Думаю решил, но мы не знаем что.
– Открыть переход, ведущий прямо в штаб Ивартэна.
– К сроку, Герф… Переход должен быть открыт к определенному сроку. Иначе ничего не изменить и ему – командиру наших великих войск. Но он знает, что если он продержит остатки этого последнего времени системы до конечной, до крайней черты, – не будет ничего. Мы не потерпим поражения в войне, но нам не победить и с победой над врагом… Мы пустим под откос то, что не уничтожит враг, – обрушим остатки того, что исчезнет необратимо. Он знает, что будущее нашей системы, что бы он ни предпринял, – только короткий отрезок времени, переход для которого он не откроет с риском разрушить не одну нашу систему, но и бесконечное время, и беспредельное пространство. И он знает, что каждый день и каждая ночь войны сокращает этот и без того короткий отрезок времени, терзая его с растущей скоростью и силой. Мы жжем все больше энергии и сжигаем все большие территории, сражаясь за время, которое мы сжигаем со всем остальным… И наш предводитель стоит перед почти закрытыми вратами будущего, смотря через них глазами машины. И стремление к цели его – только программный код, через который идут чередой расчеты. И он просто стирает этот код по частям, отсекая одни пути к будущему, расчетом, как клинком, и, сокращая нужду в риске при прохождении других путей.
– Влад, ты что вообще?..
– Системе конец, что бы мы ни делали – и скоро. Скоро он решит, что не следует обрывать войну с применением предельных сил, что обессиленным нам дальше одной военной победы не уйти по этим выжженным и замерзшим пустыням.
– Он не сделает этого…
– Он уже делает это. Он уже пошел по этому пути и продолжит идти по нему. Он уже не человек. Когда мы думаем, что останутся одни руины, – он думает, что остались одни руины. И он не ошибается. Но он не думает, что будут руины, средь которых будет что-то еще, – об этом думать должны мы. Он не стремится ни уничтожить, ни сохранить. Сохранить должны мы…
– Влад, это бред…
– Нет, это наше спасение. Только наше поражение в войне не станет нашим полным поражением в скором времени. Перед нами время будет простираться широким полем… Но подойти к нему мы должны по узкой тропе.
– Влад, мы сделаем последний шаг к победе – и победим. Мы займем Ивартэн и подымем к небу наши крепости, разрушенные войной.
Влад будто и не замечает ничего вокруг – он продолжает неотрывно всматриваться в этот чудовищный свет, вбирая его горящими глазами…