Тени прошлого - тени будущего
Шрифт:
– Знаешь, мне об этом напоминать не нужно.
– Недели в Хантэрхайме хватит, чтобы забыть…
– Ну… Это легальный обычай или нарушение?
– Не то и не другое. В сводах закона это не учтено. Чтобы крысы подпали под статью ликвидации, должно случиться настоящие крысиное засилье. Но лучше, чтобы офицерам наши обычаи под руку не попадали. А компьютерам до крыс дела нет.
– Ясно…
– Только лейтенанту вашему на глаза с крысами… да и без крыс – вообще на глаза ему не попадайся.
– Неужто совсем изверг?
– Характер у него скверный,
– Он твой фон засечет.
Говорухин покраснел до оттопыренных ушей – ушам больше всего досталось, они аж засветились багровым заревом.
– Нет, он не заметит – просчитается на пару метров…
– Да ты что? Прячешься от него? Что вы натворили?
– Да ничего. Я вообще ни при чем, только объяснять не хочу. Его здесь восстановили – проверяют сейчас. Старались, конечно, но с такими повреждениями… В Хантэрхайме не справились и сразу в Штрауб… Правда, там после боев условий никаких. Но и у нас восстановительный корпус битком забит – не могут командиры одного человека на аппаратах больше получаса держать…
Он замолчал, оборвал передачу и снова засуетился… Я посмотрел на монитор – действительно, на входе высокий худой человек S9. Новая форма лейтенанта подразделений А2 ни о чем не говорит, а его сапоги начищены не хуже, чем у нашего ядовитого Стикка. За ним идет груженый оружием “спутник” – его личный, судя по потрепанному виду, – по нему сразу видно, сколько боев позади. Прямо у двери их нагнал и остановил патруль DIS – похоже, тут и до применения силы недалеко… Лейтенант нервный – не зря Говорухин решил срочно наводить порядок… Но это свидетельствует о том, что он не стал тупой машиной. Есть такая закономерность – если офицер, прошедший черт знает что, не стал машиной, значит, стал человеком… или настоящим чудовищем. Это иногда выяснить не так просто… но совершенно необходимо – этому человеку подчинено мое будущее… мое очень сомнительного будущее… Ничего, если он что-то вроде Стикка, – я привык уже…
Медбрат пошел загружать врачебно-диагностическую пыточную систему, как мне показалось, со слишком деловитым видом. Патруль, хоть и с трудом, но выпроводил “спутника” из корпуса, а лейтенант повернулся к двери – идентификацию проходит… Когда объект его пропустил, он так и остался в дверях стоять, расставив ноги и сжав кулаки.
– Где доктор, Говорухин?!
– Вышел.
– Прячется?!
– Где же здесь спрятаться?
– Прав, ваша маскировочная окраска перед нами бессильна!
– Лейтенант, подождите в приемной.
– Ждать не буду и останусь здесь.
– Полковник будет ровно через три минуты.
– Засекаю.
Но вместо часов лейтенант посмотрел на меня, зато так же проницательно, как на часы.
– Где это вы такого раздобыли?
– Это ваш…
Лейтенант шагнул ко мне с довольной усмешкой…
– Даже так… Он, похоже, не из тех везучих, которые даже понять не успевают,
– Мы тут с ним достоинства героической смерти обсуждали.
– Уверен, что инициатором темы был не ты. Хватит меня заговаривать, Говорухин!
– Счел должным доложить, что боец настроен на героическую смерть.
– Героями чаще становятся те, кто мечтает о посмертной славе, – главное, чтобы выжил кто-то, кто будет героев помнить.
– Хорошая мысль.
– Это у вас на двери написано.
– Не замечал как-то…
– Иди посмотри.
– Вы намереваетесь устранить меня с рабочего места?
– Вижу, на этот раз не выйдет.
– Да, ваше восстановление завершено, лейтенант.
– И что вы опять натворили?
– Это неизбежное последствие вмешательств.
– Я не могу всю жизнь на обезболивающих сидеть!
– К сожалению, после таких повреждений…
– Чем ты здесь вообще занимаешься, Говорухин?!
– Исполняю прямые обязанности.
– Тебя за это уже награждать можно! Хватит говорить – просто делай!
– Вам поможет только время.
– Время поможет мне получить новые повреждения! Сколько можно?! Хоть раз что-то нормально сделали бы!
– Ваш позвоночник в порядке – все дело…
– Мне плевать, в чем дело – исправьте!
Айнер говорит, как бьет – и не просто так – до ссадин. Я уже, как и медбрат, рад бы убраться подальше, но вижу, как озабоченный доктор быстро идет по коридору… Он уже сошел с мониторных полей и ступил в дверной проем, но замедлил шаг и вошел не сразу… Не зря Говорухин так оживился, радуется, что не придется больше удар держать – доктор уже попал к Айнеру на прицел…
– Айнер?
– Да, я.
– Это прямо захват!
– Ну так…
– Думаю, ваше оружие в диагностике не нуждается… Положите его здесь, мы не возьмем. И освободите заложника.
– Заложника придержу пока, поэтому оружие со мной.
– Ну, право, не знаю… Портупею с зарядами тоже не отдадите?
– Нет, конечно.
Доктор кивнул медбрату в мою сторону – тот снова принял деловой вид, засуетился… Снова меня подключил…
– Сейчас мозг еще проверим. Ты не думай, мы нейроны не тронем – ни их коды, ни устойчивые связи… И “жесткую” память смотреть не будем – нам и фоновой хватит…
– Это что, сканер?
– Нет… Тут дело не исключительное, чтобы стандартные запреты нарушать. Просто еще одну проверку функций устроим – после смерти еще могут сбои быть. Только учти, что это серьезно, – будь спокоен и сосредоточен.
Легко сказать – не нервничай… Я не понимаю, что со мной делают сейчас, что сделают потом… Не могу сообразить, как можно быть спокойным после того, как умер, еще и мучительно… А после того, как увидел моего бракованного командира, и еще хуже стало… Шутки шутками, а оружие он так и не сдал. Чуть заметное поле закрыло его вместе с излучателями XF500… И ничего… Доктор смиренно проводит обработку информации, наблюдает за тускнеющим монитором и сходящим полем… А лейтенант, похоже, спит, припав плечом к стене и запрокинув голову…