Тени Пусана: Нищие Улицы

Яцула Олег

Пару мгновений мне кажется, что сейчас начнётся драка, но нет, главный заводила сдаёт назад.

— Пойдём парни, ну его этого больного, — выдергивает руку парнишка, и вскоре они все вместе ретируются прочь.

Несмотря на то, что на дворе август, ветер забирается под мою новую одежду и пробирает до костей, заставляя ежиться. Возможно стоило купить пару толстовок, а не одни лишь футболки. Забавно, раньше меня такие мелочи слабо волновали. Всё же есть определённый плюс в возрасте. Ты крупнее юнцов, ты крепче юнцов. Я же теперь не только выгляжу иначе, но и честно говоря, ощущаю себя иначе. И с этим ещё предстоит разобраться.

Такси высадило меня прямо

напротив того места, куда я направлялся. Я не видел смысла высаживаться за пару улиц до конечной точки. Я ведь нынче простой юнец, какая за мной может быть слежка. Хотя раньше я сюда никак иначе не приезжал. Всегда остерегался.

С виду передо мной самая обыкновенная забегаловка, коих на улицах как грязи. Но разве будь она обычной, пришёл бы я сюда? Особенность этого места заключается в его владельце, алчном старике Чхве Ёнджэ, который уже несколько десятилетий владеет им. На первом этаже здесь лапшичная, и судя по тому как урчит мой живот, сначала я посижу тут. На цокольном же этаже заведения Ёнджэ находится крупная ростовщическая контора, о которой знают все здешние. Старикашка Чхве очень любит деньги, настолько любит, что не прочь и поугрожать людям. Учитывая бедность вокруг и как непросто беднякам получить займ в банке, с каждым годом бизнес старика все больше процветает. Лично я его за это не уважаю, но и не порицаю. Каждый заёмщик заранее знает с чем ему придётся столкнуться, и в этом вопросе старик Чхве никогда и никого не обманывает.

С самим Ёнджэ мы никогда не были друзьями, да и признаться честно, иногда мне даже хотелось врезать ему, уж слишком ворчлив этот трухлявый пень. Нас связывали лишь деловые отношения, и не более. Однако, несмотря на все это, волей неволей мы сблизились. Время, беспощадное время сблизило нас. За десятилетия совместной деятельности хочешь не хочешь, а начнёшь приятельствовать даже с вредным засранцем вроде Чхве.

Погрузившись в свои мысли, я сам не заметил, как ноги по памяти приволокли меня к моему любимому месту в этой забегаловке. Да, иногда я тут всё же ел. Запах рамёна и поджаренной свинины, ругань пары пьяниц откуда-то со стороны, шум от громко работающего телевизора в углу. На моем лице невольно расплылась довольная улыбка, а в животе заурчало. Такая привычная и приятная обстановка.

— Порцию рамёна* и кимбап*, пожалуйста!

Я громко озвучил заказ, проигнорировав косые взгляды местных. Действительно довольно необычное явление. В этом районе редко можно было встретить школьников, а особенно поодиночке, да и в такой темный час, когда Пусан заливает как из ведра. Знали бы эти олухи за соседним столиком, что я ужинал и выпивал здесь, когда они еще пешком под стол ходили. Ащщщ…

— Малыш, расплатиться-то будет чем? — обратилась ко мне девушка лет так тридцати, принеся заказ.

Кажется, если мне не изменяет память, это племянница Ёнджэ, Ханыль. Давненько я её не видел, так выросла. Кажется, еще совсем недавно дядя затащил её на работу в эту лапшичную вместо учебы в колледже, но прошло уже столько лет. Черты лица Ханыль остались все такими же привлекательными, но в уголках глаз уже начинали выступать первые морщинки. Возраст никого не щадит. Никого, кроме меня. Улыбнувшись своим мыслям, я поднялся из-за стола и поклонился девушке.

— Да, не волнуйтесь, аджума*! — «Это тебе за малыша, Ханыль. Совсем жить надоело?!»

— Аджума?! Мне кажется, тебе пора купить очки, мальчик, — обиженно надув губы и вскинув брови, девушка недовольно поправила волосы, но не стала продолжать диалог с таким нагловатым юношей, лишь бы не привлекать внимание к этому неприятному для

нее инциденту. Вместо того чтобы ругаться, она принесла еду и демонстративно нависла надо мной, не желая уходить. Пришлось расплатиться раньше, чем первый кусочек еды оказался в моём рту.

Тарелки опустели буквально за несколько минут. Любая еда действительно становится вкуснее всего, когда ты ужасно голоден.

Странное дело, раньше съеденной мной порции мне хватило бы, чтобы насытиться, но сейчас голод лишь слегка притупился. Видимо так и должно быть, молодому телу требуется куда больше пищи. И я был бы не против повторить порцию рамёна, однако я здесь не совсем за этим. Вторая, более крупная заначка, предназначенная для самых крайних случаев, находится именно здесь, запрятана буквально под носом у ростовщика Чхве. Узнай он, что на самом деле находится у него на передержке, боюсь нашим приятельским отношениям пришёл бы конец. А так, он считает что держит у себя лишь малозначащий ящик, даже без содержимого, настолько он лёгкий. Осталось мне только придумать, как заполучить его, ведь теперь мне вряд ли кто-то поверит, если я заявлю, что я — погибший Ким Му Хён. Впрочем, у меня есть один вариант, который должен сработать.

— Извините, — подозвав к себе Ханыль с вежливой улыбкой, будто извиняясь за свою выходку, я сделал новый заказ. — Я хочу заказать макколи* на пятерых, будьте добры.

Нет, мне никто не подал бы макколи просто так, да и пить я пока что не собирался. Это кодовая фраза, которую когда-то придумал Чхве Ёнджэ, чтобы встречать особенных гостей на пороге своей конторы. В его лапшичной столы рассчитаны не больше чем на четверых. И если пришедший гость заказывает макколи на пятерых, это означает, что он желает заглянуть на огонёк к самому ростовщику. Мне оставалось лишь усмехнуться, заметив смятение на лице ничего не подозревавшей Ханыль.

— Вы не ошиблись, молодой человек? — неуверенным тоном спросила она, оглянувшись по сторонам, будто убедившись, что их никто не слышит больше.

— Нуна*, отведите меня к вашему дяде, Чхве Ёнджэ, пожалуйста. Я должен обсудить с ним нечто крайне важное, и поскорее.

Повезло, что племянница Чхве не начала ругаться и решилась провести меня к дяде. Судя по её лицу, она сильно удивилась моей осведомлённости. Светлый зал лапшичной сменился полутьмой ведущих вниз коридоров. Забегаловка снаружи кажется действительно небольшой, но стоит только зайти за шторы, разделявшие зал и ростовщическую контору, как ты будто попадаешь в совсем другой мир. Здесь больше не пахнет ароматной едой, а воздух пропитан ароматами табака, пыли и сырости. Давненько я здесь не был, но в целом, ничего и не изменилось. Мне даже проводница не нужна была, и сам бы нашёл дорогу к кабинету в конторке Чхве. У него внутри тоже всё на своих местах, та же старая мебель, ковры под ногами и семейные фотографии семьи на полках. К слову, сам он тоже никак не поменялся. Вот уж кто-кто, а он словно замер во времени.

Чхве Ёнджэ — до жути вредный тип, хоть с виду и выглядит добрым старичком, но на деле тот еще скряга и скупердяй. Однако, пусть у него и скверный характер, но он верен своим принципам. Они у него тоже, своеобразные.

— Аджосси*, к вам гость, — Ханыль поклонилась своему дяде и скрылась за дверью, что со скрипом закрылась, оставив их наедине.

Я подошел чуть ближе к письменному столу, за которым сидел Чхве. Он не очень рад меня видеть, но все же любопытно рассматривает моё лицо и не прогоняет прочь. Не самый плохой расклад. Настроение у старика бывает и куда хуже. А это значит, что у меня есть все шансы на успех.