Тени пустыни
Шрифт:
Бедняга Алаярбек Даниарбек. Ему давно бы спать на груде мягких одеял. Ему не обязательно было ездить. Но он не мог допустить, чтобы Настя–ханум встретилась с Ибн–Салманом или Али Алескером одна в степи. Почему? На этот счет у маленького самаркандца были свои соображения. Так или иначе он не спал, а колесил в обществе Ибн–Салмана и Али Алескера на автомобиле марки «форд» по степи и пустыне до утра. Насти–ханум они не нашли. Затем они скитались по дорогам Хорасана целый день и еще половину ночи. Несколько раз араб и Али Алескер недвусмысленно пытались отделаться от Алаярбека Даниарбека. Они уговаривали его высадиться в городке
…На террасе при свете электрической лампы господин векиль Гулям и старшая супруга Али Алескера, прелестная, золотоволосая княжна Орбелиани, играли в шахматы. Рядом в шезлонге полулежала не менее прелестная и не менее золотоволосая супруга векиля Гуляма. Перед ней, отчаянно жестикулируя, вертя плечами, головой, всем расплывшимся своим туловищем, рассыпался мелким бесом старый князь…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Открой глаза, вместо того чтобы рот разевать.
Мистер Анко Хамбер оставался невозмутимым. Он точно ничего и не слышал. Он монотонно, не повышая и не понижая голоса, твердил:
— Согласитесь, ваше превосходительство, все очень странно…
— Странно другое… — возмутился Гулям. — Странно, что меня, должностное лицо, иностранца, держат здесь, в Баге Багу, под наблюдением… Что это, домашний арест?.. И наконец, черт возьми! Какое вам дело до меня, вам, англичанину, работнику английского консульства?..
— Нас интересует караван…
— И вас тоже… На прохождение каравана по территории Персии я имею все пропуска и лицензии.
— Нас интересует, почему охрана из луров открыла внезапно огонь. Чиновник и жандармы убиты… Чиновник исполнял свой долг. Пытался выяснить характер груза… И вот чиновник и жандармы убиты, и все происходит вскоре после вашей странной отлучки из Баге Багу. Ваша поездка окружена таинственностью…
— Сэр… Что таинственного в охоте на куропаток?
— Но ваша жена…
— Убедительно прошу… Не касайтесь моей жены…
— Ваша жена тоже таинственно исчезла из Баге Багу, — упрямо продолжал Анко Хамбер. — Да, вы вправе сказать, что она поехала к вам навстречу… Ночью… в пустыню, одна… слабая женщина, беспомощная. Прелестная черта характера — беспокойство за мужа…
— Что из того…
— Я согласен. Мне нет никакого дела до ваших семейных отношений. Я хотел только сказать: зачем вам нужны все эти… авантюры? Караваны с оружием… Скачка по пустыне… Стрельба. Вы имеете все: аристократическое происхождение, богатство, прелестную жену. Неужели вам не хочется покоя? Солидное дело. Торговля коврами. Там, где персидские ковры, — много золота и никаких хлопот. Девяносто пять процентов стоимости каждого ковра остается в руках бизнесмена. Вернейшее дело! Самые
Они стояли на дорожке перед террасой и мирно беседовали. Ноги горели от долгой ходьбы. Плечи приятно ныли от тяжести полных ягдташей…
Обрюзгшее, раздавшееся книзу лицо Анко Хамбера лоснилось от пота, но чувствовал он себя бодро.
Он искоса глянул на хмурое лицо Гуляма и протянул:
— Вот мы и пришли… А неплохо мы прогулялись. Да, я хотел еще сказать, правительство провинции может посмотреть на это иначе.
— На что? На ковры? — Гулям не мог скрыть злости.
— На ковры? Нет! Что вы! Правительству очень не понравятся ваши свидания с женой в степи по ночам…
— Неужели генгуба интересует так каждое свидание?
— Генерал–губернатора очень беспокоит все, что происходит в Хорасане. Он очень заинтересован в развитии коврового производства. Это же источник богатства и благосостояния. Но его беспокоят и происки большевиков. Вся граница с советским соседом в огне. В чиновников стреляют. И кто? Луры, персидские подданные. Луры — беспокойный народ. Убийство лурами близ Бурунджира генерала Абдулла–хана Тохмасби свежо в памяти… Всего два года прошло. Опасный народ луры. Генерал–губернатор чрезвычайно встревожен. Он принимает меры для вашей охраны, для охраны вашей супруги… Неприятно только, что появление луров связывают с вашим именем, господин министр.
— Ничего нет проще. В Ширазе я нанял кухгелуйе сопровождать караван. Кухгелуйе — самые боевые из луров храбрецы. Я не знаю, что случилось в Хафе: возможно, персы обидели кухгелуйе. Луры не прощают обид. Но меня удивляет другое. Меня пригласили в Баге Багу и держат здесь под домашним арестом. Откуда я могу знать, что происходит за двести верст отсюда?
— Но вы же ездили к ним… К своему каравану на автомобиле.
Векиль Гулям устало пожал плечами.
— Они в оппозиции правительству… — продолжал Анко Хамбер.
— Кто?
— Луры…
— Но в то же время их вожди склоняются к англичанам. Английское золото блестит чересчур ярко.
— Золото тут ни при чем. Старая дружба луров и англичан. Но вот появился их вождь, или ильхан, или эмир. Какой–то Музаффар… И настроение луров изменилось.
— Поразительное непостоянство! Караван у самой границы. Немного терпения. Я получу письмо из Кабула и… избавлю господина генерал–губернатора от забот о своей персоне. Караван идет за границу. Страшные кухгелуйе со своим ильханом вернутся в свои горы, а вы, господин капитан, в свое консульство.
Неопределенная улыбка только чуть шевельнула кончики ниточек, заменявших капитану Анко Хамберу усы. Он и вида не подал, что понял иронию. Большим цветным платком он только тщательно вытер гладкую лысую верхушку своей грушевидной головы.
— Господин Гулям, есть деловое предложение. Моего слугу зовут Ма Исуп Курд. Он когда–то служил жокеем на тегеранском ипподроме. Его конь на скачках обходил всех текинских и арабских скакунов. За восемь часов Ма Исуп проскачет сто километров. Послезавтра он будет в Хафе. Разрешите мне отнести куропаток на кухню, а вы пройдите к себе, изложите в записке ваши инструкции и вручите Ма Исупу. Он передаст их из рук в руки воинственному караванбаши–ильхану. Только просьба — сказать Ма Исупу, где караван.