Тени Шенивашады
Шрифт:
— Ладно, сейчас мы можем очень много размышлять о том, что бы было, если бы повели себя по-другому. И мы уже никогда не узнаем, чтобы было в действительности. Поэтому я считаю, что мы всё же верно поступили, что пошли в Туманье. Вот из Туманья уже можно было отправиться и другим путём. По домам.
— Да и я, Тагур, не считаю, что мы сделали лишний путь. Если бы не было всего этого пути, я бы не начала писать книгу и не узнала, какой ты хороший человек. Уже ради одного этого стоило пуститься в путь, — Эрия улыбнулась, пытаясь заглянуть в глаза Тагуру. А Тагур ничего не ответил, отведя взгляд. И на глаза ему попался роскошный энноранский храм.
— Смотри,
Рядом со статуей стоял священник. Больше людей в храме видно не было. Священник поприветствовал гостей на церемониальном языке, а затем уже на общепринятом продолжил:
— По вашим удивлённым лицам я вижу, что вы впервые в храме Эннори. А значит, вы гости из других стран. Могу я поинтересоваться, откуда именно?
— Мы из Вилении, — ответил Тагур.
— О, Виления, — протяжно произнёс священник. — В этой стране тоже есть почитатели Эннори?
— Там почитают не Эннори, но Эрклиона Освободителя, как и во всех свободных землях, — пояснил Тагур.
— Очень хорошо, что вы сказали так, молодой человек, — продолжил священник. — А вы знаете, какая разница между Эннори и Эрклионом Освободителем?
— Честно говоря, никогда не задумывался, — признался Тагур, хотя смутно он и улавливал разницу.
— Разница в том, что Эрклион Освободитель — просто герой, освободивший человечество. А Эннори — это не только освободитель, но и единственный законный правитель всего свободного человечества! — довольным тоном разъяснил священник.
— То есть вы почитаете его именно как правителя? — спросила Эрия. — Но страной ведь правит регент, а не он.
— Регент правит, это действительно так, — подтвердил священник. — Но власть его происходит лишь от воли Эннори.
— А что случилось с Эннори? Куда он пропал? До нас в Вилении очень мало сведений доходит, — признался Тагур в своём невежестве. Вопрос явно понравился священнику, поскольку вид его стал ещё более довольным, и он принялся излагать, желая познакомить иностранного гостя с особенностями веры энноранцев, иногда переходя почти что на заученных стих:
— Эннори очень много сделал и для Энноранн, и для всего мира, это знают все, это должны знать и вы, виленцы. Долгие столетия провёл Эннори в борьбе со скверной Владельцев, оставшейся как в земле Шенивашады, так и в людях её. Но силы его оказались не бесконечны, а люди не хотели сами изживать скверну из себя. Однажды почувствовал он, что устал от бесконечной борьбы, что разочаровался в людях, отвергающих путь благодати его, и потому решил он вернуться к звёздам, родителям своим, чтобы обновиться и вернуться с новыми силами, когда будут люди готовы принять его. А пока нет его, повелел он господину-заступнику Ширу рэ-Митсу следить за Энноранн и телом бездыханным своим, и для этого даровал он избранному регенту бессмертие. И покинул дух тело его; тело Эннори укрыли в одной из тайных усыпальниц, коих много в Энноранн, и никто не знает, в какой же из них в действительности тело его пребывает в ожидании пробуждения. Господин-защитник по заветам Эннори справедливо правит Энноранн, а сам Эннори с высоты
С этими словами священник закончил своё повествование, выжидающее глядя на гостей и ожидая реакции от них. Тагур внимательно слушал всё, что говорит священник, и в самом конце его прошиб холодный пот. Он сразу же вспомнил слова Чтеца: «Бойся пробуждения спящего, ибо мир весь — лишь сон его!» Но Тагур не стал говорить священнику ничего об этом. Почему-то у него вдруг появилось чувство, что он должен как можно больше прямо сейчас узнать о культе Эннори, что за словами Чтеца может скрываться нечто гораздо большее, нежели бред сумасшедшего. Ведь только вчера они видели человека, который был знаком с Эннори лично, и непосредственно из его рук принял власть над Энноранн. А это значило, что в легенде может оказаться куда больше правды, чем может показаться на первый взгляд.
— То есть Эннори ещё вернётся? И сделает это, когда люди станут праведными? — спросил Тагур.
— Да, это так, — подтвердил священник.
— А все ли люди на Шенивашаде должны стать праведными, или лишь энноранцы? — продолжал уточнять Тагур. Эрия оставалась просто слушательницей их со священником беседы.
— Эннори не оставил чётких указаний на это, к сожалению. Но сегодня многие хранители заветов Эннори склоняются к тому, что он сам определит однажды, достаточно ли человек уже готовы принять его, или нет. То есть не обязательно всем быть праведными, и необязательно в Энноранн. Но праведных должно быть больше, чем сейчас — в этом сходятся все.
— А что ждёт Шенивашаду после возвращения Эннори?
— Эннори вернётся, чтобы стать правителем всей Шенивашады, царём мира, царём царей. И люди сами будут падать ему в ноги, каясь за былые прегрешения, каясь за то, что их предки отвергли освещённый им путь. А Эннори дарует всем раскаявшимся прощение и вновь поведёт их за собой, и на сей раз царствию его не будет конца.
— Что же случится с теми, кто не раскается?
— Раскается каждый, кто изжил в себе скверну Владельцев. Те же, кто не изжил, повторят участь Владельцев, — с этими словами священник молитвенно сложил руки и склонил голову.
— Это довольно жестоко, разве нет? — спросил Тагур.
— Лишь истребив последнее пристанище скверны Владельцев в умах людских, можно открыть путь к всеобщему благоденствию.
Картина, которую рисовал священник, не очень-то нравилась Тагуру. Царь мира, истребляющий всех несогласных с его властью — это даже страшнее интриг тзай-тарров. Но ведь за Эрклионом никогда не наблюдалось такой кровожадности. Энноранн всегда была могучим государством, но страсти покорять соседей не проявляла. Хотя, кто знает, что случается с теми, кто уходит за грань жизни, а потому возвращается назад? Чувствуя необходимость здесь и сейчас разузнать побольше, Тагур продолжил спрашивать:
— А как давно Эннори покинул этот мир? И при каких обстоятельствах?
— Эннори покинул мир семьдесят три года назад, — охотно ответил священник. — И было это в Небесном Дворце. Свидетелем того был только регент, которому Эннори в руки передал лично им написанные заветы свои и печать свою.
— А когда же ждёте вы возвращения Эннори?
— Через двадцать семь лет. Было предначертано нам, что век мы будем обречены жить без Эннори за прегрешения наши, за то, что поддавались часто скверне Владельцев.