Тени сна (сборник)
Шрифт:
— Вы сказали: е е дочь. А мне показалось, что они супруги.
Магистр Бурсиан смутился.
— Наш бургомистр закоренелый холостяк, сударь.
Гюнтеру ничего не оставалось, как хмыкнуть.
— Интересно, а как смотрит барон на его закоренелость?
— Барон Лизенштайн светский человек. И прошу сударь, простить великодушно — мне бы не хотелось продолжать разговор на эту тему. По городу о докторе Бурхе и баронессе фон Лизенштайн и без того ходит предостаточно сплетен.
— И одна из них, что ребенок, — Гюнтер намерение сказал «ребенок», а не дочь или сын, —
Магистр Бурсиан поджал губы и уставился на Гюнтера неподвижным взглядом прозрачных глаз.
— Извините, — потупился Гюнтер.
Подошла официантка и поставила на столик закуски: зеленый салат на тарелке и какую-то неаппетитную серую массу, напоминающую застывший топленый жир, в металлическом судке. Гюнтер пододвинул к себе салат и с неприязнью покосился на судок. Послал бог сотрапезника! Любопытно, как он будет это есть — ковыряя вилкой, или черпая ложкой? Аппетит у Гюнтера заметно убавился.
— Это грибы, — пояснил магистр Бурсиан, и Гюнтер чуть не поперхнулся салатом. — Извольте-с отведать.
Несколько растерявшись, Гюнтер непроизвольно бросил взгляд на пустую поверхность стола перед магистром.
— Извините, сударь, что не могу разделить с вами трапезу, — понял магистр. — Я только что отобедал.
«В цилиндре», — раздраженно подумал Гюнтер. Вспомнилось, что «пастух» Мельтце тоже пил пиво в шляпе. Может быть, и магистр не снимает цилиндра не по своей воле? Гюнтер попытался вспомнить, сидел ли бургомистр за столиком в котелке? Нет, вроде бы взял трость и надел шляпу после того, как встал.
С некоторым предубеждением Гюнтер воткнул вилку в вязкую по виду серую массу и чуть не перевернул судок, не встретив ожидаемого сопротивления. Комок сметанного соуса сполз с вилки, и на зубьях повис сморщенный, похожий на засохшую почерневшую поганку, гриб. Прямо сказать, вид у него был не из аппетитных. Гюнтер не отличался особой брезгливостью. Вот Элис терпеть не могла, если за столом даже упоминали о чем-то таком. Однажды ее целый день мутило, когда за завтраком их сын Петер сказал, что рубиновые бусинки желе на пирожном похожи на глаза лягушонка Цируса из известного сериала мультфильмов. Но только теперь, неся гриб ко рту, Гюнтер впервые по-настоящему посочувствовал бывшей жене. Он положил гриб в рот и содрогнулся.
Ну и как? — вежливо поинтересовался магистр Бурсиан.
Гюнтер некоторое время сидел неподвижно, затем заставил себя сделать несколько жевательных движений. Ему с трудом удалось перебороть дурноту. Вкусовые рецепторы, наконец, заработали, и он неожиданно ощутил, что такое неаппетитное с первого взгляда грибное блюдо необычно приятно на вкус.
— Н-да, — кивнул он. Испорченное настроение стало улучшаться. — Весьма оригинально. Благодарю за рекомендацию.
Он пододвинул грибы поближе.
— Блюдо, как принято сейчас говорить, фирменное, — заметил магистр Бурсиан. — Его рецепт принадлежит первому хозяину трактира Гансу Вапдебергу. Конечно, и сейчас здесь неплохо готовят. Но современной кухне, — здесь в голосе магистра прорезались грустные нотки, — далеко до кухни трактирщика Ганса.
Грусть магистра
Мимо столика, степенно направляясь к выходу, прошествовал священник. Гюнтер рассеяно посмотрел на него и невольно задержал взгляд. В руках у священника была трость. Как две капли воды похожая па трость бургомистра.
— Это наш приходской священник, преподобный отче Герх, — сообщил магистр Бурсиан, но на этот раз не предугадал вопрос.
Гюнтер обвел взглядом зал. У «пастуха» Мельтце была такая же трость. И у многих посетителей тоже… Разве что их не было у ребят в черных комбинезонах, да магистр опирался ладонями на крюк зонтика. Гюнтер вспомнил, что и у немногочисленных прохожих, которых он встречал на улицах, зачастую были точно такие же, как с поточной линии, трости.
— Я смотрю, в вашем городе весьма скрупулезно придерживаются моды девятнадцатого века. Но почему такое однообразие в тростях? Других не производят?
— Других не покупают, — загадочно возразил магистр. — Настоящая осина… Гюнтер не понял.
— И что, они все вот так?
Он сымитировал, будто снимает и вновь надевает набалдашник.
— Но ведь вы, сударь, тоже пришли сюда не с пустыми руками? — медленно, с расстановкой произнес магистр еще более загадочную фразу и выразительно указал глазами на нагрудный карман пиджака Гюнтера.
— Что вы имеете ввиду? — спросил Гюнтер, глядя прямо в глаза магистра. Во времена стажерства в политической полиции его учили, что даже когда собеседник рекомендует обратить внимание на незастегнутую ширинку, то проверять нужно руками, а не взглядом, чтобы не рассредоточивать внимание. А то, что карман пуст, Гюнтер знал наверняка.
В прозрачных глазах магистра мелькнула тень.
— Простите, сударь, — стушевавшись, проговорил он, — не смею больше вас отрывать от трапезы.
Магистр встал и, чуть приподняв цилиндр, поклонился.
— Если выпадет свободная минута, милости прошу поболтать со стариком, — сказал он и, опустив Гюнтеру в нагрудный карман визитную карточку, направился к выходу.
Гюнтер сдержанно кивнул, поблагодарив за приглашение, и проводил магистра взглядом. Магистр вышел из ресторана, и через оконный проем Гюнтер увидев как он неторопливо, по-старчески опираясь на зонтик, пересекает улицу. Что-то в его фигуре показалось странным, но разобраться в чем дело, Гюнтер не успел. Подошла официантка, загородила собой окно и принялась выставлять на стол тарелки.
Гюнтер достал презентованную ему визитку. В нагрудном кармане действительно ничего больше не было, но сквозь ткань подкладки он ощутил тяжесть пистолета, находящегося во внутреннем.
«Неужели пиджак так морщит от этой игрушки, что магистр заметил?» — подумал он.
Красивым почерком с завитушками, но почему-то ржавыми выцветшими чернилами на визитке было выведено:
ДЕЙМОН ВААЛ БУРСИАН
магистр ликантропии
Таунд Стритштрассе 13