Тени старого мира
Шрифт:
— Мы сами производим патроны. Подожди! Твой дядя? — Сурков от удивления остановился. — У него точно такая же СВЛК-75 «Предвестник»?
— Я не очень люблю оружие, — нахмурилась Рина, — особенно огнестрельное.
Лицо снайпера еще сильнее вытянулось от удивления. У него в голове не укладывалось, как охотница, путешествующая с ловчим, может не любить оружие. Особенно огнестрельное.
— Почему тогда сражаешься? Если не любишь?
— Наверное, я больше ничего не умею. Или ничего не умею также хорошо.
—
Сурков самодовольно усмехнулся.
— Женщинам место на кухне, — и добавил, посмотрев на Зою, — особенно девчонкам.
Щеки Зои зарделись.
— А, тебя-то как тогда в отряд взяли, такую бабу? — она смотрела дерзко и даже грозно, несмотря на небольшой рост и почти детскую худобу.
— По-моему, у кого-то слишком длинный язык… — Сурков угрожающе навис над Зоей.
Точнее, хотел нависнуть. Едва он приблизился, между ним и Зоей из пустоты проявилась оскаленная морда Ласки.
К чести снайпера, он не отшатнулся, но и шаг, который бы мог стать роковым, тоже не сделал.
— Ух ты. Ого! — произнес он, на этот раз уважительно. — Что ж, я тоже еще никогда не видел такую грозную и зубастую… Кошечку.
Ласка почувствовала, что о ней сказали что-то приятное, спрятала клыки, довольно мурлыкнула и исчезла. Ее хозяйка же наконец решилась:
— Можно я потрогаю?
Сурков оглянулся снял с плеча винтовку:
— Только никому не говори, хорошо?
Изничтожать святителей Сыны пробовали по-разному. Хорошо работали засады, ловля на живца, ловушки — в общем, весь охотничий арсенал по отлову быстрых, но не слишком сообразительных животных, стайных, но не гнушающихся охотиться поодиночке.
Появление патриарха превращало стаю в умное и слаженное воинское подразделение, и в этом случае действовали по-другому.
Сурков привел группу к высокому, в три человеческих роста каменному столбу с площадкой наверху. Ни дать, ни взять — капище древних богов, повидавшее за века немало кровавых жертв.
Едва отряд подошел к валуну, Босой почувствовал укол в груди и отзвуки далеких, едва слышимых голосов — здесь проходила граница логовища, и нетрудно было догадаться, чьего.
Наверх вела толстая веревка, которую нужно было выбрать, когда все окажутся наверху.
— Я не спрашиваю, как вы взобрались туда в самый первый раз, — Рина с сомнением огляделась, — и я не спрашиваю, зачем. Вопрос один: а они нас вообще заметят?
Босой уже знал ответ на этот вопрос из подробной инструкции Кремнева:
— Патриарх постоянно находится в небе и видит все. Он пригонит сюда сразу всю свору. Я так понимаю, — обратился он уже к Суркову, — ты не с нами?
— Снайпер работает со стороны. И он не вмешивается, пока не появится патриарх. Так что будьте добры, не погибнете сразу.
— Трусишка, — тут же сделала вывод Зоя, — мы, значит, в драку, а ты в кусты?
Сурков и не подумал обижаться:
— Останься живой, и так уж и быть, мы вместе попробуем, что там у вас за борщ.
С площадки открывался вид на ущелье, которое группа только что обошла по скальному карнизу. Оно извивалось вдоль хребта и уходило вниз, в долину, откуда несколько дней назад пришел отряд Босого. Где-то там, чуть дальше, он сражался с гррахом и убил его, и благодаря этому получил доступ ко всем возможностям интерфейса.
Жизнь в этот день снова поделилась на до и после, как происходило уже не раз. В детстве гррах подарил Босому интерфейс. В шестнадцать, уже мужчиной, он раскрыл его первые возможности. А потом работорговцы увели маму, и снова пришлось менять в своей в жизни все и сразу.
Однако день, когда Босой убил грраха, перевернул не только жизнь, но все, что он знал о мире. Оказалось, вдруг, что пришельцы вовсе не пришельцы, а вернувшиеся домой блудные сыны планеты, что и Земля никогда и не принадлежала исключительно людям, да и сами гррахи могут оказаться едва ли не создателями людей. По крайней мере подполковник Кремнев был в этом полностью уверен.
А еще Босой узнал, что он, черт побери, далеко не единственный человек, у которого есть интерфейс. Теперь темное, окутанное водяной дымкой ущелье казалось ему тропинкой в прошлое. Она и привела его сюда, на вершину каменного столба, где вскоре ему придется сразиться со стаей крылатых волков.
— А какие они? — ветер шумел в ушах, и Зое приходилось говорить громко, почти кричать.
— Летающие волки. Ты когда-нибудь видела грифонов на картинках? — Рина раскинула руки, изображая крылья.
Зоя помотала головой. Глаза ее широко открылись.
— Грифоны, — взялась объяснять Рина, — это львы с крыльями. А святители — как грифоны. Только не львы, а волки. И вместо пасти у них клюв.
— Как у птички?
— Как у птички.
— Ну-у-у, — немного разочарованно протянула Зоя, — птичек я не боюсь. А Ласка тем более. Так, ведь, котеночек мой?
Ласка показала из пустоты морду, мурлыкнула и исчезла. На котенка она походила меньше всего, но явно осталась довольна обращением.
Дождь неожиданно прекратился. Рина вытянула руку ладонью вверх, проверить не показалось ли, и вдруг напряженно прислушалась:
— Вы это слышите?
Святители волной хлынули с перевала, на миг закрыв собой и широкую, веками натоптанную тропу, и невысокие скалы вокруг. Передвигались они бегом, на четырех лапах, но время от времени взмахивали крыльями и делали длинные планирующие прыжки. Их кипенно-белые перья при этом блестели на солнце.