Тени убийства
Шрифт:
Они с сестрой снова избраны жертвами, которых можно держать в узде, направлять куда следует. На сей раз какой-то молодой человек, практически незнакомый, связал их какими-то дальними кровными узами в своих нечистоплотных целях. Солиситор Лора Данби заверила, что беспокоиться нечего — суд наверняка выступит против Яна. Сама бы не беспокоилась, правда? — мрачно спрашивала себя Дамарис. Имея любящего мужа, четверых цветущих детей, блестящую карьеру, Лора их уговаривает ничего не делать и хранить спокойствие. Но дело не в законе. Дело в играх, которые разыгрывают люди, очутившиеся
— На этот раз меня не обманешь. — Дамарис пробормотала: — Ни за что. Я пойду на все, чтобы защитить себя и Флоренс.
Кенни подвез их к дому в пять. Рон Гладстон уже ушел. Кенни понес покупки на кухню, пока сестры снимали пальто и шляпы, приводили себя в порядок перед грязноватым зеркалом в прихожей, укладывали выбившиеся из причесок пряди, поправляли друг другу воротнички.
Только закончили, вернулся Кенни.
— Готовы к параду? — весело осведомился он.
Сестры вежливо посмеялись, предложив чаю, услышали отказ.
— Все поставил на кухонный стол, только яйца и сыр в холодильник. Подумайте о хорошей морозилке. Можно сэкономить.
— А сколько потратить? — спросила Флоренс.
— Тоже верно, — согласился Кенни, поразмыслив.
Дамарис пошла наверх со своими пакетами, слыша, как Кенни болтает внизу с Флоренс, но не разбирая слов. Услышала, как он уходит, насвистывая.
Когда снова спустилась, Флоренс стояла на кухне с баночкой, издававшей аппетитный запах.
— Кенни очень обязательный, — сообщила она вошедшей сестре. — Несмотря на ужасные татуировки.
Щеки у Флоренс розовые. Она была хорошенькой девушкой, мужчины постоянно на нее заглядывались.
— Его мать — Британния Джосс, — сухо заметила Дамарис. — Джоссы всегда были истинными алмазами.
Семейство Джосс представляет собой многочисленный, крепко сплоченный клан, на который весь город посматривает с подозрением. Его разнообразные члены регулярно предстают перед местным судом магистрата, поэтому им обычно приписывают любые мелкие преступления. Однако, похоже, отсутствие авторитета в обществе беспокоит их меньше всего.
— Ох, я помню Британнию, — со значением объявила Флоренс и сделала паузу. — Джоссы ведь еще живут в коттеджах перед гаражом?
— Да, — скупо кивнула Дамарис. — Джоссы и Оукли старейшие семейства в Бамфорде.
— Еще Маркби, — задумчиво добавила Флоренс, — но теперь остался лишь маленький Алан и милая Лора, которая уезжала и выучилась на юриста. Алан, по-моему, полицейский. Помню, как мать приводила их сюда детьми.
— Алану уже должно быть под сорок, — заметила Дамарис. — Время бежит. Да, он полицейский. — Она принялась расставлять в шкафчиках пакеты с продуктами, потом прервалась, оглянулась. По кафелю простучали шаги, из кухонного чулана, служившего гардеробной, неожиданно вышел Ян. Видно, спустился по задней лестнице, которой сестры никогда не пользуются.
— Значит, вернулись в целости и сохранности! — воскликнул он, потирая руки.
Сестры Оукли молча на него смотрели, не в силах придумать ответ.
— Как прошел день? — спросил он.
— Отлично, спасибо, — выдавила Дамарис.
Ян
— Погода была прекрасная, правда? Мистер Гладстон домой ушел. Кажется, я ему не понравился, не пойму почему.
Несмотря на это замечание, он был весьма доволен собой, и Дамарис гадала, что за этим кроется.
— У меня тоже был удачный день. — Он доверчиво потянулся вперед, и женщины отпрянули. — Пил чай с очаровательной женщиной. — Ян ткнул в них пальцем. — По-моему, вы ее знаете.
Они не ответили, по-прежнему тупо на него глядя, поэтому он триумфально добавил:
— Мередит. Мередит Митчелл.
Сестры Оукли переглянулись. Видя ошеломление Флоренс, Дамарис быстро проговорила:
— Ничего, дорогая, — и обратилась к Яну: — Правда? Тебе, наверно, было очень приятно. Может, пойдешь посмотришь телевизор?
Он широко улыбнулся и даже как будто подпрыгнул, напомнив Дамарис игрушечного чертика в коробочке, который был у нее в детстве. Нехорошая была игрушка, чертик выскакивал с пронзительным визгом, одетый в яркие лоскутки, мотал головой из стороны в сторону с глупой ухмылкой. Она себе позволила недовольно сморщиться. Улыбка Яна угасла.
— Да, — напряженно сказал он. — Хочу поймать вечерние новости.
Дамарис проследила, как он метнулся с кухни, опять вспомнив чертика, и повернулась к сестре:
— Так. Ну, что приготовим? Думаю, тосты с сыром. Ах, ты уже открыла белковую пасту, — кивнула она на баночку в руках Флоренс.
— Мне больше паста нравится, — сказала та, — если не возражаешь. Намажем на тосты.
Сестры молча готовили нехитрую закуску. Флоренс прервала молчание взволнованным вопросом:
— Ох, Дамарис, что происходит? Зачем он пьет чай с Мередит? Верней, зачем она с ним пьет чай? Я ее всегда считала очень милой и чуткой женщиной…
— Наверняка есть разумное объяснение, — строго ответила Дамарис.
Флоренс вновь зашептала, тревожно оглядываясь на дверь:
— Он с виду симпатичный. Надеюсь, не собирается… причинять неприятности? Лора мне сказала, что Мередит подруга Алана.
— Нет, — медленно проговорила Дамарис. — Он больше не причинит никаких неприятностей. Я не позволю.
Они сидели на кухне, пока Ян не отправился ужинать в «Перья». Когда вернулся в прежнем нестерпимо прекрасном настроении, извинились, покинули гостиную, чтобы пораньше лечь, оставив его перед телевизором, где шло какое-то шоу. Ему очень нравилось, он аплодировал каждому участнику, выигравшему приз.
Дамарис погрузилась в беспокойный сон и внезапно проснулась. В комнате темно, но светящийся циферблат старомодного будильника показывает, что еще только десять с минутами. Она пришла в необычное волнение, все чувства обострились. Спустила ноги с кровати, нашарила ступнями тапочки, накинула старенький халат, пошла к двери, открыла, высунула в коридор голову и прислушалась.
И услышала крик, жуткий, негромкий, но хриплый, отчаянный, полный боли и страха. Возможно, уже слышала его во сне и проснулась поэтому. Затем последовал тяжелый стук, будто что-то упало, и какая-то дробь.