Тени войны
Шрифт:
Из-за угла дома, что стоял напротив, показалась детская головка. «Откуда здесь дети?» — удивился Морис. Не проронив ни слова, ребенок исчез. Затем появился снова и, взмахнув неестественно длинной конечностью, метнул свое оружие. Морис интуитивно пригнулся, и снаряд, пройдя над самой его головой, нашел себе другую жертву. Вылезавший из люка уродец громко взвыл и свалился обратно в яму, увлекая за собой карабкающихся наверх собратьев.
Увидев это, существа с перекошенными лицами яростно закричали и всей ордой ринулись на штурм старого, покрытого плесенью дома.
Его
Морис, забившись в щель одного из развалившихся зданий, с содроганием наблюдал, как после внезапно окончившейся драки обе стороны, уже не проявляя враждебности, деловито растаскивают трупы своих врагов. Карлики тащили уродцев в свою резиденцию, а те, в свою очередь, волокли маленькие длиннорукие тела в сторону люка. Они делили их на равные кучки и рассаживались вокруг импровизированных столов, чтобы начать свое жуткое пиршество.
Насытившись, они, лениво похрустывая сахарными косточками, громко смеялись, обсуждая на непонятном языке острые моменты сражения.
Наступила ночь, сытые существа захрапели прямо на мостовой. Морис же не рискнул покинуть свое убежище и уснул в щели. Предыдущий день измотал его, и он спал, вздрагивая от ночных шорохов.
Засыпала протянувшаяся на сотни километров буферная зона. Дышала она трудно и тяжело, как огромный больной организм, и сон был всполохами галлюцинаций, являвших собой продолжение дневной жизни.
В темноте руин, где укрывался Морис, тускло засветились два глаза. Они принадлежали небольшому варану, тело которого было покрыто серебристой чешуей. Змеиный язык двигался во все стороны, пробуя на вкус окружающий воздух. Наконец животное выбрало нужное направление и двинулось к пролому в стене.
Обнаружив, что его место занято, варан злобно зашипел и обнажил острые как бритва, ядовитые клыки. Но затем он переменил решение и, подойдя к спящему, лизнул языком его одежду, после чего, утратив к человеку кулинарный интерес, взобрался на него.
Почувствовав тепло, варан свернулся клубком и тихо засопел, сверкнув напоследок светящимися глазами. Через пару минут появился еще один варан, поменьше, потом еще, и все они устраивались рядом с излучавшим тепло человеком.
На одном из домов заколыхались лианы, темный силуэт скользнул на замусоренную брусчатку. Большие, словно плошки, рубиновые глаза распахнулись, цепко подмечая в темноте каждую мелочь. Неслышно ступая на мягких лапах, осторожный охотник медленно подкрадывался к спящим на улице уродцам. Однако хищника заметили, и тяжелый булыжник ударился о мостовую, выбив целый сноп искр. Охотник резко отпрянул и одним прыжком перемахнул через разрушенную стену.
Оказавшись внутри развалин здания, охотник потянул носом воздух и почуял запах добычи. Он с бульканьем проглотил слюну и, поведя рубиновыми глазами, сразу заметил
В этот момент Морис открыл глаза. Он увидел перед собой оскаленную пасть и решил, ни секунды не сомневаясь, что это очередной кошмар. Однако, опережая его медлительные мысли, сверкнула стальная чешуя, и незадачливый охотник с хрипом покатился по битым кирпичам, пытаясь оторвать от себя серебристого убийцу. Когда последние судороги перестали сотрясать тело ночного охотника, варан разжал челюсти и, сильно хромая, вернулся на теплое место.
Только тут оцепеневший Морис обнаружил, что на нем и вокруг него лежит множество ядовитых существ, один укус которых может стать смертельным. «Может быть, я сплю?» — с надеждой подумал он, однако это была реальность, и оставшиеся до рассвета два часа Морис пролежал не шелохнувшись.
Как только первые лучи Бонакуса коснулись руин, вся команда варанов стройной шеренгой отправилась по своим делам. Остался только ночной защитник Мориса, который не мог идти из-за поврежденной лапы. Варан шипел от боли и пытался волочить за собой неестественно вывернутую конечность. Морис поднялся с неудобного ложа и, разминая затекшие руки и ноги, наблюдал за калекой. Затем он присел на корточки и почмокал губами. Варан обернулся и заморгал своими пленчатыми веками.
— Ну давай, брат, двигай сюда. Посмотрим, что с твоей ногой…
Варан, словно поняв, что ему предлагают помощь, заковылял к Морису.
— Только ты меня не кусай, — поставил условие тот. — Потому что если я умру, ты останешься калекой.
Варан молча слушал и, казалось, все понимал. Морис осторожно дотронулся до шершавой лапки пациента и посмотрел на его реакцию. Варан был спокоен.
— Потерпи, сейчас будет немного больно…
Послышался легкий щелчок, и лапа встала на место. Варан даже не пискнул. Проверяя работу Мориса, он прошелся туда-сюда. Хромоты как не бывало.
— Ну вот, — улыбнулся Морис, — теперь снова можешь гулять и проводишь меня до границы. А то я не местный, дороги не знаю…
Варан внимательно слушал Мориса, глядя ему прямо в глаза. Затем подошел ближе и потерся о ботинок, соглашаясь составить Морису компанию.
45
На наблюдательный пункт пограничного контроля колонии ворвался запыхавшийся наблюдатель. Едва увидев лейтенанта, он выпалил:
— Сэр! Сижу я в секрете, как положено… Вдруг вижу…
— Давай без вступлений, Банджо! — закричал не на шутку перепуганный лейтенант.
— Он пересек границу, сэр. Тот, о ком предупреждали…
— Не может быть, Банджо, эту границу невозможно пересечь…
— Нормальному человеку, может, и невозможно, сэр, но этот притащил с собой ядовитого варана. Он, как кошку, нес его на руках, а потом отпустил, и тот преспокойно возвратился в лес… Возможно ли такое?
— Чудеса какие-то. Ну-ка дыхни…
— Да чтоб я на службе… — начал оправдываться солдат.