Тени за холмами
Шрифт:
Я прошагала до середины аркады. Там, неразличимая в тени, пряталась дверь в покои принца. В неё тихонько скреблась молоденькая горничная:
— Ваше Высочество! Вас же ждут!
— Что, не хочет идти на ужин? — поинтересовалась я.
Горничная подняла на меня хорошенькое заплаканное лицо:
— Не знаю, госпожа. Мастер Лиссай даже не открывает. Вдруг это я виновата, что он заперся? Я так переживаю насчет праздника! Может, принц поэтому брезгует пересекаться со мной? — шепотом повинилась девушка.
— Вполне возможно, — прикинула я.
Девушку, и впрямь,
— Я разберусь, — пообещала я.
Горничная, сделав книксен, с готовностью рванула прочь. Я тихонько постучалась.
— Лиссай? — крикнула я, прижавшись к двери вплотную. Нет ответа. Что ж.
Я против часовой стрелки повернула каменный цветок анемона на своём браслете. С тихим щелчком цветок раскрылся, обнажая скрытую печатку в виде коронованного древа. Я приложила запястье к замку на двери, и замок, поколебавшись, щелкнул.
Я толкнула дверь и зашла в белоснежные покои.
Они были безмятежно пусты. Я сняла неудобные бальные туфли, с ногами забралась на кресло — единственный предмет мебели в комнате, не считая кровати, и начала старательно растирать ступни, замерзшие после прогулки.
Прошло несколько минут. Вдруг дальняя стена покоев задрожала, как марево над костром. Невидимой кистью, прямо в воздухе, нарисовался большой золотой круг. Как только художник замкнул окружность, круг залило ровной золотой краской. В центре получившегося люка появилась дверная ручка. Кремово-бежевая, фарфоровая — настоящая!
Ручка быстро повернулась — и люк распахнулся. В спальне резко и сильно пахнуло древесиной, перцем и ванилью. По ту сторону открывшейся дверцы в Междумирье не было видно ничего, кроме густого белого тумана.
Я шустро вдела ноги обратно в туфли, встала, изящно сложила руки на груди и эдак непринужденно облокотилась о спинку кресла. Мол, я случайно в такой красивой позе замерла, а не специально принца поджидаю.
Впрочем, мгновение спустя небрежность позы перестала быть важной. Потому что Лиссай с грохотом вывалился из люка на белоснежный пол. Причем спиной вперед. В пижаме, босой, грязный и всклокоченный до безобразия. Светло-рыжие волосы принца торчали обалдевшим одуванчиком. В руке Лиссая истекала краской малярная кисть, заляпывая пол и шелковую пижаму золотыми кляксами темперы.
Не поднимаясь с пола, Его Высочество двумя ногами пнул круглую дверцу Междумирья. Она с потусторонним скрипом захлопнулась, резко обрубив не только влажные щупальца тумана, но и одно вполне себе материальное — темно-зеленое, игольчатое щупальце, бьющееся теперь на ковре, как потерянный хвост ящерки.
— Лиссай! — ахнула я, резво отпрыгивая за кресло.
— Всё под к-контролем! — крикнул принц, по-тараканьи отползая от щупальца.
Оно подергалось еще с минуту, а потом затихло и обмякло, изойдясь зловонной лужей. Мы с принцем не шевелились.
— Кажется, сдохло, — констатировала я, храбро выглядывая из-за спинки кресла.
Лиссай отбросил малярную кисть, поднялся, обернул ладонь наволочкой с кровати, и, брезгливо сморщившись,
Дверь в Святилище, оно же Междумирье, мгновенно исчезла. Как и не было ничего.
— Перед следующей прогулк-кой придется обзавестись оружием… — заметил рыжий. Лицо его сквозило беспокойством: — Вы не подск-кажете, к-какой сегодня месяц, день и час? — спросил он, пряча дверную ручку в карман пижамных брюк.
Я моргнула:
— Ваш День рождения. Одиннадцать вечера.
— Хвала богам! — принц мгновенно засветился радостью, как будто маг-фонарь включили, — Я уж испугался!
— Но ведь время в Святилище идёт быстрее, чем в Шолохе? — с сомнением протянула я. — Сколько же вы там проторчали, что волнуетесь о дне и месяце у нас?
Принц торжествующе затряс головой.
— Это, — он ткнул пальцем в лужу от щупальца. — Не житель Святилища. Мне удалось, Тинави, — его зеленые, огромные глаза фанатично блеснули, — Мне наконец-то удалось пройти дальше! Я тольк-ко что побывал в другом мире. Потому и не уверен во временных категориях.
Я молча прикрыла рот ладонью.
— Опережая ваш вопрос, — сказал Лиссай, устремляясь к шкафу в углу покоев, — Это было… быстро, непонятно, познавательно. И к-крайне волнительно, — взгляд на лужу, — Не думаю, что я готов сразу пробовать еще раз… Разве что в к-компании? — он с надеждой обернулся.
Я покачала головой:
— Я еще не отошла после того пикника. Простите.
— Понимаю, — кивнул принц и виновато потупил взор.
— С Днем рождения, кстати, — некстати сказала я, вдруг вспомнив о приличиях. — Счастья вам, здоровья.
— Спасибо, Тинави! — отозвался Лис.
Самому ему, меж тем, на приличия было глубоко по барабану. Принц зашел за ширму и стал переодеваться, радостно вышвыривая оттуда шелковые запчасти пижамки.
Я села обратно в кресло и с любопытством уставилась на лужу от щупальца. Она слегка дымила, испаряясь на свету.
Да… Хорошо, что в самом Междумирье таких, и впрямь, не водится. Тогда я наш злосчастный зимний пикник и вовсе не пережила бы.
Эта история случилась полтора месяца назад.
Понимаю, я должна вам объяснение. С чего же начать…
А, вот с этого: Лиссай теперь ходит в Святилище, как к себе домой, в любое удобное время. Спасибо богам-хранителям. Еще летом Авена и Карл выдали принцу специальный ключ в виде дверной ручки: своеобразный утешительный приз за перенесенные лишения.
Теперь, чтобы покинуть нашу реальность, Лиссаю достаточно нарисовать любое подобие двери, воткнуть туда ручку — и та-да! Его ждёт тихий мир с белокаменной беседкой. Междумирье. Оно же Святилище. Откуда, потенциально, можно пойти куда угодно. Но для таких экзерсисов принц пока был слишком осторожен, тем более, что проконтролировать и научить его некому — боги умчали изучать Пустоши Хаоса, огромные незаселенные территории иных измерений, оставшиеся после гибели Зверя.