Тени за холмами
Шрифт:
— Турни отпустила меня «как есть». Сказала, что вдруг поняла, как любит своего мужа. Видимо, её раззадорило, что некая дама чуть ли не разнесла королевство, надеясь на взаимность Сайнора… В общем, теперь, когда Ее Величество так чиста, верна и прочее, она боится, что я «не справлюсь с чувствами» в её присутствии, — Полынь усмехнулся. — Поэтому «лучше бы мне держаться подальше от её покоев». Я, конечно, «был крайне опечален этой вестью». Королева, понимая, что разбивает мне сердце, решила оставить мне хотя бы Умения. Утешала в меру своих
Он выудил из сумки великолепную жестяную коробку, разукрашенную птицами и цветами, и, помедлив, открыл. Там, на вощеной бумаге, рядами лежали эклеры. Лавандовые, базиликовые, сырные, черничные, чайные, шоколадные…
Я вытаращилась на них, как на истиное зло.
Если в прошлый раз всего один такой был взяткой за поцелуй, так как еще, кхм, Аутурни утешала Полынь сегодня?..
Ловчий, глядя на меня, фыркнул, потом еще раз, потом в голос рассмеялся, что случалось с ним не так уж часто.
— Эй, — подмигнул Внемлющий. — Это я купил. Тебе, Тинави. Ешь и ничего не бойся. Иногда эклер — это просто эклер.
— Отлично сказано! — воодушевился Мелисандр, первым выхватывая десерт. — Ну что, куда отправимся праздновать очередное с успехом завершенное дело?
— С вами — куда угодно, — честно сказала я.
— А, ну тогда собираем всю стаю и возвращаемся в Мудру.
— Мел!..
И мы, хохоча, перемигиваясь, перешучиваясь, перекидываясь тролльей ступней, как мячиком, в компании филина и единорога, загадок и планов, надежд и успехов, вкуснейше-многообещающих-всё-же-не-просто эклеров, отправились на остров-курган — будить нашу стаю, нашу команду.
А весеннее солнце наконец-то стало греть.
И тепло его, разливаясь по Шолоху, счастьем светилось в душе.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
БОНУС для любопытных. Сцена после титров
Предвкушение — половина удовольствия.
Тинави из Дома Страждущих
Теннет расхаживал по кабинету особняка на набережной Доро, дом один, и с упоением размахивал указкой. На грифельной доске за спиной хранителя были мелким почерком перечислены десятки цитат на разных иномирных языках. Необходимо было перевести и прокомментировать.
— А к-когда мы уже займёмся к-колдовством? — обреченно простонал принц Лиссай, рыжий, всклокоченный, растёкшийся по столу, как яичница в своём необъятном белом худи.
— С такими темпами — никогда, — процедил сквозь зубы Теннет.
— Анте, я всё сделал. Давай я пока отвечу на письма читателей «Доронаха» в соседней комнате? — зевнул Дахху, перед которым, и впрямь, лежала стопка аккуратно исписанных листов.
— Нет. Давай ты поможешь своему соседу проснуться. Каким-нибудь варварским способом — например, горловым пением миллитиграйских ганнов, — хранитель буравил недобрым взглядом соседнюю парту.
Там спал Полынь. Со стороны, конечно, казалось,
— Я уже жалею, что отдал ему часть силы, — поморщился Теннет. — И вообще всем вам. Кэйди! А ты что там делаешь?
— Способствую твоей популярности, несу свет знаний в массы, — проворковала Кадия, выпуская в окно несколько бумажных птичек.
Птички были свернуты из тетрадных листов, которые полагались как раз-таки для работы над переводом. Спины птичек были сплошь в кляксах.
Дверь в зал открылась.
На пороге появилась Тинави. Замотанная в бирюзовый плащ-летягу с цветными накладными карманами, в широкополой шляпе, украшенной цветами и папоротниками, порозовевшая Страждущая прислонилась к косяку, стараясь отдышаться, и извинилась:
— Анте, пардон за опоздание! Провожала архиепископа Саусберийского.
— А он что, сам уехать не мог?
— Не мог. Самому — грешно. Что у нас сегодня?
— Двенадцать мертвых языков, — хором пожаловались Лис, Дахху и Кадия, а Полынь неожиданно вздрогнул.
Проснулся.
— Да что ж такое-то! — опешила Тинави. — А когда мы уже займёмся колдовством?
— Как вы меня достали! — вскинулся Анте и, стукнув кулаком по столу, исчез.
Незадачливые студиозы переглянулись.
— Эм. Пойдемте по работам, что ли? — предложила Стражди, поглядывая на часы. — Как раз успеем кофейком закинуться.
— Да не. Он сейчас перебесится и вернётся, — отмахнулась Кад.
Меж тем, Анте мрачно топал по коридору.
Туда и сюда. Туда и сюда. Как маятник. Он и забыл — каково это — растить настоящих магов… Настоящих, на уровне срединников. На уровне старых времен.
В очередной раз проходя мимо зеркала, Теннет вдруг увидел там что-то лишнее. Резко обернулся. Рэндом!
— Зачем явился? — спросил хранитель времени.
Джокер, взмыленный, снова был в компании странной кусачей книги.
— И я тебя рад видеть, лапочка, — он послал воздушный поцелуй. — Так, Нэт, слушай внимательно. Я отправил стражей света на врата. Показал им Авену и Карла. Свинтил. Пока брат с сестрой введут их в курс дела, вернутся, у вас тут еще куча времени пройдет. Поэтому пока у меня вопрос к тебе. Ты помнишь, как ты родился, Нэтти, милый?
— Проснулся на берегу реки, ночью, — буркнул Теннет. — Отправился гулять, нашёл всех вас. Первичные знания о себе и мире пришли сами. Постепенно. А что?
Джокер задумчиво покивал. Потом потряс зубастым фолиантом.
— Бывает, что литература открывает глаза, да? — манерно скривился он. — Вот эта книжка, например. Очень увлекательная. Это из-за неё я опоздал тогда к бенефису моего стража. Отвлекся, понимаешь. Было на что. Парочка саусберийцев раскопали фолиант на острове Этерны, и… Короче, посмотри сам.