Тени забытой шестой
Шрифт:
— Где Хриз? Где она?
— Я сомневался. Но ты подтвердил. Она Шестая. Наконец-то я закончу то, что должно.
Он прикрыл глаза и запрокинул голову, сидя на невидимом выступе, словно демон-искусситель. Как он вообще туда забрался? Я огляделся, но не увидел ни лестницы, ни строительных лесов, ни скрытых проходов. Может, что-то есть снаружи?
— Где она? — повторил я.
— Везде, — он обвел рукой пространство храма. — Ты найдешь ее везде.
Я нахмурился и провел рукой по груди, чувствуя успокаивающее тепло священного символа на
— Но не узнаешь, — добавил он и издал короткий смешок. — Ты даже понятия не имеешь, что она за чудовище.
Я уставился на магистра, прикидывая, смогу ли взобраться к нему наверх, используя ледяные статуи. Но тут страшный смысл его слов дошел до меня. Я прозрел. Хриз действительно была везде. У всех ледяных статуй имелось ее лицо: искаженное мукой, гневливое, испуганное, виноватое, сластолюбивое, задумчивое, отрешенное… Я оглядывался, видя бесконечные отражения Хриз. Шагнул к ближайшей статуе. Лицо Хриз красовалось на широких плечах несчастного, с которого живьем содрали кожу. Рядом стояла стройная маленькая женщина, закутанная в гаяшимский наряд, и взирала на меня с бесконечной грустью глазами Хриз. Я осмелился дотронуться до статуи. Закрыл глаза. Ни холода, ни жары больше не ощущалось. Внутри меня росла пустота.
— Она не чудовище, — твердо сказал я. — Пока человека любит хоть одна живая душа, он не чудовище. А вот вас, магистр, кто-нибудь любит?
Магистр грустно покачал головой:
— Ты так похож на меня… Когда-то я тоже верил в подобное… но любви нет. Шестая будет очищена в Источнике, как и должно. Через боль. Страдания очищают. Шестая искупит вину своих проклятых предков, переживая муки всех тех, кто оставил здесь свой разум. А их, я тебе скажу, было много, очень много.
Он опять улыбнулся этой жуткой синезубой улыбкой.
— Ей нельзя в Источник! Что вы творите? Кто вам разрешил? Орден Пяти в моем лице запрещает вам! Слышите? Немедленно верните Шестую обратно!
Он расхохотался, забавляясь моей горячностью.
— Интересно, зачем мне это делать?
— Потому что она не оставила потомков! Что Орден будет делать через двести лет? Как будет очищать Источник?
— Потомков? — вдруг загрохотал он. — ПОТОМКОВ?!?
Его голос наполнил пространство храма, как вода наполняет бокал. Все задрожало, по статуям пошли кровавые трещины.
— Да я собственное бессмертие положил на то, чтобы проклятое семя Шестой больше не проросло! Никогда! Все закончится! Эта уж точно последняя! Я избавлю мир от ее безумия!
— Что-то много желающих мир спасать… — пробормотал я и повысил голос. — Рукотворный демон хочет спасти мир? Смешно! Прочь с пути!
Мой замысел был прост. Я найду Хриз. Буду крушить все ледяные статуи, одна за другой, но найду. Начать я решил с гаяшимки. Прикрыв глаза, я мысленно представил, как заношу пылающий молот веры, опускаю его, и статуя разлетается вдребезги.
— Глупец! — грохот его голоса заглушил тихий взрыв статуи, которая обдала меня осколками синего льда. —
Признаться, я не ожидал, что так легко справлюсь. Моя вера еще больше укрепилась, можно даже сказать, я возликовал. Следующий! Положим конец мучениям этой жертвы шкуродера!
— Ты потратишь на это всю свою жизнь!
Статуя не разлетелась, она лопнула, словно перезревший плод и растеклась безобразным голубым месивом. Я переступил через него и деловито двинулся к следующему ледяному изваянию. В моей голове нарастал странный гул, похожий на жужжание роя насекомых где-то снаружи… Не останавливаться!
— Я тоже был когда-то влюблен, как и ты…
Я едва не споткнулся, но заставил себя помотать головой. Теперь у меня был не молот. Я решил, что молот — это слишком… вульгарно. Меч из жидкого огня. А что? Против льда самое оно…
— Золотые локоны, серые глаза, белоснежная кожа. Она была безупречна. Ты слышал о золотом сечении?
Я чуть было не отвлекся, чтобы кивнуть ему, но в последний момент удержался. Лицо Хриз на теле толстяка выглядело забавно, но я без колебаний снес ему голову пылающей дланью.
— Эту формулу вывели очень давно, но только увидев Изабеллу, я понял, насколько она верна. Совершенные пропорции. Математически верные. Но тебе, должно быть, это сложно уразуметь…
Я вгляделся в перекошенное лицо Хриз на статуе крысеныша с лысым хвостом. Да уж, оно у нее совершенное… по-своему, конечно. Меч мне надоел. В руках появился топор с раскаленным добела лезвием. Отрубленный хвост полетел в одну сторону, голова покатилась в другую. Следующий!
— Красива и добра, умна и благородна — вот какой она была. Я влюбился. Хотя… Ты же не знаешь, кем я был. Главой Ордена Пяти.
Я споткнулся об отрубленный хвост. Не верить. Ничему не верить, кроме собственного сердца. Жужжание в голове становилось все более отчетливым, мне казалось, я улавливаю в нем отдельные голоса.
— И тебе неведомо, когда это было. Все произошло двести лет назад, — лживый голос синезубого проникал в сознание. — В те времена, когда проклятое отродье Шестой расплодилось и ни в чем не знало отказа. Княжну Изабеллу сосватали за старшего из сыновей Шестой. Их тоже было шесть. Вместе с матерью они грабили и убивали, насиловали и жгли все на своем пути. Святой Престол не вмешивался. Во имя мира между севером и югом решили принести жертву. Ею и должна была стать моя любимая. Я сделал все, чтобы этого избежать. Единый видит, все…
Я начал уставать. Воображаемый топор потяжелел, и его пришлось заменить на огненный хлыст. В шуме голосов различался один, похожий на голос наставника.
— Но Шестая была неприкосновенна. Единственная, кто может очистить грехи безумия… Но я-то знал! Знал, что она сама их и носит! Тьфу! Резервное копирование! Я украл Искру! Ха-ха!..
Раскаты его фальшивого хохота на секунду заглушили голоса в моей голове, чтобы потом явно выделить слова отца Георга, которые долетели до меня из бесконечной дали: