Тени забытой шестой
Шрифт:
— Оставьте меня с пациенткой наедине!
— Не велено. Да и хочу поглядеть, как вы у нее в голове копаться будете… Когда еще такое доведется увидеть.
— Тогда будете сами докладывать полковнику об отсутствии результата!
Федосей пожал плечами.
— Что поделать…
— А потом и генералу, почему вообще пустили постороннего к пленнице!
Тут палач слегка струхнул, но продолжал стоять на своем.
— Так мое дело маленькое! Не я ж пускал. Что велено, то и…
— Впрочем… Бог с вами, оставайтесь, — разрешил Тиффано. — Хотите рисковать собственным
Федосей побледнел, как мел, и переспросил:
— Какое еще странное поведение?
Тиффано еще сильнее надавил мне на грудь, как будто опасался, что я захочу вскочить и убежать, и ответил:
— Усталость, плаксивость, необъяснимая тревога, доселе не возникавшие пристрастия, бессонница…
— Какие еще пристрастия?!? Ничего такого за мной не водится!
И с этими словами палач попятился к двери и скрылся за ней. Кажется, зря я настращала Федосея… Тиффано повернулся ко мне.
— Какого демона ты творишь, Хриз?
— Почему вы мне тыкаете? — холодно спросила я и попыталась оттолкнуть его руку с груди. — Уберите от меня руки!
— Ах, теперь мы решили изображать гордую вояжну! — непонятно почему взбеленился душевед. — Надрать бы тебе задницу, да жаль убогую! Живо говори, где спрятала часовщика, тогда смогу вытащить тебя отсюда!
Я отвернула голову в сторону и зажмурилась. Меня мутило, а в груди нарастало жжение.
— Не нуждаюсь в вашей помощи. Убирайтесь, — процедила я.
Он тихо выругался, помолчал немного и спросил как-то беспомощно:
— Что же эти нелюди с тобой сделали?.. Больно, да?
А потом склонился ко мне еще ниже и… поцеловал в губы, словно огнем окатил. Я отчаянно забилась, отталкивая его.
— Тише, Хриз, тише… — шептал он, прижимая к себе и лживо утешая, — успокойся. Я что-нибудь придумаю, обещаю. Я не оставлю тебя, слышишь?.. Не бойся…
В груди бушевал пожар, я опять начала задыхаться. А душевед так ладони и не отнял, продолжая испепелять меня огнем.
— Больно!.. — простонала я, не выдержав. — Пусти, сволочь!.. Убери руку!..
На глаза навернулись слезы, в исступлении зашлось сердце. Я подавилась криком, впившись зубами в плечо Тиффано, и забилась в его объятиях, царапаясь.
— Потерпи, я смогу… слышишь? Моя бесконечность защитит тебя… Я смогу тебя вылечить… и спасти… Да не кусайся…
И тут распахнулась дверь.
— Что здесь происходит?
Я из последних сил оттолкнула от себя душеведа и свалилась с кровати, катаясь по полу и бессильно расцарапывая обожженную грудь. Откуда у меня на груди взялась храмовая татуировка бесконечности?!? Почему, демон раздери, я этого не помню?!?
Тяжелая поступь шагов женщины отдавалась в висках. Императрица Вера-Магдалена прошла в комнату, несмотря на предупреждение, что это может быть опасно, и бесстрастно разглядывала меня. За ее спиной в почтительном ожидании застыла свита. Генерал был бледен и зол, полковник Гогенфельзен
Я села, подтянув колени, и попыталась подняться на ноги, чтобы быть с императрицей вровень. Не так я планировала с ней встретиться!
— Это та, кто лишил жизни моего сына? — спросила она тихо.
— Да, Ваше Величество, — почтительно ответил ей генерал и выступил вперед.
— Нет, это не так! — неожиданно возразил осмелевший душевед.
Генерала перекосило от гнева, а полковник схватился за сердце и тяжело задышал. Императрица медленно повернулась к Тиффано, вопросительно выгнув темную густую бровь.
— Простите меня, Ваше Величество, что был вынужден вмешаться. Позвольте представиться. Профессор Кысей Тиффано. Душевед, — он поклонился и кивнул на меня. — А это светлая вояжна Хризокола Ланстикун. Она душевнобольная еретичка, однако не убийца. И у меня есть тому доказательства.
Я попыталась возразить, но с ужасом обнаружила, что не могу даже рта открыть, как и встать на ноги. Боль в груди усилилась.
— Арестовать его! — взвизгнул генерал. — Как он здесь вообще оказался? Гогенфельзен! Твоих рук дело?!?
Императрица жестом остановила Вальцкерта и спросила душеведа:
— Доказательства? Я вас слушаю.
— Ваш сын жив, — выдал душевед.
Сделалось очень тихо, и лишь я отчаянно сопела, пытаясь справиться с нежданным параличом. Лицо императрицы помертвело, глаза недобро сузились.
— Вы смеете насмехаться над моим горем?..
— Ваше Величество, только прикажите, и его мигом отправят!.. — тут же вылез генерал.
Тиффано медленно покачал головой.
— Нет, я говорю лишь то, что слышал от своих людей. Позвольте объяснить. С недавних пор я владею Соляным замком, что стоит у подножия Аллавийских гор. В окрестностях моего замка живет небольшая община, человек тридцать. Так вот… Ее обитатели утверждают, что видели императора Фердинанда Второго, раненного и в сопровождении странной компании.
— Ваше Величество! — воскликнул генерал, багровея и обливаясь потом. — Неужели вы верите этому шуту? Он же нагло врет, потешаясь над горем всей империи!
Шут?.. А что?.. Может, он и есть неучтенная карта шута в моей колоде? Да демон раздери! Почему я не чувствую ног? Неужели палач перестарался с кнутом и перебил мне хребет?
— Какой мне смысл врать? — спокойно возразил душевед. — Вместе с императором были люди в имперских мундирах. Они ворвались в селение, потребовали припасов и знахарку для раненого. Возглавлял их какой-то толстяк в очках, который назвался Цукеркандлем. Кстати, я уже сообщал об этом ротному Хоффману. Он может подтвердить мои слова.