Тени забытой шестой
Шрифт:
Безумица вскочила с кровати и заметалась по комнате, ее спутанные волосы рассыпались по плечам, рубашка сползла с плеча. Хриз яростно жестикулировала с порождением собственного безумного разума, почти беззвучно, но отдельные слова до меня долетали:
— … когда?.. доберусь!.. неприкаянный?.. Туза найду!.. Шестерка, ха!.. уязвимое… у всех есть!.. Дура!.. Да пошла ты!.. — уже громче и довольно четко. — Вот и охраняй свою цацу!.. И не вздумай выпустить его из замка!.. Да мне плевать как! А то взорву твой замок ко вшам кошачьим!
Хриз топнула босой ногой и повернулась
— Козел ты! — сообщила она. — Я на войну отправляюсь, а ты!..
Она схватилась за голову и заорала:
— Да умолкни! Оставь меня! У тебя совесть есть? Без тебя знаю!..
— Хриз… — осторожно сказал я. — Тебе все хуже… Ты потеряла связь с реальностью… Но я смогу… смогу тебя спасти…
Она заскрипела зубами, а потом вдруг разразилась истеричным хохотом:
— Спасти?.. Да это я тебя спасаю!.. Всех спасаю!.. А ты верь, Кыся, верь и дальше в своего карманного божка!.. Ха-ха!.. Единый!.. Сиди здесь и не высовывайся, слышишь? Не мешай мне!.. Будь хорошим мальчиком и слушай тетю Любу.
Я зажмурился, пытаясь сдержать стон. Она окончательно спятила. Что пошло не так? Обряд духовного спасения… И символ!.. Как я мог про него забыть! Я уставился на глубокий вырез ее рубашки. Потянулся мысленно к бесконечности, которую в последний момент, перед обрушившейся на меня памятью безумного разума, успел утопить в ее груди. Судорогой свело все тело, я забился в путах, выгибаясь дугой.
— Эй!.. Что такое? Очнись!..
Она испугалась. Хлопала меня по щекам, гладила, всхлипывала, шептала что-то.
— Развяжи… — прохрипел я.
— Прости меня, Кыся… Я должна уйти. Но я вернусь. Есть еще одна Искра. Ты должен знать. Не верь никому. Слышишь? Его зовут Неприкаянный. Он хочет… Не знаю я, чего он хочет, но… И я не сошла с ума, понял? Так вот… О чем я?.. Неприкаянный. Источник. Искра. А, еще Единый, да… Вот в него ты верь. Только в него. Остальным — нет.
— Тебе тоже… не верить?
— И мне…
— А как же… Антон?
Она вздрогнула и вытерла грязные разводы слез на щеках.
— Антона я спасу. Всех спасу. А потом вернусь, и ты у меня из койки неделями вылезать не будешь…
Слабая мечтательная улыбка осветила ее лицо, даже глаза на мгновение сделались вполне нормальными, словно туман безумия в них рассеялся солнечным светом.
— Почему любовь занимает так много памяти? Для ненависти надо куда меньше… Отрицание отрицания? А я знаю… Я буду тебя очень сильно ненавидеть, Кыся, очень-очень, и больше не забуду!..
Она решительно встала, высморкалась и стала одевать мою одежду, подбирая волосы под платок на пиратский манер. Серое небо за окном раскололось под ударом молнии.
— Хриз! Гроза! У тебя может начаться приступ!.. Развяжи меня! Хорош дурить! — я кричал, надеясь, что мой крик донесется по дымоходу камина до часового на кухне. — Ты не уйдешь дальше оранжереи! Мои люди предупреждены!.. Эй!
Она подошла и поцеловала меня.
— До встречи, Кысенька.
И ушла.
Я откинулся на подушках и закрыл глаза, вслушиваясь в отдаленный грохот бури. Ушла она… Далеко не уйдет. Кстати!.. Уже утро. Куда
— Помогите! Воевода! Ау!.. Кто-нибудь!..
Я закашлялся, сорвав голос. Демон!.. Стал дергать веревки. Хриз сплела их из разорванных простыней и запасных одеяний. Нельзя сдаваться. Надо торопиться. Сильный порыв ветра стукнул в окно, и оно внезапно распахнулось, обдав меня дождевыми брызгами и холодом. Я удвоил старания. Веревки быстро пропитывались влагой и делались податливыми. Это хорошо. Удача на моей стороне. Еще немного!.. Мне удалось вывернуть запястье из пут, а освободить вторую руку уже не составило труда. Вскочив на ноги, я пошатнулся и прислонился плечом к стене, чтобы не потерять равновесие. Голова кружилась. Было такое ощущение, что я провалялся в кровати не несколько часов, а несколько дней.
Ее нигде не было. Хриз исчезла без следа. Гроза бушевала, словно небеса сошли с ума. Молнии сверкали над замком и стекали голубым свечением в Белом саду, оплавляя соляные кристаллы и формируя причудливые формы. Я сидел в оранжерее, устав колотить по решетке. Было всего два варианта, как развивались события. В первом Хриз воспользовалась моим ключом, открыла проход в тайный ход, каким-то невообразимым способом обхитрила охрану и выскользнула из темницы. А во втором варианте она… она могла упасть с балкона. Но о таком исходе я думать отказывался. Да где же все?!? Уснули они там, что ли?
Я вернулся в спальню и стал стучать по каминной решетке, время от времени оглашая темноту провала своим криком. Гроза пошла на убыль, однако оставила после себя холодную сырость. Пришлось закутаться в одеяло, а потом… потом меня сморил сон.
И снилась мне Хриз. Она стояла у изголовья моей кровати, странно молчаливая и бледная до ужасающей степени прозрачности. И я понял, что это не Хриз, а ее тень. Она посмотрела мне в глаза, приложила палец к устам и пошла прочь. Я легко вскочил и пошел за ней. Страха не было, откуда-то я совершенно точно знал, что это сон.
В Белом саду призрачное отражение моей любимой остановилось и вытянуло руку к небесам, словно пытаясь указать мне на невидимую звезду. Я задрал голову. Звезд не было. Небо затянули кроваво-багровые тучи, которые казались неестественными уже хотя бы тем, что их края были острыми и ровными, словно… словно грани!.. Как будто я смотрел на рубин, многократно увеличенный, как будто я был внутри… заточенный и беспомощный.
И тут алую тьму разрезала вспышка молнии. В одно мгновение она испепелила отражение Хриз, оно рассыпалось искрами и стекло оплавленной пеной к моим ногам. Я застыл от ужаса. Серая плесень бурлила и складывалась в слова: