Тени забытой шестой
Шрифт:
Поэтому, стоя перед провалом рудника и видя на лице следопыта явную тревогу, мне и самому сделалось не по себе. Густые заросли кустарника с мелкими красными ягодками надежно защищали рудник от непрошенный гостей. Личо сорвал горсть ягод и закинул себе в рот.
— Селитрянка, — пояснил он кратко в ответ на мой вопросительный взгляд. — Сладко-соленая.
— Давайте расчищать проход! — поторопил я его.
Он покачал головой и подозвал меня ближе. Я неохотно подошел.
— Глядите, фрон, — тыкнул он в покрытую белесой коркой
Он помолчал, разглядывая почву, заросли и давным-давно прогнившие подпорки, поддерживающие свод шахты.
— Нетронуто. Никто не пытался сюда пробраться.
Я с сомнением уставился на заросли, провел рукой по веткам, сорвал ягод. Кустарник был колючим, выглядел неприступным, но мне слишком хорошо было известно, на что способна загнанная в угол безумица.
— Я хочу… помолиться. Оставьте меня. Осмотрите пока дорогу и окрестности.
— Фрон, я вас туточки одного не оставлю!..
— Иди, Велька, иди. Мне надо побыть одному.
Я действительно молился, очистив разум от всего лишнего и чувствуя, как ноет в груди. Два символа бесконечности, один пылающий болью, второй невидимый и холодный, словно притаившаяся на груди змея, сплелись в единое целое и вели отчаянную борьбу. А под веками у меня сияла пустота, в которой где-то потерялась душа Хриз. Осколки ее памяти плавали в ней подобно обломкам корабля в бушующем океане, и теперь я хотел поднять хотя бы часть из них.
Слепящий свет. Передо мной танцевала радуга. Цветы… Живые и мертвые. Каменные. Драгоценные. Фиалка. Ирис. Лилия. Подсолнух. Роза. Всего пять. Где шестая? Кто она? Хризантема? Белая? Черная? Добро или зло? Танец цветов ускорился, они сливались и смазывались, превращаясь в серое безобразное месиво. Плесень проступала на лепестках, как выступает селитра на влажной соленой почве. Узор гнили становился мучительно правильным, зудел под кожей нетерпеливым узнаванием. Еще чуть-чуть, и я пойму. Схвачу и остановлю разложение. На языке появился солено-горький вкус, в висках застучало. Серая хризантема вспыхнула и разлетелась, исчезая в бездне небытия. Тьма накрыла меня.
Велька нашел меня без сознания, мордой в колючей селитрянке. Вдвоем с Личо они попытались привести меня в чувство, но не преуспели. Я пришел в себя уже в замке. У моей постели сидел отец Георг, сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза. Его губы шевелились. Какое-то время я смотрел на наставника, не соображая, где вообще нахожусь.
— Танцующие цветы… — прошептал я.
Старик вздрогнул, открыл глаза и выдохнул с облегчением:
— Слава Единому, ты очнулся!
— Цветы. Каменные. Танцевали.
— Ты о чем?
— Но одного цветка не хватало. Шестого.
Отец Георг нахмурился и кивнул:
— Ну да. А с чего ты вдруг вспомнил легенду о Танцующих Цветах?
—
— Никто не знает, что это за цветок, — улыбнулся старик. — А ты думаешь, что в легенде отражено проклятие Шестого?
— Мне уже везде мерещится Шестая… — пробормотал я. — Отец Георг, а как вам спалось? Искра приснилась?
Наставник покачал головой и подал мне спиртовую настойку, чтобы я мог обработать царапины на лице.
— Увы… Но если ты говоришь, что она в замке, то непременно приснится. Я подожду. А вот тебе придется отправиться в дорогу.
— В смысле? — замер я с тряпицей перед зеркалом, глядя на старика в отражение.
— У Ордена для тебя есть поручение. Тебе понравится. Я надеюсь, что понравится. А заодно отвлечет от дурных мыслей.
— Я уже говорил, что собираюсь открыть здесь лечебницу и заниматься…
Старик нетерпеливо махнул рукой, обрывая меня.
— Льем, — многозначительно провозгласил он. — Ты же мечтал там побывать. Вот как раз представилась возможность.
Разговор и все объяснения были отложены до завтрака. Пока Велька докладывал неутешительные результаты поисков, я лихорадочно пытался привести мысли в порядок. Это не могло быть совпадением. Неужели наставник о чем-то догадался? Но он приехал с поручением от Ордена, а тогда получается, что догадался не только он? Возможно, у Ордена есть зацепки, где может быть Антон, поэтому меня туда и посылают. Ловля на живца? А если нечто большое? Отец Георг определенно сомневался в смерти Шестой, ведь он слишком хорошо меня знал. Но поделился ли он своими подозрениями с Орденом?
— … тела-то нет, фрон, понимаете? Значит, жива ваша птичка, — торжествующе закончил Велька свой доклад.
Я рассеяно кивнул.
— Конечно, жива. Куда она от меня денется…
После завтрака мы перешли в кабинет, где нам подали крепкий кофе. Отец Георг не торопился приступить к делу. У меня вообще складывалось впечатление, что люди вокруг сговорились испытывать мое терпение.
— Итак, — с негромким звяканьем поставил я чашку на блюдце, — какое поручение?
— Кысей, — начал издалека наставник, — помнишь, что я тебе рассказывал о твоем отце?
Я слегка опешил. Это здесь при чем?
— Помню.
— Некоторые знания опасны. Тогда я пытался объяснить тебе, но был связан запретом, однако сейчас… После всего, что ты узнал о проклятии Шестого, об опасном наследии наших предков, о тех знаниях, что их погубили, ты должен понимать, что всему свое время и место.
Я ограничился скупым кивком, хотя внутри все бурлило от нетерпения.
— Изобретения твоего отца на много лет опередили время. Сейчас происходит нечто похожее. Льемская верфь Анджея Остронега…