Тени
Шрифт:
–Да, дурачок, это всего лишь сон, – все еще улыбаясь, ответила она, протягивая стакан с водой.
–Где? Как? Стой, почему я тут? – тараторил я.
–А где тебе еще быть? – искренне недоумевала Джесс. – Вчера ты ушел с Вуфом в лес и не вернулся к полуночи. Тебе надо поблагодарить нашего пса, что он вернулся домой и привел меня к тебе. Ты лежал у края леса и что-то бормотал себе под нос. Я так перепугалась, а тут еще и сеть не ловит…
–Но, я сам вернулся в дом. Я заперся в ванной… О черт, ты в порядке? Я тебя…
–Что, что ты меня, дорогой?
–Я бросил тебя… Тут, одну. Разве нет?
–Единственное, что ты мог бросить – это свое туловище у леса. Видимо, ты споткнулся и упал, ты был без сознания.
–Но за мной гнались они.
–Кто?
–Тени. Тьма, да откуда я знаю?! Ты их не видела? С тобой точно все в порядке?
–Да, успокойся ты! Все хорошо. Нет, ты просто лежал там, может, ты сильно ударился головой?
–Но царапины? Видишь? Словно кто-то кусал меня… – начал я показывать на израненные руки и плечи.
–Это просто ветки, ты бежал за псом и поцарапался. Да, успокойся ты! Все
–Прочь от меня! – заорал я во всю глотку, отмахивая стакан с водой от своего лица и падая на пол. Я постарался как можно быстрее перевернутся и ползти обратно в ванную, к своей родной лампочке, как вдруг, Джесс развернула меня и… ее лицо было в норме. Она выглядела как обычно.
–Что с тобой? Все хорошо, Алекс?– обеспокоенно продолжила она, словно ничего не было.
–А…ты… да, прости, я просто сильно ударился головой – сказав эти слова, я почувствовал как мое сознание снова сковала паника, а волосы встали дыбом, словно перед прыжком с парашютом. – Все в норме, просто мерещится. Ты не против, если я пойду, прогуляюсь?
–Нет, не против, но не далеко и аккуратней! Сперва только поешь, я сделала завтрак.
***
Никакой завтрак не нужен мне был в тот момент. Меня неистово тянуло прочь из этого богом проклятого дома, из этой темницы с хвойными сводами, прочь от этой… этой ведьмы, а не моей жены. Мне срочно нужно было выйти на свежий воздух. Голова совсем шла кругом, путая не то, что мысли, галопом мчащиеся по мозгу, а стороны света, верх и низ. Я сходил с ума? Наверное, я сходил с ума. Лучше бы так оно и было. Все мое тело трясло, словно в лихорадке, горло раздирали тысячи ржавых трезубцев чертей, на глаза давил мозг, воспаленный, как распухшая туша на жаре. Мысли, подозрения, непонимание трупными червями продолжали рыхлить обезумевший после тяжелой ночи мозг. Череп сдавило, воздух, словно кончался не в легких, а вокруг, что-то невидимое моему взору стало густыми чернильными кляксами обволакивать мои легкие. Я изошелся кашлем утопающего, который жадно не по своей воле глотал все больше и больше смертельного соленого яда океана. Мои ноги проваливались сквозь некогда уютные скрипучие половицы, я тонул словно в глубоком снегу. Я буквально вывалился из входной двери, как рыба вырывается из сетей, изнеможенная, на волоске висевшая, но живая. Яркий как в операционной свет ударил меня по глазам, словно пытаясь их выжечь за непокорность, проявленную в доме. Зажмурившись, мои глаза испытали настоящий коллапс, тьма вновь стала поглощать меня без остатка, жадно обволакивая, прожевывая своими гнилыми клыками. Я рухнул на колени, на густую, такую приветливую нежную траву. Я схватился за нее так сильно, как только смог и боль в пальцах мгновенно вернула меня на этот свет. Я сидел у крыльца на мертвой, пожелтевшей, местами почерневшей траве. Все вокруг дома словно умерло, сгорело, испепелилось. Трава напоминала торчащие ребра разлагающегося животного, она не была больше такой сочной, настоящей, живой. Не было больше видно ни бабочек, ни птичек порхающих по своим делам. Все было мертво. Деревья, окружавшие дом теперь точно напоминали причудливых. Их кривые сучья уродливо тянулись к дому пытаясь разодрать его обшивку и пробраться внутрь, чтобы найти уже живую плоть для своих садистских развлечений.
Я попятился назад, не вставая с травы, обратно к дому, где хотя бы не было этих ужасных хищных деревьев. Трава пеплом и залой оставляла свои холодные мертвые поцелуи на моих ладонях и одежде, шептала и умоляла остаться с ней, раствориться и быть унесённым обжигающим ледяным ветром куда-то дальше, в глубины ада. Ветер набирал силу, превращаясь в вихрь. Чудовищные деревья начали свой дьявольский хоровод вокруг меня и моего дома. Их огромные обгорелые и острые как вилы ветви начали качаться из стороны в сторону, пытаясь поддеть меня. Казалось, деревья стали еще ближе и их причудливые корни начали подползать к моим ногам, к фундаменту дома, пытаясь зацепить очередную жертву в свой вечный плен. Я продолжал пятиться, не закрывая глаз, таращась и задыхаясь от ужаса, я пытался выкрикнуть имя моей жены или собаки, но из онемевшего рта вырывалось лишь тихий и невнятный хрип. Руки начали отказывать, а ноги снова налились свинцом, мгновенно превратившись в вату, из глаз полился град слез. Я полз и беспомощно хрипел, и в эту минуту я нащупал косматую холку. Ту самую, которую я узнаю везде, ту самую, которую трепал раз за разом. Вуф снова пытался спасти меня, но в этот раз все было по-другому. Его шерсть была другой. Она была грубее, колючей. Я пытался нащупать его голову, как вдруг моя рука провалилась по что-то теплое, вязкое, обволакивающее. Мой мозг пронзила одна лишь мысль: кровь. Лучше бы так оно и было. Кое-как я смог отвернуться от наступающего леса, и увидел, как мой верный пес начал подобно чернилам стекать на мертвую землю потоками тьмы. Смолянистая жижа сочилась из него, и он таял как воск свечи. Его лай стал захлебываться огромными каплями черноты, вылетавшими из его исполинской пасти. Его глаза не смотрели на меня, они смотрели за мои глаза, куда-то глубоко, играя на самых тонких струнках моей напуганной до смерти души. Я провалился в эту чернильную лужу, которая когда-то была моей собакой, мгновенно вскочил и бросился обратно в
–911, слушаем вас.
–Да, это Алекс Блейк. Мы… мы купили дом на, черт, черт, спасите, срочно, спасите меня…. – орал я изо всех сил в трубку, не обращая внимания на успокаивающие речи диспетчера. Я продолжал орать, даже когда голос совсем покинул меня, но затем я услышал знакомую интонацию.
– Да, успокойся ты! Все хорошо. Нет, ты просто лежал там, может, ты сильно ударился головой? Да, успокойся ты! Все хорошо. Нет, ты просто лежал там, может, ты сильно ударился головой?… – С каждым разом голос все растекался и становился все менее похожим на человеческий, и трубка стала таять в моих руках. Дёгтем она стала стекать вниз, обхватывая мое запястье, приковывая меня к этому месту так, чтобы остальная тьма могла добраться до меня. Мои глаза искали спасения, они бешено бегали по всей комнате то и дело выхватывая Джесс, которая просто стояла в центре, вся объятая черным пламенем теней, переплетенными корнями и ветвями, которые теперь тянулись и от нее. Ее глаза были наполнены полным недоумением, казалось, что не видит того, что вижу я. Ее губы что-то лепетали, но я не мог разобрать ни черта кроме гула, вязкого, ледяного, протекающего в мое сердце. И тут я схватился за стоящую рядом лампу. Я взял ее случайно и тут меня озарило. Свет в ванной. Он словно обжигал ту тьму, он отгородил меня от всего. Я взялся за лампу так сильно, и я начал молиться всему чему только мог. Я не верил ни во что, как в этот тусклый гаснущий огонек, и тут умирающая лампочка вспыхнула как феникс, сжигая и отгоняя все тени и тьму вокруг меня. Чернильная трубка мгновенно растаяла, а мерзкие корни и тени буквально вылетели из гостиной. Я стоял один, весь залитый светом, жизнью. Я не мог поверить в свое спасение, в это чудо. И тут свет снова померк, все вернулось на свои места, трава за окном снова была живой и манящей, деревья снова нарядились в свои зеленые платья, а Вуф сопел на коврике у двери. Все стало, как и было, чудесно и прекрасно кроме Джесс. Она продолжала пялиться на меня как на последнего чудика, не понимая, что произошло со мной.
***
–Да что не так с тобой? Какого хрена ты тут бегаешь по дому, пугаешь себя и главное меня? Совсем слетел с катушек? – орала Джесс, время от времени тарабаня меня в грудь. Ее глаза были наполнены страхом, не таким, когда человек боится за свою жизнь, а страхом за того, кого действительно любит. Огромные слезы бомбами падали на пол, звонко разбиваясь о деревянные потертые половицы.
–Я говорю тебе, это тени. Это тьма. Она везде. Разве ты их не видишь? – пытался оправдать себя я. Мы кричали друг на друга, надрывая глотки. Видимо, все, что накопилось, просто лопнуло подобно слишком большому мыльному пузырю.
–Ты- псих! Тебе надо лечиться! Не трогай лучше меня! Я уезжаю, – Джесс начала отталкивать меня от себя, а последние слова оказались острым лезвием гильотины, которая всем своим весом рухнула на мою шею. Единственное разумное, что оставалось в нашей маленькой хижине хотело уехать и покинуть меня. – Я звоню доктору Джонсону, мне плевать, что ты будешь говорить, но тебе нужно пройти лечение, – голос Джесс стал утихать, а ее лицо стало вновь заботящимся, и взгляд снова наполнился любовью и привязанностью. Я чувствовал, что она права, и мне нужна помощь, но мне нужно было доказать ей, или все-таки себе в первую очередь, что тени реальны.
–Хорошо. Хорошо. Я согласен. Но прошу, дай мне показать тебе. Дай мне лишь полчаса показать тебе, что я там видел в лесу.
–Ладно, – тяжело вздохнула моя жена, видимо, окончательно потеряв надежду на мой рассудок. – Веди меня в свой лес. Но только полчаса. Потом мы отправимся в клинику.
–Клянусь, полчаса и поедем.
Схватив фонарь, несколько батареек и Джесс, я отправился в лес. Решительно, пытаясь убедить себя, что это лишь я сошел с ума, а весь мир нормальный. Я шел, яростно втаптывая траву, которая предательски играла с моим рассудком еще каких-то десять минут назад. Шаги отдавались глухо, раскатываясь по уголкам леса, тревожа засыпающих птиц. Вечер вступал в свою силу, отправляя своих верных слуг теней по своим новым владениям, нагоняя тьму за каждым деревом. Подойдя к границе леса, я включил фонарь и начал просвечивать буквально каждый миллиметр, также сильно сжимая его в руках, как это было с той лампой в комнате. Тени таяли, как им и было положено, освещая дружелюбные кочки, поросшие травой и ягодами около деревьев. Мы шли по лесу в бешеном темпе, словно пытаясь скрыться от кого-то или чего-то, не обращая внимания ни на усталость, ни на корни, которые то и дело цепляли нас за ноги, мешая углубляться в чащу. Мы оказались на лужайке. Небольшой, идеально круглой лужайке, залитой последними лучами таящего дня. Свет нежно играл на листьях и хвое деревьев вокруг. Где-то на деревьях щебетали немногочисленные птицы, а местами было слышно треск сучьев и сухих веток под лапами случайно пробегающих зверей. Все было в полном порядке. Мир был не таким страшным и ужасным местом, которым я его запомнил. Все было на своих местах и жило своей нормальной жизнью. Но что-то было не так. Что-то выбивалось из этого идеального окружения. Правильность. Слишком идеальный лес, слишком милая полянка и зверушки вокруг. Сердце сжалось под объятиями питона сомнения, который сдавливал все сильнее и сильнее мои внутренности. Я чувствовал, что что-то должно произойти, я ждал, и молился, чтобы это не произошло. Чтобы все было лишь в моей голове.