Тени
Шрифт:
Не знаю, сколько мы так валялись, и сколько бы еще могли пролежать, если бы ни мой организм, разразившийся громким урчанием. Я покраснела от смущения, а Саша улыбнулся и легким поцелуем коснулся губ.
— Пойдем кормить малышку? — его рука легла мне на живот, тихонько поглаживая, сквозь ткань одеяла.
— Скоро, — я притянула его к себе поближе, углубляя поцелуй. — Потерпит.
— Какая жадная мамочка! — выдохнул Саша мне в губы, прежде чем нежное касание приобрело оттенок страстности. Его язык скользнул в глубину, преодолев преграду, заводя волнующий
Но мое тело, в данный момент, решило настоять на своем. В животе вновь громко заурчало, чувство голода трубило о неудовлетворенной потребности насыщения, и Саша отстранился.
— Всегда тебя мало, — с кривой улыбкой он потянул меня за собой, вынуждая подняться. — Но мужчина не должен забывать о своих прямых обязанностях.
— Каких? — я смирно стояла возле кровати, позволяя себя одевать.
— Любимые женщины должны быть сыты и довольны жизнью, даже если одна из них делает все возможное, чтобы довести меня до сердечного приступа, — рассмеялся он.
— М-м-м… — промычала я, ощущая, как ткань туники скользит по рукам, сопровождаемая теплом его ладоней.
— Здесь или ко всем?
— Здесь, — мой нос как раз вынырнул из горлового выреза, и я увидела его ласкающий взгляд, остановившийся на животе. — Шен, с нами все хорошо.
— Да уж, — недовольно пробурчал он, поправляя ткань на бедрах.
— Правда.
— Особенно когда ты скачешь, как ненормальная. — укоризна в его голосе, заставила меня внутренне сжаться.
— Я знаю, что делаю, — заняла оборону, сверля его умоляющим взглядом.
— Хм… — ремень обвил мою талию, звякнула пряжка.
— Шен, я серьезно. С ней ничего не случилось, я чувствую. — продолжала настаивать я, наблюдая, как Саша встряхивает свою одежду.
— Чувствуешь? — он сымитировал удивление, выразительно приподняв брови.
— Да, чувствую! — забравшись с ногами на кровать, я скорчила недовольную рожицу, задетая его пренебрежительным тоном.
Чтобы он там себе не напридумывал, но с того самого момента, как обернулась Хранительницей, я без каких либо усилий, не задумываясь, ощущала жизнь внутри себя. Каждую секунду, каждое мгновенье я откликалась на биение маленького сердечка во мне, выстукивающего удвоенный ритм по сравнению с моим сердцем.
— Что? — не поднимая головы, спросил он.
— Не смогу объяснить. И показать тоже, — продолжила я убеждение. — Вот скоро стану большой и неповоротливой, и капризной ко всему прочему, буду тогда на месте сидеть и тебе на нервы действовать, не переставая.
— Лаари…
— Шен, — перебила я, не давая ему продолжить. — Я знаю, что делаю! И никогда, ни за что на свете, не причиню боль…
— Верю, — чмокнул меня в лоб. — Жди. Я скоро вернусь. Заодно скажу, чтобы убрали это.
Саша пружинисто поднялся на ноги, и пошел к двери.
— Может оставим? — крикнула я вслед.
— Думаешь стоит?! — рассмеялся он, хлопнув дверью.
Какой бы ни была дорога —
В моем случае — это разные вещи, поняла, когда увидела палаточный городок, раскинувшийся за монолитными стенами Венса. Разноцветные купола раскрасили землю перед Восходящими воротами во все цвета радуги, покрыв земное полотно сплошным пятнистым ковром. Они ютились на небольшом пространстве, вытянувшись вдоль внешней стены, наступая друг на друга, оставляя мизерные петляющие дорожки для сообщения между собой, и по ним сновали люди. Мужчины перетекали от одного убежища к другому, задевая плечами встречных, цепляясь рукоятями мечей, отпуская смачные ругательства, адресованные неуклюжему товарищу, попавшемуся на пути.
— Что это? — выдохнула я, рассматривая открывшийся вид.
— Твоя армия, — усмехнулся Николай, но хоть на лице и появилась кривая улыбка, глаза оставались серьезными.
— Ее малая часть, — добавил Саша. — Остальные дальше по тракту.
Сказать, что я была удивлена, значит, ничего не сказать. Я пребывала в шоковом состоянии, и это притом, что меня давно ввели в курс дела. Но, даже зная о планируемом Ирдраей нападении, я все равно, простилась с даром речи, только сейчас оценив всю глубину идеи.
Захватить Маринел — безумная мечта самовлюбленного эгоиста, оберегаемая долгие годы. А я стала ключом, отворившим пудовый замок. Именно благодаря мне распахнулись створки темницы, скрывавшие грандиозные планы главы Венского совета. И это понимание не принесло удовлетворения. Вспомнились слова Арденны: «Даже вернув Хранительницу, ты ничего не добьешься, кроме моря крови! Думаешь, кто-нибудь захочет добровольно расстаться с тем, что имеет? Ни за что!» — и суетящиеся внизу люди, натянули на себя гладиаторские доспехи, под моим чутким руководством, идущие на смерть.
Неужели старец был прав? Неужели я стану причиной гибели всех этих людей? Тело покрылось зябкой коркой мурашек, вот только ни свежий ветерок стал их причиной, а разъедающий холод сомнения, зародившийся в душе.
— Сколько?
— Цикл, два. Не больше. — ответил Саша.
— Так скоро, — на глаза навернулись слезы, и я ухватилась за каменные зубья бойниц, в надежде сдержать дрожь.
— Я оттягивал сколько мог, но его уже не остановить. — Саша словно извинялся, задумчиво потирая лоб, хмуря брови, прикидывая в уме возможности.
— Я понимаю.
— Мы промахнулись, — выдохнул Коля, выразив в слух сомненья каждого.
— Да.
— Еще как!
— Увязли. Что будем делать? — я не хотела бойни, крови, не хотела жертв.
Выкрутиться из сложившейся ситуации нам так и не удалось. Река вышла из берегов и вращала мельничное колесо со скоростью бензопилы, и никакие подпорки не могли удержать его. Лес рубят — щепки летят — правильное замечание, вот только помнить о нем надо, когда берешь в руки топор, а ни когда обтесанный ствол шмякнулся на голову, как в нашем случае.