Теннисные мячики небес
Шрифт:
– Я вижу, меню вам уже показали, – сказал Барсон-Гарленд, когда ему наконец удалось выпутаться из заунывного рассказа о том, как он добирался в такси от Вестминстера до Чарльз-стрит. – А как насчет вин? Предадимся бургундскому? Здесь есть отменное «Кортон-Шарлемань» – это для начала, – кроме того, я стороной узнал, что недавно у них появилось «Ля Таш», пропустить которое, безусловно, было бы безумием.
Оливер прекрасно знал, что единственный наличествующий в карте вин «Ля Таш» стоит больше четырехсот фунтов за бутылку. И подозревал, что Барсон-Гарленд знал, что он это знает. «Так, – подумал он. – Значит, пытаешься произвести на меня впечатление? Обработать? Это ты-то, в твоем галстуке выпускника
69
«Дом Христа» – аристократический колледж Оксфорда
Они спустились из бара в обеденный зал. Барсон-Гарленд заказал фаршированные белужьей икрой яйца в мешочек, каковые он с отталкивающим изяществом и поглощал во время разговора.
– Прежде всего, позвольте заверить вас, что я пришел сюда не для того, чтобы завербовать вас в сторонники моего билля, – говорил он. – Это было бы предосудительно. Совершенно предосудительно. Однако, как вам, возможно, известно, и в палате, и вне ее все еще сохраняется определенное непонимание значения моего предложения. Есть люди, сомневающиеся в его технической, юридической и практической осуществимости. Последняя, как вы знаете, зависит от создания нового правительственного органа, отчасти схожего с американским Агентством национальной безопасности. Наша Джи-Си-Эйч-Кю [70] тут не годится. Уверен, в этом вы со мной согласитесь.
70
Штаб-квартира правительственной связи – отдел британской разведки, ведающий средствами электронного слежения и шифрования
Оливер произвел головой движение, которое можно было истолковать и как кивок.
– Вот именно. Агентство, которое я предлагаю создать, обладало бы значительной, возможно даже повергающей в трепет властью. У нас уже имеются спутники, способные сканировать поверхность Земли, я же предлагаю использовать электронные средства, которые будут вести сканирование, так сказать, под ее поверхностью. У нас есть макрокосм, так давайте же обзаведемся и микрокосмом. Существуют, однако, люди, опасающиеся, что я намерен обратить, как всего лишь этим утром выразилась «Гардиан», гражданские свободы в ничто.
Оливер снова произвел ни к чему не обязывающее движение головой. В сознании его постепенно складывалась тошнотворная картинка: Барсон-Гарленд вклеивает в альбом отзывы прессы на его счет и отсылает альбом маменьке.
– На мой взгляд, – продолжал Эшли, деликатно промокая салфеткой уголки рта, – мне необходимо доверенное лицо, человек безупречной чистоты, обладающий признанным опытом в сфере разведки и готовый взвалить на свои плечи ответственность за создание такого агентства, причем начиная с нуля. Если в соответствующих организациях станет известно, что человек, обладающий репутацией сэра Оливера Дельфта, готов взяться за эту работу… – Барсон-Гарленд чопорно отхлебнул вино, предоставив концовке фразы повиснуть в воздухе.
– Мне не довелось слышать ничего, – сказал Оливер, – что позволяло бы верить, будто ваш билль ожидает успех.
– Естественно. Билль непременно провалится. Это аксиома. Прочитали и забыли. Но вопрос уже будет поднят, понимаете? Вот в чем все дело. И будет вслух сказано, что правительство обладает достаточной властью,
– Мне неприятно напоминать вам об этом, БГ, но вы не состоите в правительстве. Вы состоите в оппозиции.
– Ну, что до этого, – Эшли взмахнул рукой, – в политике неделя может быть долгим сроком, десятилетия же пролетают на одном дыхании. Благословенная Маргарет уже воспринимается как давний сон, разве нет? Точно так же не успеем мы и глазом моргнуть, как Его Тонность исчезнет в пустоте истории. Уверен, вы согласитесь со мной, что наличие более долгой стратегической перспективы в интересах вашей службы. Считайте это ставкой на будущее. Не сомневаюсь, вам уже приходилось культивировать неприятно амбициозных политиканов вроде меня. Видите? Мне, по крайней мере, присуща трезвая самооценка.
– Если даже я сообщу моим хозяевам, что одобряю предложенную вами идею, вам-то какая будет от этого польза?
– От этого будет польза стране, – ответил Эшли. – Сказанное мной может показаться сентиментальным, но я, представьте себе, верю, что именно так оно и будет. А кроме того, укрепятся и мои позиции в этой сфере. Пребывание в оппозиции предоставляет несколько возможностей не просто говорить, но и делать что-то. Популярность моего билля у некоторых журналистов и у большинства публики – это одно, но я должен еще доказать своей партии, что способен пройти по темным и скользким коридорам, населенным людьми, подобными вам, и не остаться в дураках. Вы следите за моей мыслью?
– Угу, – отозвался Оливер. – Стараюсь.
Барсон-Гарленд напоминал ему ядовитых жаб, в головах которых сокрыты, как уверяют, драгоценные камни. Существа, конечно, уродливые и опасные, и тем не менее при верном с ними обхождении сулящие большие богатства.
– Взаимная выгода не содержит в себе ничего неэтичного, – произнес, словно читая его мысли, Эшли. – Я бы сказал, как раз наоборот.
– Вы помните нашу первую встречу? – спросил Оливер.
Вопрос, похоже, застал Эшли врасплох.
– Постойте, постойте, дайте подумать. – Он повертел в пальцах бокал с вином, щуря свинячьи глазки. – Я горжусь своей памятью. Скорее всего, мы познакомились на рождественском приеме, который «Телеграф» устроила в клубе «Брукс». Декабрь девяносто девятого.
– О нет, – покачал головой Оливер. – Мы встретились гораздо раньше. Вы тогда еще учились в школе.
В сознании Эшли возникло сразу несколько жутких картин – укромные любовные свидания в общественных уборных Манчестера.
– Вот как? – с мертвенной улыбкой выдавил он. – Не уверен, что полностью вас понимаю. Где и когда это могло произойти?
Залившая лицо Эшли темная краснота и страх, прыгающий в его глазах, не ускользнули от внимания Оливера.
– На Кэтрин-стрит, – сказал он, внимательно вглядываясь в собеседника. – Вы работали у Чарльза Маддстоуна. Личный секретарь, помощник, что-то вроде этого.
– Господи Боже. Как же вы все это помните?
Выражение ужаса сменилось на лице Эшли мгновенным облегчением, и Оливер в который раз пожалел, что не обладает властью Дж. Эдгара Гувера, позволявшей тому поглубже заглядывать в жизни его хозяев-политиков. Похоже, в отрочестве Барсон-Гарленда кроется некая темная тайна. Может быть, думал Оливер, он стыдится своего происхождения. Этот аффектированный тон патриция и стоящая сто пятьдесят фунтов галстучная булавка с Савил-роу слишком хороши, чтобы быть настоящими. Разумеется, при наличии свободной, никем не ограничиваемой прессы ресурсы разведки не так уж и нужны. Чем дальше будет продвигаться в своей карьере Барсон-Гарленд, тем больше сведений о нем нароют журналисты.