Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Фурье Шарль

VI

Северный Венец (Соurоnnе boreale) [26]

(Эта глава скорее любопытна, чем необходима; ее можно опустить, и перейти к последующим, где я касаюсь периодов 2– го, 3– го, 4– го и 5– го, как к главам более доступным для читателя.)

Когда род человеческий возделает земной шар за 60-м градусом северной широты, температура планеты значительно смягчится и урегулируется. Флюид приобретет большую активность; северное сияние, появляясь очень часто, фиксируется у полюса в форме широкого кольца, или венца. Флюид, ныне только светозарный, приобретет новое свойство – излучать вместе со светом тепло.

26

«Фурье уверен, что, познакомившись с описанием Северного венца, читатели не преминут обвинить его в шарлатанстве, а мудрецы сдержанно назовут мечтателем.

Что ж, он не ошибся. Его действительно называли и мечтателем и шарлатаном не только при жизни, но и столетие спустя. Причем из всего написанного им самые яростные и самые ядовитые нападки всегда вызывала именно глава „Северный венец“ […] Эти фантазии, конечно, вызывали возмущение современников, но известный французский кооператор и биограф Фурье Шарль Жид скажет, что „тот, кто при чтении произведений Фурье в досаде на эксцентричности… бросит книгу в корзину, как негодный хлам, окажется более безумным, чем сам Фурье. Он окажется столь же смешон, как и тот вор, про которого любопытную историю рассказывает древний автор. Пробравшись в дом к афинянину, чтобы похитить его драгоценности и дорогие статуи, вор был весьма огорчен,

найдя только одну грубо отделанную фигуру из обожженной глины, которой он не придал никакого значения и презрительно отбросил в сторону. Глупец, он не знал, что древние обыкновенно скрывали изображения своих богов из золота, серебра или слоновой кости под аляповатой глиняной оболочкой, представлявшей какого-нибудь фавна или лесного бога. Если бы он догадался разбить безобразную форму, то нашел бы изображение божества ослепительной красоты. То же самое ждет того, кто при чтении произведений Фурье очистит их от грубой накипи: он придет в восторг при виде драгоценных блестящих истин, которые за ней скрываются“.

Биографы и последователи Фурье, цитируя его предвосхищения, неоднократно указывали, что многие его положения сбылись, что в его нелепостях время обнаружило достаточную долю научности. Ведь тот же Чарлз Дарвин, говоря об эволюции развития всего живого на Земле, свидетельствует о долгом пути изменения и животных и человека. Почему же не согласиться с Фурье, что эти изменения произойдут через 12 тысяч лет, или 120 поколений?» (Василькова Ю. Фурье. М.: Молодая гвардия, 1978. С. 91–93).

Размеры венца будут таковы, что в том или ином месте он всегда будет соприкасаться с солнцем, лучи которого необходимы, чтобы воспламенять окружность кольца. Одна дуга венца всегда должна быть обращена к солнцу, даже при максимальных наклонах земной оси.

Влияние Северного Венца будет сильно чувствоваться на целой трети полушария; он будет виден в Петербурге, Охотске и на всем протяжении 60-го градуса широты.

От 60-го градуса до полюса тепло будет возрастать, так что полярная точка будет иметь примерно температуру Андалузии и Сицилии.

В эту эпоху весь земной шар будет возделываться, благодаря чему температура его смягчится на 5-10 и даже 12 градусов в широтах еще не возделанных, как Сибирь и Северная Канада.

Климат районов, близких к 60-му градусу, смягчится в силу двоякого рода причин: в результате повсеместного возделывания земли и под влиянием Венца, благодаря которому с полюса будут дуть лишь умеренные ветры, подобные тем, которые дуют из варварских стран в сторону Генуи и Марселя. Совокупное действие этих причин установит на 60-м градусе температуру, которой наслаждаются ныне вполне возделанные районы, расположенные у 45-го градуса, каковы Бордо, Лион, Турин, Венеция. Стокгольм, Петербург, Тобольск и Якутск, очутившиеся в самом холодном поясе, будут иметь температуру Гаскони или Ломбардии, не считая изменений, обусловленных соседством гор и морей. Морское побережье Сибири, необитаемое ныне, будет иметь мягкую температуру Прованса и Неаполя.

Более важное усовершенствование, которым мы будем обязаны Северному Венцу, будет заключаться в ограждении нас от всех атмосферических эксцессов: от избытка холода и тепла, избытка влажности и сухости, буйных ураганов и штиля. Влияние Венца вместе с влиянием повсеместной культуры водворит на земном шаре умеренную температуру, какой не найти в настоящее время нигде. Климатические районы, самые ледяные на земном шаре, по линии Петербург – Охотск, в эту эпоху будут наслаждаться температурой более приятной, чем нынешняя температура Флоренции, Ниццы, Монпелье, Лиссабона с их самым ясным и безмятежным небом. В этих странах, я полагаю, прекрасное умеренное время года длится не более четырех месяцев; а по нарождении Северного Венца 60-й градус, т. е. линия Петербург – Охотск, будет обладать прекрасной погодой, по меньшей мере, на протяжении восьми календарных месяцев в году с гарантированным двукратным урожаем. Чтобы убедиться в этом, загляните в примечание [27] где я указываю причину продолжительных зим и других климатических неурядиц, которым подвержен наш земной шар в первой фазе социального движения.

27

Помимо естественной причины, вызывающей зимы, т. е. наклона земной оси, имеется еще три причины случайного характера, совокупное действие которых делает зиму в четыре раза более суровой, чем она должна быть. Эти причины не будут существовать при комбинированном строе; они таковы: невозделанное состояние земного шара, и особенно земель, соседних с полюсом; ледяная кора возле полюса: она вдвое усиливает влияние морозов в период отсутствия солнца; ледяные эманации, исходящие от полюсов и противодействующие влиянию солнца, когда оно возвращается после зимней ночи.

При нарождении венца эти три причины холодов будут нейтрализованы. Я уже указал, что на широтах Петербурга двукратная жатва более несомненна, чем ныне в Тоскане, и что 60-й градус будет наслаждаться прекрасным временем года более прочно, чем наслаждается им сейчас какое бы то ни было место на земном шаре; я это сейчас поясню.

С того момента, как области северного полюса будут освещены, согреты венцом и возделаны, ничто уже не сможет противодействовать влиянию солнца с приближением весны, эпохи, когда в наши дни нарождается вторая зима под влиянием ледяных ветров, дующих с полюса по всему полушарию; вот почему зимы во Франции тянутся до мая месяца и захватывают прекраснейшую половину весны – дни средней величины.

После нарождения венца, дующие с полюса северные ветры будут умеряться даже зимой и смягчат климат 6-го градуса, в направлении которого они будут дуть; тогда уже не будет иных холодных ветров, кроме тех, которые зарождаются у 60-го градуса, и этот градус будет получать даже зимой тепло двумя путями: с севера и с юга. Листва будет развертываться в Петербурге уже с марта месяца и того раньше на 70-м градусе, а в Париже и на острове Шпицбергене она будет в полной мере развертываться уже в феврале. Так обстояло бы дело в природе, не будь помехи со стороны ветров и полярных эманаций, останавливающих произрастание при возврате солнца и порождающих вторую зиму – зиму искусственную после естественной. Это бедствие никогда не бывало столь разительным, как в 1807 г. В этот год зима, казалось, кончилась во Франции 15 февраля; солнце было уже жгучим, и люди думали, что наступает весна, когда внезапно ветры северный и северо-западный начали новую зиму, которая длилась 2,5 месяца и давала себя чувствовать вплоть до первых чисел мая. Эта нелепица, обычная для Франции, делает ее климат невыносимым. Во Франции нельзя насладиться прекрасным временем года, потому что температура всегда впадает в одну из крайностей, и переходы резки, за исключением перехода от осени к зиме; терпимыми во Франции можно считать лишь 3 месяца – май, сентябрь и октябрь. Прекрасное время года требует разнообразия температуры; небольшой морозец в ясный день нам кажется столь же приятным в январе, как и весенний день, лишь бы этот мороз не был длительным, лишь бы он крепчал постепенно и в надлежащее время и не сопровождался бы инеем, туманом и ледяными ветрами. Такими и будут зимы при новом строе. Тогда виноград будет созревать у 60-го градуса, апельсиновые деревья произрастать у 53-го и до 70-го градуса.

Вокруг Варшавы будут апельсиновые рощи, подобные тем, которые имеются сейчас у Лиссабона, а виноградники в Петербурге будут более гарантированы от непогоды, чем теперь в Майнце, потому что метаморфоза полярных ветров, превращение их в зефиры, оградит от неожиданностей, которые в наши дни являются на всем земном шаре одной из главных причин обнищания. Ледяное влияние полюса делает наши зимы гораздо более суровыми в январе месяце – их естественную эпоху; эти зимы возобновляются в исходе января, когда им должен наступать конец. Этих двух обстоятельств уже достаточно, чтобы сделать пребывание на нашем полушарии подлинно ужасным вплоть до 40-го градуса в Европе, до 30-го – в Азии и в Америке, где холода гораздо более суровы; потому что Филадельфия и Пекин, расположенные на линии Неаполя и Лиссабона, имеют зимы более неприятные и резкие, чем Франкфурт и Дрезден, города, расположенные 11–12° выше.

Читатель может сделать вывод, что, поскольку холода сильно уменьшатся в северном умеренном поясе, значит, жары станут невыносимыми с приближением к экватору; ничего подобного не произойдет. Другие причины будут способствовать смягчению жары на экваторе, так что лето в Сенегале будет менее утомительным, чем теперь во Франции. Приятная, умеренная температура займет место ураганов и бурь, несущихся с экватора к умеренным поясам, и климаты переродятся как в центре, так и в конечном пункте земного шара. Я не стану здесь вдаваться в причины, которые повлияют на исправление экваториальной температуры; эти причины не имеют отношения к нарождению Северного Венца. В результате, когда эти различные причины смягчат атмосферу земного шара, наихудший из климатов, климат Охотска и Якутска, будет таков, что население будет наслаждаться там 8–9 месяцами прекрасного времени года, с небом, свободным от туманов и ураганов, отныне неведомых внутри материков и весьма

редких в соседстве с морями.

Разумеется, эти улучшения будут модифицированы наличием высоких гор и соседством морей, особенно в трех крайних пунктах материка, соседних с южным полюсом, который не будет иметь венца и останется навсегда погруженным в холод. Это не помешает, однако, землям, соседним с этим полюсом, приобщиться к влиянию венца, который, в числе прочих благодеяний, изменит вкус морей, разложит и осадит битуминозные частицы путем экспансии с севера лимонной кислоты. Этот флюид в сочетании с солью сообщит морской воде вкус лимонада, именуемого нами «aigre de cedre». Тогда эту воду легко можно будет очистить от соленых и кислых частиц и сделать пресной.

Это избавит людей от необходимости снабжать плавающие суда бочками с водой. Такое разложение морской воды с помощью северного флюида является одной из необходимых предпосылок новых актов творения на море; они дадут множество обслуживающих человека амфибий для кораблей и рыбной ловли взамен страшных легионов морских чудовищ, которые будут уничтожены излиянием северного флюида и тем разложением, которое произойдет в морях. Смерть очистит океан от этих мерзких тварей, от этого прообраза наших неистовых страстей, находящих свое отображение в ожесточенных войнах этих чудовищ. Их внезапно застигнет смерть, подобно тому, как гнусные нравы цивилизованных, варваров и дикарей сразу исчезнут, уступив место добродетелям, которые восторжествуют, будут в почете при комбинированном строе и станут путем к богатству и наслаждениям.

N.В. Каспийское море и другие соленые внутренние моря, например, большое Аральское озеро, озера Заре, Эльтон, Мексиканское и даже Черное море, почти изолированное от других морей, очень слабо и очень медленно приобщатся к влиянию северного флюида; до них не доберутся глубинные волны, расходящиеся от полюса по океанам и по средиземным морям. Эти бассейны получат лишь более тонкие ароматы, которые, исходя от самого Венца, распространятся в атмосфере. Благодаря этому рыбы, находящиеся в этих битуминозных резервуарах, не будут уничтожены северным флюидом, этой эманацией Венца; его небольшое количество, его медленное и незаметное проникновение даст им возможность привыкнуть к нему на протяжении двух-трех поколений, и они станут более крепкими и сильными, чем теперь в битуминозных волнах, подобно тому, как плод становится и красивее и сочнее, будучи привит на дичок.

Итак, с нарождением Северного Венца род человеческий должен будет произвести над хозяевами морей операцию, произведенную когда-то Ноем над обитателями земли, коих он взял в Ковчег по паре, подобрав тех, кого он хотел сохранить. Таким образом, во внутренние соленые бассейны, Каспийский и другие, будет занесено достаточное количество рыб, раковин, растений и иной продукции морей, которую человек пожелает сохранить и вновь водворить в океан после его регенерации. Люди выждут, пока океан будет очищен, и благодаря волнам северного флюида, бурно устремляющимся с полюса, все битумины осадятся на дно столь решительно, что застигнутые врасплох рыбы задохнутся при столь внезапном переходе. Останутся лишь полезные виды рыб – мерлан, сельдь, макрель, камбала, тунец, затем черепаха и, наконец, все виды, не нападающие на пловца; их человек постарается сохранить и водворить в моря после их очищения, гарантировав их от внезапного затопления северным флюидом, к которому они медленно и постепенно привыкнут во внутренних бассейнах. Эти виды, отнюдь не вредоносные, смогут ужиться с рыбами нового акта творения, из коих семь восьмых будут слугами человека, точно так же как и животные суши, продукт грядущих актов творения, указанных в таблице. – Шарль Фурье

В ожидании доказательств в пользу этого грядущего события, приглядимся к различным приметам, его возвещающим. Первым долгом я укажу на контраст между формой соседних с полюсом земель: на севере и на юге. Все три материка южного полушария заострены к Полюсу, чтобы иметь как можно меньше общения с полярными широтами. В корне противоположна форма северных материков: они расширяются с приближением к Полюсу и группируются вокруг него, чтобы воспринять лучи венца, которому суждено засиять там в один прекрасный день; они устремляют в этом направлении свои большие реки, точно хотят наладить сообщение по Ледовитому океану. Если бы Бог не предполагал дать Северному полюсу оплодотворяющее кольцо, расположение материков, окружающих этот полюс, было бы проявлением глупости, и Бог был бы в своем творении тем смешнее, что Он действовал чрезвычайно разумно на противоположном конце, где расположены южные материки; им сообщил Он очертания, в полной мере соответствующие тому обстоятельству, что Южный полюс никогда не будет иметь оплодотворяющего венца [28] .

28

Этот полюс тоже будет иметь корону, но позднее северного. – Шарль Фурье

Можно посетовать лишь на то, что Бог слишком далеко расположил Магелланову точку, что для данного момента служит помехой. Но намерение Его было таково, чтобы этот путь был заброшен и чтобы у Суэца и Панамы были устроены два канала, судоходных для крупных кораблей. Эти работы и множество других, мысль о которых ужасает цивилизованных, покажутся детской игрушкой для промышленных армий сферической иерархии.

Другой предвестник Северного Венца – неблагоприятное положение земной оси. Если представить себе, что Венцу никогда не суждено народиться, в таком случае земная ось для блага обоих материков должна быть запрокинута на 1/24, или на 71/2 градусов к меридиану Сандвич-Константинополь, дабы эта столица очутилась у 33-го градуса северной широты; в результате этого на долготе 225 градусов у Северного пролива две северные точки Азии и Америки соответственно углубятся во льды Северного полюса. Это было бы равносильно принесению в жертву самой бесполезной части земного шара для освоения всех других пунктов. Оценить это можно на основании некоторых данных относительно районов полярных и умеренных.

Что касается полярных районов, то заметим себе, что северный пролив совершенно бесполезен и дальнейшее углубление его во льды лишено значения, так как он и без того негоден для навигации. Но приближение его к полюсу соответственно понизило бы наиболее интересный район полярной зоны; я имею в виду Архангельский залив, или Белое море, которое стало бы весьма судоходным, так как Северный мыс Лапландии очутился бы лишь у 64-го градуса, на уровне Якобштадта, последнего города Финляндии. Морские сношения простирались бы без труда до Устья Оби и Енисея, температура которых повысилась бы на 6 градусов благодаря такому выпрямлению оси плюс еще на 6 градусов под влиянием ставшего возможным возделывания Восточной Сибири. Тогда установился бы водный путь между крайними районами Великого материка; продукция Китая, транспортируемая от изгибов Хуанхэ к Байкальскому озеру, грузилась бы там с незначительными расходами для отправки в Европу по течению Ангары и Енисея.

В нашей умеренной зоне столь существенные выходы к морю, как Зунд и Ла-Манш, точно так же усовершенствовались бы, приблизившись к экватору на 5–6 градусов. Залив св. Лаврентия и Корейский залив не подверглись бы существенному перемещению. Балтийское море выиграло бы целые 7 градусов, а Петербург очутился бы на нынешнем уровне Берлина.

Я не упоминаю об экваториальном поясе, так как перемещение на 7 и 1/2 градусов для этих широт лишено значения.

У 45-го градуса южной широты южная точка Америки несколько приблизилась бы к экватору, что для нее выгодно. Крайняя точка Австралии выиграла бы еще больше в том же направлении. Что касается крайней точки Африки, то она понизилась бы от 35 к 42 градусу южной широты, и, тем не менее, осталась бы судоходной для мореплавателей, которые, во всяком случае, рано или поздно, покинут ее для Суэцкого канала.

Попробуйте наметить на планисфере широты в соответствии с этой гипотезой о перемещении оси, и вы убедитесь, что это перемещение было бы выгодно для всего земного шара за исключением некоторых кантонов, уже и сейчас не стоящих внимания, какова Камчатка. Итак, Бог дал бы оси земного шара указанное мною направление, если бы нам суждено было не иметь Северного Венца, с помощью которого наша ось, направление которой сейчас представляется смешным, очутится в положении наиболее соответствующем всеобщему благу: верный признак необходимости венца и его грядущего нарождения.

Эти соображения относительно несообразности оси не были высказаны, потому что философский дух отвлекает нас от какой бы то ни было разумной критики в отношении Божьего творения и толкает нас на путь противоположных крайностей, заставляя либо усомниться в Провидении, либо слепо и глупо преклоняться перед ним, как это делают некоторые ученые, приходящие в восторг даже от паука, жабы и сорных трав, которые на самом деле являются лишь позором для Творца Вселенной, пока мы не знаем мотивов этого злодеяния. То же можно сказать об оси земного шара, неправильное положение которой должно бы подорвать в наших глазах престиж Бога, если не догадаться о предстоящем нарождении Венца, который будет оправданием этой мнимой нелепости Создателя. Но наши философские крайности, наша мания атеизма или чрезмерного преклонения отвлекают нас от беспристрастного суждения о творениях Божьих, и мы не сумели, ни уяснить себе требуемые исправления, ни предугадать материальные и политические революции, с помощью которых он свои исправления внесет.