Теория культуры

Коллектив авторов

В аспекте психологического переживания индивидом своей принадлежности к культуре региона и национальной культуре значима двойная самоидентификация – например, особенная идентичность «коренной псковитянин» совмещается с общей идентичностью «россиянин».

В течение 90–х гг. ХХ в. в отечественном культурологическом и общественном дискурсе начал все более активно обсуждаться вопрос о том, какое содержание следует вкладывать в понятие «россияне»: означает ли данное понятие исключительно только юридический факт обладания российским гражданством или же указывает на культурную идентичность?

Действительно, для формирования идентичности «россияне» есть серьезные основания. В состав России входят наряду с русскими

многие этносы, исторически обладавшие бесписьменной культурной традицией (например, вепсы, эвенки, чечены, чукчи), и народы, издавна развивавшие собственную письменную культуру (например, буряты, калмыки). В этом отношении можно и должно говорить о мультикультурализме россиян и надэтническом характере российской национальной культуры. Русский язык как средство межэтнического общения получил распространение на всей территории страны. Вместе с тем сохраняются и развиваются языки других этносов: функционируют национальные общеобразовательные школы, изучается и письменно фиксируется фольклорное наследие малочисленных этносов, развиваются национальные литературы. В высших и средних специальных учебных заведениях национальных территориально–административных автономий (республик, округов, областей) преподавание ведется не только на русском, но и на родном языке.

Весьма важен и религиозный аспект. На законодательном уровне получил признание тот факт, что для российской культуры традиционными являются четыре религии: православие, ислам, буддизм и иудаизм. Наряду с этими религиями равноправно функционируют этнические верования, регистрируются и действуют новые религиозные объединения. Свобода совести (право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой) и установка на толерантность и межрелигиозный диалог являются характерными чертами российской национальной культуры.

В свете сказанного становится очевидным, что понятия «россиянин» и «россиянка» обозначают культурную идентичность наибольшей степени общности, совместимую с частными формами культурной самоидентификации – этнической и национальной. Ничто не препятствует кабардинцу, русскому, татарину, эвенку или представителю какой–либо иной этнической или национальной общности определять себя как носителя российской культуры, сохраняя при этом иные формы культурной идентичности.

7.5. Социальная специфика культуры

Если поразмыслить о характере функционирования национальной культуры в масштабе общества, то умственному взору откроется пестрая картина многообразных культурных различий, обусловленных принадлежностью людей к той или иной социальной группе. Особенно отчетливо это прослеживается в исторической ретроспективе. Так, в начале XIX в. русские дворяне обустраивали быт, общались друг с другом, одевались, планировали распорядок дня совершенно иначе, нежели крепостные крестьяне, гостинодворские купцы и приказчики или вольные казаки. Но в то же время каждая из этих социальных групп воплощала в свойственных ей социокультурных моделях повседневности именно русскую национальную культуру, а не какую–либо иную.

В демократическом обществе современной России социальная специфика культуры выражена не столь рельефно, но тем не менее она присутствует. Несмотря на повсеместное распространение унифицированных стандартов организации жилищно–коммунальной сферы, единых эгалитарных гражданских норм поведения в общественных местах, модных тенденций в оформлении внешности, культурные различия между социальными группами оказываются вполне доступны наблюдению. Например, сельский труженик проживает, как правило, в отдельном доме и нередко держит скот и птицу на приусадебном участке, а научный работник довольствуется городской квартирой, где почетное место занимают книги, письменный стол и компьютер, а из живности можно обнаружить разве

что собаку или кошку. Значительно различается повседневный гардероб молодой школьной учительницы и ее сверстницы–актрисы, хотя обе они следят за модой и стремятся эстетично выглядеть.

Но почему факт принадлежности к определенной социальной группе обретает свое отражение в культурных различиях? Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к области социальной философии и социологии, чтобы более отчетливо понять, какое содержание вкладывается учеными в термин «социальная группа».

Первое строгое определение этого термина было дано английским мыслителем Т. Гоббсом в трактате «Левиафан». Под социальной группой он понимал некоторую совокупность людей, «объединенных общим интересом или общим делом». [231] В эпоху Просвещения этот термин широко использовался французскими историками, английскими экономистами, теоретиками утопического социализма для описания групп, имевших различные политико–экономические интересы.

231

Гоббс Т. Левиафан // Избранные произведения. М., 1964. Т. 2. С. 244.

Необходимо отметить, что во второй половине XIX в. зародилась глубоко ошибочная социал–дарвинистская тенденция истолкования социальной группы как особой антропологической расы. Так, например, австрийский социолог и правовед Л. Гумплович сводил исторический генезис социальных групп к биологически обусловленной борьбе за выживание между расово несходными первобытными «ордами». Он утверждал, будто в любом человеческом обществе между социальными группами царит «естественная» вражда, коренящаяся в тех врожденных антропологических различиях, которыми и определяется членство индивида в той либо иной группе.

Социал–дарвинистские идеи приобрели человеконенавистнический характер в германском нацизме, преобразившись в миф о культурном превосходстве «людей нордического типа» – «истинных арийцев», самой природой предназначенных для мирового господства. Нацистскими антропологами был разработан специальный диагностический стандарт для определения этой мифической «расы» в общей массе населения Германии. В соответствии с ним проводился кадровый отбор для формирования привилегированных социальных групп: подразделений войск СС, менеджеров среднего и высшего звена в промышленности, науке, культуре, образовании и т. д. Демографическая политика государства была направлена на расширенное воспроизводство «истинных арийцев» и подавление рождаемости «неполноценных» рас. В фашистской Германии функционировало «Общество немецких девушек–матерей» – незамужних «арийских» женщин, посвящавших себя (при финансовой поддержке государства) реализации этой политики. Действовали программы дополнительного финансирования многодетных «арийских» семей. И одновременно проводилась массовая принудительная стерилизация «расово неполноценных» групп населения.

Нацистские идеологи, мифологизируя историю немецкой культуры, создали социал–дарвинистский образ древнего тевтона – доблестного воина, которому свойственны врожденные рыцарские добродетели: воля к господству над другими народами, верность и преданность германскому отечеству, бесстрашие, созидательный порыв, несокрушимый народный дух, черпающий силу в эпосе о нибелунгах. «Люди нордического типа» были объявлены современным воплощением тевтонских доблестей, пригодных для генетического конструирования германской нации как единой консолидированной социальной группы, противостоящей остальному человечеству. Этой социальной группе предрекалась роль коллективного творца новых – «сверхчеловеческих» – норм и ценностей, опровергающих культурно–исторический опыт иных, «неарийских» народов.