Теория несоответствия

Еленина Юлия

Блядь, мать их, сколько психоаналитиков вокруг развелось! И каждый норовит покопаться в моих мозгах и чувствах.

– Алик, дорогой, завязывай. Тебе не идет роль добродушного психотерапевта.

– Ладно, Андрей Григорьевич. Знаете, что я тут подумал?

– Секунду подожди, - ответил я, повернувшись к Карине.
– Я включу громкую связь.

Я сомневался, стоит ли это делать, учитывая, какие иногда бредовые идеи посещали голову Алика во время учебы. А Карина как раз готова броситься в омут с головой, не думая ни черта,

что это может быть травмоопасно. Но, надеюсь, Алик уже вышел из того прекрасного возраста - все-таки главврач. Как же я ошибался...

– Значит, поступим так. Вы приезжайте в часа три ночи в деревню Глубокое, а оттуда идете пешком через лес, километра два будет по прямой дороге. Когда останется до лесной дороги метров двести, созвонимся, там и встретимся. Я пока выведаю у лечащего врача, чем интересовался Волгин.

Карина посмотрела на меня, нахмурившись. Я тоже не понял, если честно.

– Алик, ты идиот или пересмотрел шпионских фильмов? Там, конечно, любой может стать героем и получить в конце красивую девушку, но в жизни так редко бывает. Хотя есть еще вариант, что ты мстишь мне за студенческие годы. Ты можешь узнать все у врача и просто мне перезвонить. А лучше с Петром Васильевичем. Волгин с ним виделся?

– Не знаю, - ответил Алик немного растерянно.
– Но я подумал, что смогу вас провести внутрь. Насколько я понял, в прошлый раз разговора не получилось, поскольку Ковцевич вообще закрылся и целый день молчал. Естественно, мне об этом доложили сразу, все-таки не простой пациент.

Карина схватила меня за запястье и закивала, просто умоляя взглядом.

– Алик, перезвоню через час, - сказал я и нажал на кнопку сброса вызова.

Хотя зачем? Я и так знал, что поеду с ней, хотя не понимал, на кой черт мне это надо.

Налицо какой-нибудь синдром, правда, я еще не придумал или не вспомнил название. Может, обозвать его отцовским инстинктом? Но ведь нормальные отцы не спят со своими детьми. Нет, это и не любовь, даже далеко не влюбленность, но я не мог бросить ее.

Утром понимал, что мы расставили все точки, а потом, когда позвонила Дина... Да, я мог позвонить, но я приехал. Чертовы двести пятьдесят километров каждую минуту меня посещала мысль, что Карина не в том месте. А увидев ее, я снова стал бесчувственным, потому что понимал, что сейчас манипулировать может только она. Больше нельзя...

Мне хватило уже с головой. Я не знаю, когда забуду эту резкую, острую и невыносимую девочку, но привыкать к ней не стоит. Тем более к сексу с ней.

Идиот ты, Андрей, причем полный.

Жесткая дилемма в голове не давала мыслить здраво.

Я сам приехал - сам отрицаю.

Я хочу, она хочет - я отрицаю.

Я готов с ней ехать - отрицаю.

Докатился на старости лет! Оказывается, я всего-то постоянно включаю защитный механизм.

Глава 11 Карина

Я наблюдала сбоку, как он застегивал

пуговицы, разговаривая по телефону. И даже это казалось чертовски сексуальным!

Я точно идиотка, если запала на этого несносного старого преподавателя. Возможно, он и прав - просто гормоны. Девочки чувствуют что-то сродни влюбленности, а мужчины просто хотят секса. Кажется, об этом я читала в каком-то журнале. Точно не психологическом, но вроде «Космо».

Но то, как Калинин себя повел, было неожиданно. Он так меня целовал, так вжимал в стену, что... Это, черт возьми, даже не поддается описанию. Жестко, сильно, властно, без права капитуляции. И от этого внутри даже не было чертовых бабочек - были жуткие спазмы, почти болезненные, но такие приятные. Низ живота ныл, звал, а я не могла думать ни о чем в условиях этой какофонии ощущений.

Но снова чертов телефон, когда его губы уже были на моих, когда наши языки переплетались так, что в этой безумной страсти оставалось только сбросить одежду. И эти пуговицы... Они так меня привлекли, что я их расстегивала медленно, хоть и пыталась быстрее нас избавить от одежды.

Как бы сказал Калинин? Не судьба?

Видимо, да.

Но после разговора с главврачом я загорелась. Мне хотелось найти ответы на все вопросы. И пусть я считала теперь Андрея...

Нет, это не столь важно.

Мы всего лишь взяли друг от друга худшее. Я - его склонность к анализу и синтезу. Он - мою импульсивность и опрометчивость.

Думай о человеке плохо - никогда не ошибешься. Найди в нем недостатки - подтвердишь их. Не знаю, откуда это убеждение во мне взялось, но с Калининым я так при первой встрече и поступила. И упорно отталкивала мысль, что он хороший, добрый, отзывчивый. Он сделал для меня больше, чем все люди, встреченные мною за всю жизнь.

И сейчас я понимала, видела, что он не откажет.

– Андрей, ты поедешь со мной?

Он не ответил сразу. Сначала убрал телефон в карман, потом - мою руку с его запястья. Снова отгородился. Нет, определенно временами он меня раздражает.

– Поеду, - сказал он.
– Мне интересно.

Ему просто интересно, и этот интерес явно заключается не во мне.

До каких пор я буду жить, оглядываясь на Диму? Я устала от этого. Просто устала. И сейчас хотелось упасть на чье-нибудь сильное плечо и заплакать.

Увы, позволить я себе этого не могла.

Ему просто интересно. Ничего большего.

Ему просто интересно...

– Скоро вернусь, - сказал Калинин, когда пауза затянулась.

Не оставляй меня со всеми этими мыслями в голове! Не уходи!

Я не говорила, но так сильно вцепилась в лацканы пиджака, что этот гениальный психолог все понял. Начав расцеплять мои пальцы, он сказал:

– Карина, я скоро вернусь. Не могу же я в таком виде по лесу ходить.

Он поедет со мной! Он готов по лесу ночью идти, потому что... ему интересно. А я здесь совершенно ни при чем.