Теория Нормы и теория Сверхнации

Лепехов Сергей Николаевич

«ГОМО САПИЕНС»

«…И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всей землёю, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле…» (Бытие, глава 1: 26-28.) Так и с таким предназначением, если верить Библии, появилось на планете Земля величайшее её создание, ставшее величайшим её проклятием – человек...

И вот дожил этот самый человек до двадцать первого столетия. Путь прорубив себе в джунглях природных, создал он джунгли каменные. Верх одержав над миром животных диких, бросился он в войнах истреблять себе подобных. Летать захотев, подобно птице, взмыл он в небо на бездушных крылатых чудовищах, убивающих его при каждом падении своём. Властителем водного царства стать захотев, пустился он в бурное море, надеясь на крепость судов своих, уносящих его вместе с собой в пучину морскую всякий раз, когда крепость сия не оправдывала его ожиданий. Найдя богатства в земле своей, безжалостно вынул он их и унёс с собой, оставляя после себя грязь, трупы и пустоту. Леса вековые вырубил он, артерии рек плотинами перегородил, и наступает мертвая пустыня там, где вчера ещё плодородная земля жизнь свою вела. Землю, воду, леса, недра, поля, рыбу, птиц, зверей – всё посчитал он заслуживающим не более чем оказаться в подчинении у «наполнения и владычества» его, стать инструментом в деле претворения в жизнь грандиозных

планов его, бредовыми идеями рождённых, на службе у безумного стремления его к использованию всего и господству над всем. Стекло и бетон стали добровольной тюрьмой его, держащей мёртвой хваткой, и, задыхаясь в казематах тюрьмы этой, которую сам же себе и выстроил, умоляет он о спасении и мечтает о жизни лучшей, мечтает хотя бы об одном свободном вздохе. Основу выживания своего на планете Земля – труд– превратил он в тотальную каторгу для себя и остальных, и превозносит он эту каторгу, этот безумный трудоголизм свой как единственно приемлемый образ жизни для него, с непониманием глядя на тех, кто ещё осознаёт, насколько важна умеренность во всём. Остроносые крылатые убийцы, несущие смерть миллионам, стоят на страже параноидального страха его перед себе подобными, ополчившимися друг на друга. Прекрасное чувство к женщине стало для него повседневной привычкой, и тащит он привычку эту на горбу своём всю жизнь, не зная никакой подходящей альтернативы ей, а потому оправдывая её как единственно достойную. Работа вместо жены, смог вместо свежего воздуха, Интернет как единственное развлечение, – вот к чему пришёл он сегодня. Вся жизнь – сплошная борьба за выживание, бесконечное каждодневное перелопачивание проблем, что громоздятся перед ним, подобно Эвересту, и уже не понимает он смысла её, не знает, куда и зачем идёт он, чего на самом деле хочет: потерялась та нить, что вела его вперёд, миражом оказались считавшиеся важнейшими цели, и давно в тумане неопределённости блуждает он, не зная, куда завтра придётся направить свои стопы ему. Пусты дни его, пусты и ночи. Произвол и самодурство сильных мира сего давно уже воспринимает как должное он – бесправие его не оставляет ему выбора, привык он к тому, что правила всегда навязываются кем-то другим. И на фоне всего этого, посчитав себя разумным, а значит – способным стоять выше всего остального мира и уже вроде как стоящим в силу изобретений своих, открытий своих, созданий своих, завоеваний своих, объявил человек себя хозяином всего сущегона планете Земля, повелителем всей живой Природы, которая должна безропотно покориться желаниям его и, если посчитает нужным человек – положить всё, что имеет, без остатка, на алтарь величайшего безумия его – безудержной цивилизации. И при этом забыл он лишь об одном, что было, есть и будет всегда, что бы он ни делал.

С полным правом распорядиться на этой планете он может только самим собой и тем немногим, что призвано помочь ему выжить.Всё остальное, чего когда-либо касались руки человеческие – не более чем атрибуты безумного желания некоторых разбогатеть, заиметь то, что на самом деле совершенно не нужно им. Стоит желанию такому возобладать – и человек, не в силах побороть искушения, бросается за всё большей добычей, бросается завоёвывать и наживаться, бросается создавать много грандиозного и монументального, но на самом деле не создаёт – разрушает он! Всё, абсолютно всё, чем гордится он сегодня, создано за счёт богатств природных, но никакие богатства эти на самом деле не принадлежат ему: не для него создавала Природа их – лишь малую часть их, ту часть, отсутствие которой вреда ощутимого планете не нанесёт, имеет право забрать он для полноценной жизни своей. И не во благо – во Злонеизбежно обернётся всё, создаваемое им на том пути, по которому идёт он сегодня: запущенный один раз маховик тотального разграбления всего, что создавала и накапливала Природа тысячелетиями, уже не сможет остановиться, пока не будут разграблены сокровища эти подчистую. И что ждёт разжиревшее и разросшееся на пресловутом «широком освоении» их человечество тогда?…

Но человек не хочет признавать этого. Вновь хочет он добиваться, господствовать, владеть и обладать и видеть всю остальную Природу исключительно в качестве вечной дойной коровы – и отбирает у неё всё больше и больше, идя напролом, прорубаясь сквозь джунгли и сметая всё на своём пути. Победителем видеть хочет себя он, успешным, счастливым, постигшим смысл жизни и нашедшим своё место в ней, достигшим небывалого и к новым горизонтам стремящимся. «Я наделён способностью мыслить, а значит, я – высшее существо! – вновь и вновь внушает он себе один и тот же бред и, одержимый безумием этим и жаждой завоеваний, заставляет всех поверить в это. – Что есть природа? Она неразумна, она не может мыслить, а потому не использует несметных сокровищ своих. Но я-то знаю, как ими воспользоваться! Ведь я хозяин, я покоритель! Я умею мыслить и потому знаю, как, используя все эти сокровища природные, создать общество лучше, чем создано природой!» И, объявив себя таким вот высшим существом, чуть ли не богом, безумным устремлениям которого вся остальная Природа должна безоговорочно подчиниться, в который раз бросается создавать то, что должно стать великим царством его…

С незапамятных времён мечтал человек о царстве таком и всеми силами пытался построить его. На смену пещерам и первобытным хижинам человеческим пришли гранитные замки и каменные города. Рушились замки – человек возводил новые, заносились песками одни города – отстраивал он другие взамен, уходили в прошлое государства и целые народы – иные приходили на смену им. И всё время смотрел человек с надеждой в грядущее – мечтательно за линию горизонта устремлялся взгляд его, в поисках будущего счастия своего. «Куда же идти мне? – вопрошал он себя. – Где счастлив я буду и где будет наполнена смыслом жизнь моя? Что сделать я должен, чтоб будущее моё было светлым и не было мрачным настоящее?» И, разглядев призрачный лучик света вдали, бросался к нему, как мотылёк на пламя свечи. Не зная, что есть счастье его и как оно выглядит, слепо верил человек и верит до сих пор всему, что говорят ему кажущиеся мудрыми и достойными уважения, но на самом деле – лишь искусные лжецы и обманщики. Сотни проповедников, алчными правителями купленных или просто безумных, указывали и до сих пор указывают ему ложный путь к свету – и лишь мрак и рабство находит он на этом пути. Но, каждую ночь, засыпая, в самых прекрасных снах своих видит он мир, где каждый будет счастлив и каждый нужен. Или хотя бы почти каждый. Мир, где не будет места войнам, братоубийству, воровству и насилию, где не будет ни рабов, ни рабовладельцев и не будет ни слуг, ни господ, где нация достойных людей будет с радостью встречать каждый рассвет и провожать каждый закат, зная, что ничто теперь не посмеет угрожать достойному существованию их и достигли они, наконец, того, о чем мечтали их предки веками. И снова и снова бросается он строить то, что считает ценным и вечным, что станет фундаментом нового мира, который уж точно предел мечтаний его, и займёт в нём человек достойное место, место хозяина и место царя, почивая на заслуженных лаврах своих, и лишь очередную тюрьму сам себе выстраивает, где с самого начала приготовлены кандалы ему. Не жалея себя, разрушает и создаёт он, свергает одних тиранов и выбирает на царствие новых, ещё более кровавых. И всё время ищет, ищет, ищет путь к счастию своему. И вот, наконец, казалось бы, находит он верную дорогу. Дорогу, которая в конечном итоге опять оказывается дорогой в очередное рабство.

И рушатся мечты его, и разочарованием сменяется эйфория, и с удивлением вопрошает он себя: «Что? Что произошло? Что же я сделал не так? Ведь я старался, я ночей не спал, я работал в поте лица. Стоило преодолеть одну стену, как тут же возникала другая – и я, собрав последние силы, шёл на штурм. И после всех трудов не получил я желаемое? Но куда идти мне тогда, в чём смысл жизни моей?» И не находит ответа он, и опускаются руки его.

Ответ давно уже очевиден всякому, имеющему глаза – почему никто не видит его? Не надо учёным быть, чтобы понять: не богом мифическим и не призрачной высшей силой – Природойсоздан человек, и непререкаемо главенство её над ним, и нет над ним более никакой высшей силы, кроме неё. А Природа гармонична: единый целостный организм, разумом Естества управляемый, представляет из себя она, и в разумности создания, построения, организации, структурирования всего и вся слились Природа и Естество в единое целое. Давно сложилось равновесие всех частей организма этого, баланс всех противоположностей незыблем в нём, и потому, не создавая ничего и никоголишнего, существует вся живая Природа в согласии с одним основным законом – Нормойна всё, безжалостно уничтожая всё то, что, увеличившись, способно нарушить это самое сложившееся равновесие. И в первую очередь – Нормой на численность особей каждого вида тварей живых. Становится много полевых грызунов – и размножаются питающиеся ими хищники, но стоит добыче пойти на убыль – и в борьбе за выживание хищники

бросаются пожирать друг друга. Лишь один из двух выживет, и тем, что в конечном итоге останутся, не грозит вымирание – их численность не превышает Нормы, отпущенной Природой им, всегда найдут они пропитание себе. Разрастается популяция насекомых-вредителей леса, кислород дающего, что так необходим всем, планету населяющим – и слетаются на прокорм тучи питающихся ими птиц: так Природа охраняет создания свои. Так или иначе, один биологический вид регулирует численность другого, и ни один вид не идёт войной на другой: разумной Природой заложен в нём инстинкт знания места своего и роли своей, и не желает он большего. Так Природа существует миллионы лет, и человек – не что-то особенное: он не более чем ещё один точно такой же биологический вид, отличающийся от остального животного мира лишь тем, что наделила Природа его в ходе эволюции всего живого на Земле способностью мыслить. И также, как и всему остальному животному миру, отпущена ему природой своя Норма – всё та же норма на численность особей рода его, что уживутся в мире друг с другом, не прибегая к войнам, что всегда прокормят себя, прокормят сегодня, завтра и всегда, и норма на богатства природные, что может для себя забрать он, при этом не нанося непоправимого ущёрба планете.Лишь в отдельных местах Природой созданы приемлемые условия для существования человека, и всё, необходимое для его достойногосуществования, строго ограничено. Но веками игнорировал он сей неписанный закон – и к чему, в итоге, пришёл мир сегодня?

Лишь в пределах этой самой Нормы природной существуя, возможно построить всё то, о чём мечтал человек на протяжении столетий. Нормы, в которой не пойдёт человек войной на соседей своих, дабы захватить земли их – ведь род его немногочислен и урожая со своей земли вполне хватает для пропитания ему. Нормы, в которой не станет никто, дабы несказанно обогатиться, отбирать у Природы все богатства её, которые она создавала миллионы лет, и тем самым медленно, но верно рубить сук, на котором сидит и сам – ведь это нарушит гармонию и равновесие её, а такого Природа никому не простит. Нормы, в которой, в конце концов, никто не будет лишним…

Но человек до сих пор не понял всю ценность Нормы, поскольку посчитал, что ограничивает она непомерные амбиции его – но лишь безумные могут быть одержимы амбициями теми. На самом деле расплодившемуся человечеству просто стало не хватать места под солнцем – и на самое себя войной пошло оно в борьбе за место это. И потому, в безумии своём ущербной посчитав Природу живую, превысил все отпущенные ему ею пределы человек чудовищно. Пустив способность мыслить свою во зло, сумел он на какое-то время вырваться из-под контроля Природы – и вообразил самоуверенно, что не писаны для него законы её. А, почувствовав силу свою – уже не смог остановиться. Воодушевлённые достижениями своими, расплодились люди непомерно, и не осталось уже не планете Земля живого уголка, где не ступал бы ещё жадный двуногий завоеватель. Настроил он повсеместно чудовищных городов и сооружений своих, кои нужными для себя посчитал – и завтра уже негде будет спрятаться от него, если опять возжелает он посягнуть на что-то ещё. И любуется он созданиями и завоеваниями своими, любуется чудесами науки и техники – детищами прогресса, далеко птиц и зверей превосходящими, чувствуя себя настоящим победителем. Но не к победе – к поражениюидёт он, сей путь избрав. Распухшее человечество пожирает всё больше – и вынуждает оно повсеместно грабить богатства природные и отнимать их друг у друга, захватнические войны ведя, наивно думая, что безнаказанно пройдет грабёж Природы сей, что всегда отдаст Природа человеку всё, что ни пожелает он забрать у неё, и никогда не посмеет она силой остановить опустошение то, и никогда не иссякнут богатства её, и бесконечно будут сыпаться в закрома мировые, как из рога изобилия, и вечно будет купаться человек в роскоши, создаваемой за счёт их. Безудержную, тотальную цивилизацию сделало человечество иконой своей, на которую молится каждый день и без которой уже не представляет себе жизнь свою, и бросилось в неё, как в омут, с головой, не понимая, что идёт навстречу верной гибели своей. Из попутчика Природы превратился человек в злейшего врага её, презрел он всякое чувство меры и чувство нормы, не зная или не желая задумываться над тем, что, разрешая одни сложности его, не остановленная вовремя цивилизация неизбежно породит массу новых, которые в конечном итоге и сколотят всем или почти всем обитателям планеты Земля один огромный гроб. Не думая о том, что будет завтра, безудержное потребительство сделав смыслом настоящего существования своего, живёт человек одним днём, лишая себя таким образом будущего. И гордо несёт он своё звание, которое сам же себе когда-то и присвоил: «гомо сапиенс» – «человек разумный», самодовольно и самоуверенно ещё раз намекая званием этим на то, что является он разумнее живой Природы, его породившей, разумнее птиц и зверей, живущих инстинктами. История не донесла до нас имени того, кто придумал сиё словосочетание и столь сильно возвеличил им себя и всех себе подобных. Возможно, был этот некто гораздо умнее сородичей своих, но с этими двумя словами он всё же ошибся.

Человек неразумен.

ВОЙНЫ

Человечество воюет, сколько помнит себя. Веками живут в народе легенды о храбрых воителях древности, прославляя их силу, отвагу их, ловкость, с которой разили они недругов своих. Обожествить готовы легенды эти тех, для кого война и убийство себе подобных стали повседневным занятием, создавая образ великого воина-защитника, могучего великана, с которого вроде как пример брать должен всякий, кто хочет гордо носить звание настоящего мужчины – и до сих пор привлекательно смотрятся обладатели кителей и мундиров, притягивают восхищённые женские взгляды блестящие погоны на их плечах, и заставляют замирать многие женские сердца накачанные бицепсы, татуированные символами любимых родов войск. Ещё бы, ведь благородному делу призваны служить они – защищать землю свою от врагов лютых, что спят и видят в самых радужных снах своих, как бы им завоевать её и поработить всех её обитателей. Только вот незадача: враги те не прибыли на Землю из других миров и далёких планет, они – такие же люди, вроде как призванные быть добрыми соседями всем остальным обитателям планеты Земля. Почему же тогда нужно опасаться их, как и когда стал человек врагом другому человеку? Что заставило вчерашнего мирного жителя, невзирая на все ожидавшие его на этом пути опасности, на возможную гибель в будущих кровавых битвах, однажды стать воином, что вложило в руки его меч, смерть и кровопролитие призванный нести всем из рода «гомо сапиенс», кто окажется на пути его?

Поначалу, на заре эволюции своей, подобно диким зверям, существовал человек охотой и рыболовством, и это нередко ставило род его на грань выживания. Но со временем, пустив в ход способность думать свою, сменил он шаткие, на удаче основанные прежние промыслы свои на более сытые и спокойные – скотоводство и земледелие. Казалось бы, на этом и остановится он, но… Достигнутая стабильность, призванная вроде как обеспечить достойное существование всему роду человеческому, в результате неразумности человека дала противоположный эффект: изначально создала Природа всего в избытке для выживания и пропитания немногочисленного рода человеческого, но, найдя все условия для этого самого достойного существования своего, поначалу ещё в пределах Нормы природной живя, бездумно плодилось и размножалосьвырвавшееся из-под контроля Природы живой человечество, наивно полагая недалёким умом своим, что благое дело совершает оно, в угоду инстинкту размножения радость бытия даря большему количеству отпрысков своих. И вот увеличилось оно настолько, что прежней пищи уже стало не хватать ему, и новые земли двинулось покорять и осваивать оно. Но не все земли были свободны: многие из них к тому времени уже были заняты другими такими же «разумными» существами, кои, естественно, не ушли бы со своих земель добровольно, не отдали бы их без борьбы – лишь силой можно принудить их к этому. Так начавшееся на заре мировой истории и постепенно нараставшее расселение по новым территориям всё увеличивавшихся народов дало толчок первым войнам – уже тогда расплодившемуся роду «гомо сапиенс» стало недостаточно пустынных земель для освоения, и на занятые другими пространства обратился хищный взор первых Ганнибалов и Цезарей, Александров и Ксерксов. И потому, научившись металл выплавлять, что выковал человек сразу же после топора? Тот самый меч! И веками любовался он этим мечом, зная, что недолго тот будет оставаться в ножнах, и оттачивал боевое умение своё, и обучал ему детей своих, как непреложной, необходимой науке, без которой не будет счастливой жизни им. Вот так постепенно отошли на второй план деревянные копья охотников и каменные топоры лесорубов – стальные мечи воинов вытеснили их, став для многих подчас основным орудием в борьбе за выживание. И, поначалу боявшийся буйства стихий природных, истинного объяснения которым не было способно найти его мышление неандертальца, постепенно смелел человек всё больше и больше – и вот уже внушил себе, что должна вся Природа живая безропотно покориться непререкаемому главенству его над всеми и всем, и выше всяких доводов разума ставила одержимость его превосходством этим мечту о тотальном владычестве его, которое не иначе, как железом и кровью завоёвано может быть…