Теория Нормы и теория Сверхнации
Шрифт:
ПАЛАЧ ПО ИМЕНИ АЗАРТ
Веками спорят о том, что же такое азарт– зло или благо? «Только азарт способен двигать человека вперёд! – заявляют одни. – Азарт – это то великое, что не даёт человеку остановиться. И совершает он открытия великие, каковые другой, степенный и рассудительный, никогда не совершил бы!
Открыл бы, например, Христофор Колумб Америку, когда бы азартная жажда нового не позвала его в море?» «Азарт ослепляет человека, подчиняет его волю себе, делает его неспособным отвечать за поступки свои, – возражают другие. – Разве мало история знает примеров тому, как гигантские состояния проигрывались в примитивных играх, как в одночасье теряли созданное веками – и это ли не безумие азартного? Сколько кладоискателей нашло смерть свою там, где азарт нашёптывал им искать несметные богатства? Сколько путешественников бросалось открывать новые земли – и сколько из них не вернулось обратно? Мало ли мечтавших достичь, например, Северного полюса нашло свою смерть в снегах Арктики,
Так зло азарт или благо? Каждый сам в этой жизни отвечает на этот вопрос, но… Скорее зло он. Азарт не терпит строгих расчётов – авантюризмом рождён он, и вечная погоня за призрачной удачей – вода и воздух авантюризма того. И, желая большего, нежели стоило бы желать, бросаются в неизведанное с головой, ставят всё на кон и идут ва-банк, вкладывают в бизнес последние деньги – и столь часто разоряются! Вполне закономерно разоряются, ведь мать любого азарта – непрактичность, неспособность достойно распорядиться имеющимся – и уходит оно, оставляя у разбитого корыта вчерашнего обладателя своего. Не авантюризмом, не надеждой на авось – исключительно расчётом и существованием в Норме рождается истинно успешный бизнес – потому как и ему отпущена Природой Нормасвоя.
Может ли быть азартен живущий в Норме? Зачем? Ему и так не о чем беспокоиться, всё, что нужно ему, имеет он, успех, превосходство не важны для него: существование в золотой серединене рабов и не господ устраивает его стопроцентно. И никогда не поставит он всё на карту – сомнителен такой успех, никогда не пойдёт ва-банк – как легко так остаться ни с чем! Ценит он, что имеет, ведь имеет он всё, что действительнонужно человеку – зачем что-то лишнее? Лишь вышедшего из Нормы ослепить способен азарт. Борясь за выживание, наивно думает он, что можно разбогатеть, не создавая, подняться над другими, ни дня ни работая, на везение уповает: мол, слишком долго не везло ему, должна же ему, наконец, улыбнуться удача! «Жизнь полосатая», – глупо утешает такой себя. Не понимая истинных причин несчастий своих, готов он свалить всю вину за них на невезение, которое непременно должно рано или поздно закончиться. И тогда уж почиет он на лаврах победы своей, надо лишь ещё немного подождать и постараться! Плевать на других – ему, именно ему одному непременно повезёт, а другие пусть воют и завидуют, проклиная несчастливую судьбу свою! И когда не происходит этого, когда рассыпается радужный мираж, рушатся все планы и все мечты и жизнь берёт за горло мёртвой хваткой – сходят с ума такие, и об стены головой бьются, и руки на себя накладывают, кляня судьбу, столь немилосердно с ними обошедшуюся, и горькую долю свою, коей они, на их взгляд, совершенно не заслуживали. И вновь невдомёк вышедшему из Нормы одно лишь – не простит Природа никому выхода из Нормы,безжалостно сломает и раздавит она тех, кто презрел законы её. И выступит Азарт незримым палачом на службе её, забирая души и умерщвляя тела – не нужен ни Природе, ни человечеству несозидающий…
Вспоминается один старый фильм. Пассажир роскошного океанского лайнера, вёзший с собой крупную сумму, видя плохую погоду за бортом, поспорил на все деньги, что у него были, что корабль не придёт вовремя к месту назначения. Но на следующий день погода наладилась. Видя, что пари проиграно, от отчаяния спорщик пустился на хитрость: решил он будто бы нечаянно упасть за борт, перед этим упросив встреченную на палубе одинокую пассажирку позвать на помощь: судно остановится, дабы спасти его, и эта задержка даст ему шанс выиграть спор. Но женщина оказалась умалишённой, и когда пассажир прыгнул в воду, вместо того, чтобы закричать: «Человек за бортом!», она просто помахала ему рукой. Появившаяся сиделка увела её обратно в каюту, лайнер продолжил свой путь, и никто не заметил, что среди пассажиров не хватает одного человека…
Станет кто-то жалеть того спорщика? Заслуженное получил он. Вот так жизнь сама определяет участь каждому, и неумолим палач по имени Азарт – никогда не затупится острый топор его!
БЕТОННЫЕ МОНСТРЫ
Научившись отбирать у Природы богатства её, придумал человек, как получать из них всё, что посчитает нужным для себя. Но вручную, своими силами немногое может он – и тогда создал человек машины и выстроил бетонных монстров, дабы имели машины крышу над головой и производили в достатке всё то, что нужно ему для себя. День и ночь дымят чёрные трубы их, клубы удушливого дыма изрыгая, день и ночь чёрным делают они всё вокруг, день и ночь разверзают пасти свои они, чтобы принять рабов своих внутрь. Рабов, вне Нормы на свет появившихся и для таких же рабов производящих, которым уже не найдётся в ней места, обречённых на борьбу за выживание, а потому готовых стать жертвами бетонных монстров. День и ночь принимают их лёгкие копоть и сажу, день и ночь глохнут они от грохота машин, день и ночь ест глаза их тяжёлый полумрак бетона и стали. Въедается пыль бетонных монстров в кожу им, и не отмыть её уже ничем…
Рабы порождают рабов. По наследству передаётся ярмо от тех, кто не видел в жизни ничего другого, тем, кто не увидит ничего другого. Бетонным чудовищам требуется всё больше душ, которые, в свою очередь, требуют для себя большего. И появляются новые бетонные монстры, которые опять же требуют для себя ещё больше душ. И так разрастается этот снежный ком и,
Привык человек отбирать у природы всё, что посчитает своим. Расплодились бетонные монстры, и всё большего требуют они. День и ночь открывают рабы заслонки топок их, чтобы больше отнятого у Природы закинуть в них. Где вчера добывал человек немногое – гигантскую добычу ведёт сегодня он. Но не беспредельны запасы природные, и когда вдруг нежданно иссякает богатство там, где ещё вчера было вдоволь его, гаснут печи бетонных монстров, и тысячи рабов остаются не у дел. И вновь громко кричат глашатаи, называя происходящее кризисоми находя множество объяснений причины его. Множество, кроме одного, единственно верного, но которое призваны всеми силами замолчать они, скрыть ото всех. Ведь если поймут рабы причину ту, могут решиться они на то, что единственное сможет покончить с диктатом владельцев бетонных монстров – сокращение потомства своего, тот единственно верный шаг, которому этим самым владельцам, привыкшим к тому, что все остальные всегда зависимы от них, впервые совершенно нечего будет противопоставить. Потому как ни с чем тогда останутся многие из них, придётся попрощаться им с жизнью в роскоши, к которой они так привыкли. А значит – сделают они всё, дабы не случилось этого…
До поры до времени не случилось. Богатства Природы не беспредельны, и когда иссякнут они совсем, не пожалеет она ни бетонных монстров, ни их обитателей, ни их хозяев. И навсегда погаснут печи их, и истребят друг друга за кусок хлеба рабы их, и будут руины их пустыми глазницами окон взирать на мир, тоскуя о былом величии своём – величии, гордясь которым, вырыли они сами себе могилу.
ГОРОДА
Совершенства достигли они в наше время. Подобно бриллиантам, переливаются на солнце радужным блеском окна небоскрёбов, извилистыми змейками разбегаются во все стороны ленты автострад, ровных, словно водная гладь. Мосты и развязки, проспекты и площади – невольное восхищение вызывает вид их у того, чей глаз впервые видит картину такую. Всяко отдать должное нужно создателям их: постарались они на славу, воистину величественную картину создала кисть строительной и инженерной мысли их. Картину, завораживающую красотой своей…
Но обманчива красота та! Обратная сторона есть у любой медали, и совсем не блестит она! Ужасна изнанка небоскрёбов и витрин: трущобы, нищета миллионов на фоне роскоши единиц, голод, болезни и рабский труд за гроши… Грязный воздух и грязная пища стали повседневными спутниками городского жителя, и незримо, медленно, но верно и неотвратимо убивают они его, жизнь сокращая и больных плодя. Каждодневные стрессы, дорожные пробки, каторжный труд на благо корпораций, мракобесие жиреющих хозяев которых пределов не знает – вот удел сегодняшнего городского обитателя, и уже как должное принимает он это, не зная жизни другой. Вросли в землю фундаменты, плодородие её убив – и отвык городской житель от земледелия, отвык от вида колосящейся пшеницы, чистого озера и леса, уходящего далеко за горизонт. В неволе взращён он, в неволе стекла и бетона: никакой свободы себе уже не ищут потухшие глаза его, глаза старика, с существованием вместо жизни давно смирившегося. В погоне за призрачными благами, которые в итоге отнимут больше, чем дадут, за мифическим успехом, за удачей, ценность которой изначально сомнительна, не заметил он, как потерял цель в жизни – и вот уже просто привычно плывёт каждодневно по сложившемуся течению её, плывёт неизвестно куда. Чистый воздух стал для него чуть ли не экзотикой – за город уехать придётся ему, чтобы сделать хоть один глоток его, а каменные джунгли – единственным, на чём отдыхает глаз его: никогда не променяет он города своего на те места, где нет небоскрёбов и автострад. Смог и асфальт, через который не пробиться живому ростку, стали каждодневными спутниками его – но они ещё не самое худшее, что ожидает его. Первозданность природную на каменные джунгли променяв, запустил он часовой механизм исполнения приговора своего. Того приговора, что вынесла ему Природа, когда презрел он непреложность Нормы её. Того приговора, что сам себе подписал он безумием своим и амбициями своими, безудержную цивилизацию, тиранию городов на свет породившими.
Как появились города? Изначально ради ремёсел, в промышленное производство переросших со временем, создавались они. Но шло время – и совершенствовалось производство, увеличивало оно мощь свою, всё более современные машины на вооружение беря – и вот уже один город способен производить столько, сколько раньше производило десять. А потому… Потому лишними неизбежно становятся девять остальных, надобность в них отпадает – и будут постепенно приходить в упадок они. И незавидна участь жителей их: привыкли они к росту, к развитию, к успешности дела своего, привыкли пристроенными и востребованными видеть себя и в завтрашний день с уверенностью смотреть. Но тает одеяло востребованности той, и всё труднее становится на себя тянуть его – и придёт день, когда для многих исчезнет оно совсем…