Теория падений (Записки зонального менеджера)

Нагим Фарид

От пруда поднимался пар. Две коляски в алюминиевой дымке светятся у поваленного дерева, рядом матери нахохлились, из рукавов торчат два

пальчика, в которых дымятся сигареты.

— Дядя Хадик, ну почему вы меня не слушаете?

— Слушаю, слушаю, Юр.

Вдали, за кладбищем, за кромкой придорожного леса высятся крепости — “Леруа Мерлен” и “Ашан”.

Радик замерз у воды и загрустил — безобидные, прогульные крики Германа и фантазии Юрки тяготили, раздражали. Стоял и ждал, пока они покидают камешки в воду. Уныло звал их.

Пустота и боль томили душу, от раздражения ломило колени.

Он повернул от пруда и замер, словно бы не зная, в каком направлении идти.

Впереди луг, на темно-зеленой, влажной траве редкие тонкоствольные березки

в ослепительно-желтых листьях. Далеко слева, в тумане, замершая, безвольная пышность и нежность молоденьких ив. Радик перешел тропинку и со всей силы пнул ствол березки. Удар отозвался в каждом листочке. И все они клеенчато зашуршали, завертелись, неторопливо укрывая траву вокруг дерева правильным желтым кругом. Герман и Юрка восхищенно застыли, а потом восторженно завопили, распаляя друг друга, и вбежали под листья. Радик, затаив дыхание, следил, как самый маленький листочек крадется сквозь почерневшие ветви, качается, словно сшивая воздух, и укладывается вместе со своими собратьями.

Так они и бегали от березки к березке, наблюдая дрожь и обрушение листьев, радуясь желтым кругам на траве.