Теория танца
Шрифт:
…Он стоял за колонной и смотрел, как у пожара возникали один за другим мастер, начальник участка, Лис, — толпа прибывала. Он смотрел, как они орудуют огнетушителем и, размахивая руками, орут друг на друга, как Лис оглядывается и не находит того, кто все это устроил. Х. поднял голову и увидел, как стелется под фонарями высокого потолка одеяло черного дыма — над всеми пролетами, над всем цехом. Он нервно засмеялся и, боцая по металлическому полу огромными черными ботинками, побежал окольным пролетом к своему прессу.
— Ты меня сперва испугал, — сказал Лис вечером. — Я же решил, это ты горишь там — в знак протеста против
КОГДА МУЗА УХОДИТ
Как вы сочиняете? — часто спрашивают у писателей. И те, ссылаясь на вдохновение, запутывают след. На самом деле, все очень просто и часто не очень приглядно. Вдохновение — субстанция, непонятно откуда возникающая. Говорят, ее приносит Муза. Но вот вопрос — остается ли оно, когда Муза уходит? Давайте разберемся. Ну а, поскольку Муза — всегда женщина (даже у писательниц, что вызывает вопросы, на которые мы отвечать не будем), то обратимся за ответом именно к ней, к женщине, и к ее связи — если не с литературой, то с писателем.
Женщина — прирожденный драматург. Во-первых, жизнь ее — сплошная драма, но мужчина должен помнить, что эта драма предназначена в первую очередь для него, чтобы вызвать жалость и чувство вины за свое беспечальное мужское бытие. Поверьте, внутри себя женщина живет лучше, чем вам кажется. Во-вторых, женщина, сама того не понимая, может закрутить сложную психологическую интригу по самому малому поводу, — и мужчина должен помнить, что она вовсе и не ждет глобальных результатов. Возможно, она уже забыла, а он все еще осторожно выпутывается, чтобы не дай бог, не обидеть…
Это мы к тому, что массажист У. познакомил невропатолога Л. со своими родителями и сестрой. Сестра была не в восторге. "Вот, значит, кому ты теперь свои денежки отдавать будешь!", — обиделась она за брата, и приняла меры. Какое противоядие нужно ввести в мужчину, чтобы нейтрализовать в нем женщину? Правильно, другую женщину. Так, во всяком случае, рассуждают женщины. Многие из них (говорим так, чтобы не обидеть сразу всех) вообще считают, что мужчина существует только в двух ипостасях — козел и баран, представая в каждой из них или в обеих сразу в зависимости от ситуации и от того, какая женщина рядом.
Итак, поскольку массажист У., приведя в гости невропатолога с менталитетом совершенно чуждым семейному, показал себя гибридом (по отношению к семье — козел, по отношению к Л.
– баран), то сестра решила вывернуть ситуацию наизнанку. Давайте попробуем… Для этого нужно взять одну свою подругу, которая уже год как развелась (срок достаточный, чтобы осознать одиночество), и послать ее на массаж к брату. Преимущества подруги очевидны — она моложе Л. на два года, у нее нет детей, но есть, пусть и слишком непосредственное, но чувство юмора. Главное, чтобы массаж проходил вечером, когда массажист У. превращался в сторожа, — ну ты пойми, не может она днем, начальство не отпускает!
— Ну и как? — спросил массажист Х. коллегу через три сеанса.
— Не поддаюсь, — ответил массажист У. — Когда массирую, она лежит, пальцами мое
Но про чердак мы прервем, это отдельная история. Сейчас у нас задача — помочь другу.
Когда массажист Х. пришел на дежурство сторожа У., девушка обрадовалась удвоению кандидатов.
— Вдвоем массировать будете? — спросила она как бы в шутку.
— Почему бы и нет? — сказал массажист Х., беря ее ноги в свои руки, тогда как массажист У. вяло ползал пальцами по спине.
Массаж пошел веселее, с шутками-прибаутками, которые становились все острее и ближе к телу. Массажист Х. захватывал все больше площади, отодвигая руки массажиста У., потом подмигнул ему и кивнул на дверь.
— Позвонить надо, — сказал массажист У. и ушел в ординаторскую.
Массаж быстро перешел в более нежную стадию.
— Интересно, — говорила она. — Все-таки у разных массажистов разные руки, разные методы…
— Разные намерения… — бормотал он в ее спину.
Но официальная часть вечера закончилась пристойно, и, казалось бы, концерт не предвиделся. Одевшись, она сидела на кушетке и рассказывала про свою неудачную семейную жизнь. Массажист Х. с тоской слушал обязательную программу, иногда встревая и пытаясь увести ее в сторону. Но лишь когда, сочувственно кивая, он начал поглаживать ее коленку, она замолчала. Сидела, прислушиваясь к его пальцам, пока ее мозг обрабатывал приходящий от коленки сигнал и переводил стрелки на пути ее стремительно мчавшегося по рельсам жалости либидо. Вдруг засмеялась сквозь слезы, шмыгая:
— А в прошлый раз я Шамилю после массажа говорю — давай чай попьем, я пирожных принесла. Он говорит — сейчас, пять минут помедитирую. Лег на кушетку, положил на грудь связку дубовых веток, закрыл глаза. Я пошла в ординаторскую, чай налила, вернулась, а он храпит… Как думаешь, я его совсем не интересую?
— Понимаешь, у него сейчас любовь с коллегой, — сказал он, садясь рядом. — Не расстраивайся. — И он мягко, по-братски, привлек ее к себе.
…Через пять минут, когда все одежды валялись на полу, она, вцепившись ему в волосы, закричала так, будто ее зарезали, причем внезапно.
— А-а, ччерт! — крикнула она, зажмуриваясь. — О-о, ггосподи!
— Я, я! — неожиданно для себя переходя на нелюбимый немецкий, зарычал он.
В ординаторской хлопнула дверь, — сторож У. говорил по телефону с руководством, и такие звуки могли его дискредитировать.
Потом они отдыхали, лежа на кушетке.
— Ты же не думаешь, что я бэ? — сказала она, водя пальчиком по его губам.
— Ну что ты, — искренне ответил он. — Какая же ты блядь? Ты блядей не видала…
— При чем тут блядь? — вскинулась она. — Я имела в виду бревно! Не показалась ли я тебе холодной? Уф! Блядь! Как ты мог такое подумать! Нет, ну надо же, я — блядь! Ну, спасибо!