Теория языка: учебное пособие
Шрифт:
Общество и государство заботится о сохранении всех четырёх государственных языков в районах их распространения, укрепляет взаимопонимание между разноязычными группами населения. Все важнейшие указы, документы и сообщения в обязательном порядке публикуются и на ретороманском языке. Этим решается проблема употребления и сохранения языков, на которых говорит меньшинство [Правда 1990: 19 февр.].
Языковая политика – дело чрезвычайной деликатности. Ошибки в ней оборачиваются неисчислимыми бедами, чреваты серьёзными осложнениями в общественной, политической и экономической жизни государства. Печальным примером могут служить уроки языковой политики в Индии. Для создателей современного индийского государства основным признаком нации считался религиозный. Множество наций Индостана было сведено к двум – индийской и мусульманской, что отразилось в формировании двух государств субконтинента – Индии и Пакистана. Позже складывается третье государство – Бангладеш. Считается, что Бангладеш – единственная страна в
Народы Индии представлялись как единая индийская нация, а народы Пакистана как мусульманская. Нация в норме характеризуется единым языком, поэтому государственным языком Индии был объявлен хинди, один из 14 развитых индийских языков. Это давало привилегии тем 215 из 680 миллионов, для кого хинди был родным языком. Многочисленные демонстрации и вооруженные столкновения, ожесточенная парламентская борьба стали следствием такой языковой политики.
В результате сопротивления носителей бенгальского, тамильского, телугу, маратхи и других языков государственный хинди фактически используется только в шести хиндиязычных штатах Северной Индии и в Союзной территории Дели. Индийские штаты тоже выделены по лингвистическому признаку. В них та же языковая ситуация, что и во всей Индии. В результате укрепился языковой шовинизм, отразившийся в лозунгах «Работу – детям своей земли». Официальный язык штата – тоже языковая привилегия для части населения.
Языковая политика отражается не только на носителях языков, но и на самих языках. Так, язык урду в Пакистане и в Индии развивается по-разному. В Пакистане он – официальный язык мусульманского государства, в Индии – один из региональных языков, юридически не имеющий территории распространения и использующийся только в мусульманских общинах.
На примере Индии видна тесная связь языковой политики с коренными вопросами социально-экономической жизни общества. В такой ситуации усилил свои позиции английский язык, одинаково чуждый всем индусам. Согласно конституции английский язык так же, как хинди, считается официальным языком Индии. Официально-деловая переписка и высшее образование – на английском языке. В вузах складывается трёхъязычная формула: английский – хинди – родной. Так языковая политика, субъективно направленная против колониализма, объективно привела к добровольному использованию языка недавних колонизаторов. В силу сходных причин расширяют сферу своего употребления французский и английский языки в арабских странах Северной Африки, где, например, 90 % учёных печатают свои работы на английском языке.
Ошибки в проведении национально-языковой политики свойственны не только государствам Азии. В наши дни остро стоят вопросы языка во второй по территории стране мира – Канаде. Единственным государственным языком там является английский, что ущемляет национальное самолюбие франкоязычных граждан центральной провинции Квебек и украинскоязычного населения западных провинций.
Вопросы языка остры и для некоторых стран Западной Европы, в частности для Бельгии. Как самостоятельное дву-национальное государство нидерландскоязычных фламандцев (5,5 млн) и франкоязычных валлонов (3,5 млн) Бельгия появилась на карте Европы в 1830 г. Единственным официальным языком стал французский. Выбор был обусловлен не только высоким престижем языка, но и тем, что в экономическом и культурном отношении ведущей была южная, франкоязычная, часть государства. Со временем северная, фламандская, территория стала развиваться активнее и в экономическом отношении превзошла южную. Фламандцы начали добиваться равноправия своего языка, формально ставшего вторым государственным языком в 1898 г. В 60-е годы XX столетия страна пережила обострение межнациональных отношений, всплеск национализма, когда из католического университета городаЛувен стали изгоняться студенты, проходившие обучение на французском языке. В результате Лувенский университет стал исключительно фламандским, а для франкоязычных студентов был построен новый университетский городок неподалеку от Брюсселя.
Чтобы выйти из национально-языкового кризиса, страна взяла курс на последовательный федерализм. Ранее унитарная Бельгия ныне разделена на четыре региона – Фландрию, Валлонию, Брюссель и район немецкоязычного населения на востоке страны.
Единого общегосударственного языка в Бельгии нет. Во Фландрии официальным языком является фламандский (точнее нидерландский), в Валлонии – французский. Всё делопроизводство на государственном и муниципальном уровнях на севере ведётся по-фламандски, на юге – по-французски. Но это касается только официальных отношений. В личной жизни, торговле, сфере услуг и так далее каждый волен пользоваться любым языком. В столице страны Брюсселе основная масса населения (80 %) говорит по-французски, однако права фламандского меньшинства оберегаются весьма тщательно. Во всех учреждениях, в официальной переписке и документации, в устных обращениях гарантируется полное двуязычие. Полицейские, почтовые служащие, муниципальные работники обязаны говорить на двух языках. На двух языках делаются объявления на вокзалах, печатаются телефонные и прочие справочники, то же касается дорожных указателей, названий улиц. Если франкоязычное население компактно проживает во Фландрии,
Пример демократической языковой политики даёт Финляндия, в которой проживает 5 млн финнов и 300 тыс. шведов. Шведский и финский языки в 1919 г. были объявлены государственными. Изучение обоих языков является обязательным в школах, а в системе высшего образования обучение ведётся на любом из них по выбору, так же как и защита дипломов и диссертаций. Из 100 газет 12 издаются на шведском языке. И финны, и шведы слушают выпуски новостей на родном языке. Двуязычны все документы, объявления, на двух языках обращаются к клиентам работники сферы услуг. При вступлении в должность новый глава государства приносит присягу на двух языках. Все служащие обязаны владеть обоими государственными языками.
Своеобразна языковая политика в США, где, как и в Англии, нет ни государственных органов, отвечающих за языковую политику, ни «языковых академий» – законодателей и кодификаторов языковой нормы, как во Франции и Испании. Языковую политику определяют организации, представляющие интересы непривилегированных слоев общества, по существу меньшинств, и реализуют её в рамках официальной защиты прав человека. Языковая политика чаще всего сводится к запрету на официальное употребление некоторых слов и устойчивых словосочетаний, вызывающих у представителей меньшинств негативную реакцию. Negro 'негр' и colored 'цветной' заменены на Afro-American 'афро-америка-нец'. Indian стали Native American, азиаты – Asian-American. Пожилые граждане США как объект покровительства перестали именоваться the aged (the elderly) и получили имя senior citizen 'старшие граждане'. Американских журналистов призывают быть поосторожнее со словосочетаниями old age 'старость', поскольку возрастные границы этого понятия в разных культурах и у разных индивидов относительны. Используются эвфемизмы при обозначении представителей сексуальных меньшинств [Швейцер 1996].
Опыт свидетельствует, что идея государственного языка принимается только в том случае, когда все существующие в стране языки получают статус таковых, как в Финляндии, или когда в условиях многоязычия государственным становится язык меньшинства. Например, один и тот же малайский язык в качестве государственного в двух странах – Индонезии и в Малайзии – воспринимается населением по-разному. Когда в 1928 г. малайский язык был переименован в индонезийский и получил статус государственного, политических осложнений не было. Во-первых, это был язык национального меньшинства в условиях численного и политического преобладания других этносов. Во-вторых, он близок к языкам других этносов и относительно прост в сравнении с яванским. В-третьих, малайский язык давно использовался в качестве средства общения на всём архипелаге. В-четвертых, учитывалось наличие на нём классической литературы. В-пятых, он был авторитетен как средство общения патриотических сил в период национально-освободительной борьбы. Предпочтение, отданное малайскому языку в условиях очень сложной языковой ситуации (напомним: 300 этнических единиц, 180 млн человек, свыше 400 местных языков и основных диалектов), не привело к крупным межнациональным конфликтам на языковой почве.
В Малайзии же, где малайцев 54 % и они занимают господствующие политические позиции, малайский язык в качестве государственного не принимается китайцами, которые составляют 35 % всего населения и доминируют в экономике и торговле. В этих условиях усилилась роль английского языка: судопроизводство в высших инстанциях, издание особо важных указов, постановлений, государственных актов, в высших органах государственной власти и здравоохранении [Кондрашкина 1986].
Логика развития современного мира свидетельствует о тенденции к выработке единого средства общения при сохранении ценности других языков в условиях многоязычия. Так, на Филиппинах национальный тагальский язык внедряется во все сферы общественно-политической и культурной жизни. Это способствует процессам интеграции и консолидации в стране.
В Африке расширяется территория распространения языка суахили. Он является государственным языком Кении и Танзании, на нём говорят в Бурунди, Заире, Малави, Мозамбике, Сомали, Руанде, Судане, на Мадагаскаре и на Коморских островах. Всего говорящих на нём свыше 60 млн. Предполагают, что суахили станет языком общения африканцев.
На Ближнем Востоке и в Египте языковая политика носит характер арабизации. Идеологическая основа её – арабский национализм с девизом: «Объединение всех арабов, поскольку они принадлежат к одной нации, имеют общую историю, язык, культуру, интересы и судьбы». Единый язык призван консолидировать всех арабов, развивать на его основе самобытную арабскую культуру.