Теория заговора
Шрифт:
Впрочем, мы крутанулись-то всего раза три, наверное. И тут Господь сжалился и позволил нашему пепелацу влететь в мягкую перепаханную землю колхозного поля так, чтобы не завалиться на бок или даже на крышу.
Я ударился грудью и головой, но стекло не высадил. Машина изрядно зарылась мордой, но самого страшного удалось избежать. А вот «Уралу» повезло меньше. Вряд ли, конечно, этому посодействовало столкновение, хотя, я не физик.
Прицеп всё-таки перевернулся, выкручивая и роняя тягач. С рокотом посыпались и покатились освобождённые брёвна, а грузовик, завалившись на бок, со
— Эпическая сила… — тихонько сказал Весёлкин. — Эпическая сила… Выходим… Мухой!
Я выбрался из-за руля и вслед за Весёлкиным выскочил из машины через пассажирскую дверь, обежал наш уазик и подскочил к водительской двери. Он дёрнул ручку, дверь открылась, и водитель буханки выпал нам на руки. Глаза его были открыты и не мигая смотрели в голубое небо.
— Сука! — в сердцах выругался Весёлкин. — Потащили в салон. Бери за ноги, говорю тебе.
В этот момент в небе послышался быстро приближающийся низкий и громкий звук. Это был жёлтый вертолёт Ка-26 с надписью «ГАИ». Лупоглазый, похожий на толстую жёлтую муху. Дверь сдвинулась и из неё выглянул гаишник в форме.
— Быстро суки прилетели… — прищурился гэбэшник. — Давай! Херли ты стоишь!!! Потащили, бляха! Скорей!!!
Мы заволокли водителя в машину и положили на пол.
— Надо глянуть, как там водила «Урала», — сказал я.
— Нихера ему не будет! — резко и недовольно рубанул Весёлкин. — Я сяду за руль, сдам назад, а ты иди толкай. Выполнять!!!
— Однако, — покачал я головой. — Ну и порядки у вас в конторе.
Я упёрся руками в передок и нажал. Весёлкин врубил заднюю и газанул. С третьего раза буханка вырвалась из своего кратера, и я забрался на пассажирское место рядом с водителем. Вертолёт улетел, а теперь вернулся и кружил над нами, периодически попадая в поле видимости. Ревел мотор, звенели натянутые нервы, что-то грохало со стороны «Урала». Обстановочка царила боевая. А точнее, кризисная.
— Чего он не улетает и не садится? — кивнул я наверх, имея в виду гаишный вертолёт. — Чего кружит…
И тут вдруг тук-тук-тук! Громко, звонко!
— Нихера себе! Алексей Иванович!
— Погоди! — недовольно рявкнул тот, выезжая на невспаханную и довольно твёрдую и плотную кромку поля.
— Да гляньте сюда!
Он бросил на меня удивлённый взгляд.
— Вот сюда, — показал я пальцем на потолок. — Вы что не слышали? Только что.
В потолке зияли три отверстия. Сто процентов, пулевые.
— Сука! — чётко выговорил он и резко остановил машину.
В ту же секунду рванул из-под ветровки пистолет, перекинул в левую руку, выставил из окна и несколько раз выстрелил по вертолёту. Тот круто завалился на бок и пошёл вверх. Весёлкин палить ему вслед не стал, а начал выруливать к дороге.
Мы прошли по кромке поля, объехали лежащий «Урал» и найдя место, где кювет был не особо глубоким, выбрались на трассу. За грузовиком уже скопилось несколько легковушек и автобус. Весёлкин врубил сирену и ввалил газу.
Какое-то время мы ехали молча, а потом, глядя на дорогу впереди себя, я спросил:
— А вы точно из КГБ, Алексей Иванович?
— Сомневаешься? — сквозь зубы
— Пистолетик у вас интересный.
У него была «Беретта», как у Джеймса Бонда.
— Наградной, — ответил он. — Хвалю за наблюдательность.
— Не могли бы вы объяснить, что произошло? Я не уверен, что понял суть инцидента.
— Тебе и не надо. Пройдёшь проверку, отучишься, вот тогда и поймёшь.
— А что случилось с вашим водителем?
— Шофёр умер за рулём. Такое бывает. Может, сердце не выдержало… Вскрытие покажет…
— Интересно как-то всё совпало, да? У Шпака — куртка, у посла — медальон.
— Ты хохмить что ли решил?
— Да странно немного, посудите сами, у шофёра сердце не выдержало, а тут как раз и грузовик с дровами навстречу, да ещё и вертушка откуда ни возьмись. И не просто вертушка, а ментовская, да? И не просто ментовская, а ещё и…
— Отставить разговоры! — перебил меня Весёлкин. — Помолчи. Мы почти приехали уже. И запомни, если хочешь испытание пройти на отлично, поменьше разглагольствуй и умничай, а побольше соображай. Соображай и дело делай. Всё. Больше ничего от тебя не требуется.
Сказав это, он чуть притормозил и резко свернул вправо. Причём, поворот показался мне совершенно незаметным, будто специально замаскированным. Мы просто въехали в кустарник. По борту сразу забарабанили ветки.
— Ого… — покачал я головой. — Прямо сказочный лес тут у вас…
Действительно, мы оказались в аллее под деревьями, смыкавшими кроны высоко над нами. Как в тоннеле. Проехав минут пять по этому начавшему золотиться тоннелю, мы упёрлись в металлические ворота защитного цвета. Из калитки выскочили трое военных в полевой офицерской форме с калашами, но без знаков отличия. Один из них заглянул в окно и внимательно осмотрел салон и кабину, а двое других с зеркалами на длинных ручках подошли к уазику и, заглянули под днище.
— Скорее, — нетерпеливо бросил Весёлкин. — У нас убитый.
Убитый? То есть он думал, что водитель не сам умер? Глянув на тело водителя, проверяющий кивнул и вместе с товарищами вернулся через небольшую калитку на территорию. Ворота медленно открылись.
— Это что за место такое? — поинтересовался я у Весёлкина, когда мы двинули дальше. — Мне на подобных базах бывать не доводилось.
Он ничего не ответил.
За воротами оказалась дорожка, поросшая травой, а на небольшом отдалении от неё я заметил мощным дот с крупнокалиберными пулемётами, торчащими из бойниц. Наверняка, было и ещё что-нибудь интересное. Занятное место. Охрана такая, будто мы находились в зоне боевых действий. Не знал, что у «конторы» есть такие точки.
Вскоре показались ещё одни ворота, а вот за ними уже появилась дорога, выложенная бетонными плитами и приведшая нас на довольно большую площадку.
На площадке стоял курносый, похожий на мультяшную стрекозу, Ми-1, выкрашенный довольно яркой краской. Хаки, конечно, но немного непривычного оттенка, будто этот вертолётик привык порхать по альпийским лугам. Я с такого по верёвочной лестнице тысячу раз выбирался, нормативы отрабатывал. В груди немного ёкнуло. Ностальжи, как говорится.
Мы подкатили к нему поближе.