Теория заговора

Ромов Дмитрий

У заброшенного цеха АТП охраны никакой не было, и Люся, бедная, сидела одна в холодном и тёмном цеху.

— Извини, Василий, но придётся тебе остаться здесь, — развёл я руками и посадил его на место, где сидела она.

Она держалась молодцом, не рыдала, не посылала проклятья и не истерила. Видно было, что она была напугана, но сохраняла трезвую голову.

— Тебе ничего не сделали? — с тревогой спросил я.

— Нет, — покачала она головой. — Что это было? Кто они такие? Чего им было надо? Нужно звонить в милицию!

—

Боюсь, это не самая лучшая мысль, — ответил я.

Люся осунулась и… не знаю… в общем, я смотрел на неё и не мог наглядеться. Она выглядела спокойной, но беззащитной и очень трогательной. Я её обнял, прижал к себе, зарылся лицом в волосы. Она немного напряглась, но не отталкивала меня, не пыталась вырваться.

— Ты как? — тихонько спросил я.

— Ну… как тебе сказать… Теперь уже хорошо. Вообще-то, я собиралась ехать к родителям. А тут такое. Ты можешь… ну, объяснить как-то? Я вообще ничего не понимаю.

Она посмотрела на меня снизу вверх, и в груди что-то натянулось и зазвенело, видать, какая-то из ещё не оборванных струн. Взгляд её стал тревожным, брови выгнулись, она, казалось, тоже не могла наглядеться.

— Ну и досталось же тебе, — наконец, сказала Люся, качнув головой, отчего по её тяжёлым волосам пробежала слабая волна. — Твоё лицо… Тебе больно? Ты так сильно дрался, чтобы спасти меня?

Она прикоснулась к моей щеке кончиками пальцев. А потом приподнялась на цыпочки и легко, едва ощутимо, коснулась губами моих губ. Какая хорошая, славная и добрая девочка. Мне б такую в то время. Ну, то есть вот в это. В это самое время. Только…

— Правда заключается в том, что ты попала в эту передрягу из-за меня, — сказал я.

— Как это? — нахмурилась Люся. — Это что, ты меня похитил и приковал цепью к железной трубе?

— Нет, конечно, но они сделали это, чтобы выманить меня, чтобы рассчитаться со мной, чтобы сделать больно мне.

— Странно, — хмыкнула она. — Они что, думали, что я тебе дорога или что? Почему?

— И это ещё не вся правда, — невесело усмехнулся я.

— Неужели они хотели узнать твой секрет лунной походки?

В её глазах промелькнула озорная искорка, но она сдержалась, не рассмеялась.

— Наверное, — согласился я. — Только лунная походка — это не единственный секрет, который я знаю. А это значит, что всегда будут люди, желающие выведать мои секреты. А это, в свою очередь, означает, что тот, кто будет мне дорог, всегда будет находиться под дамокловым мечом. Этот человек всегда будет в страшной опасности. И его всегда будут превращать в карту, которой будут пытаться бить моих козырей.

Она нахмурилась и отвернулась. Помолчала какое-то время и усмехнулась.

— Знаешь, — с улыбкой сказала она. — Я никогда не встречала такого элегантного и необидного способа дать от ворот поворот. Ты молодец.

— Не думаю, что тебе когда-нибудь кто-то давал от ворот поворот.

Она потрясла головой

и улыбнулась.

— Я всё поняла. Думаю, больше не нужно говорить об этом. Гриша, спасибо тебе, что вытащил меня из этой совершенно нереальной и даже немного страшной истории. Я не поверила бы, если бы кто-то сказал, что в Москве на полном серьёзе могут похитить человека. Я и сейчас не до конца верю. Хотя… твоё лицо и руки говорят, что передряга была действительно нешуточной… Давай вызовем милицию. Это ведь серьёзное преступление…

— Милиция тут вряд ли поможет…

— Ну уж, ладно, милиция всегда помогает, Гриша. Всегда…

Я отвёз Люсю на Курский вокзал, купил билет на остававшиеся от заначки деньги и посадил на поезд. На прощание мы пожали друг другу руки. Разговора не получалось, больше молчали. Ну, не дети же мы, в конце концов. Я понимаю, тестостерон и прочая химия, которую вырабатывал организм, толкала на разные необдуманные глупости, но куда, возраст-то порядочный, для того чтобы терять голову или всхлипывать в подушку. Поговорили, ситуацию обсудили, решение приняли. Всё. Точка. Чего ещё надо?

Симпатии и прочие амуры — дело, конечно, радостное и приятное, но ставить из-за этого её жизнь под постоянную угрозу было совершенным безумием.

Сомовскую «Волгу» я оставил на привокзальной площади, стёр отпечатки, а сам спустился в метро и двинул в сторону общаги.

На сердце было уныло и неприветливо, а в вагоне я сел на свободное место, закрыл глаза и сразу уснул. Накатила усталость и последствия напряжения. Добравшись до общаги, я поднялся в свою комнату и не раздеваясь, упал на постель. Время приближалось уже к шести часам. Сразу начал проваливаться в дремоту и уже практически заснул, как в дверь постучали.

— Заходи, — крикнул я прямо с постели.

— Ты вернулся уже? — спросила Зоя, зайдя в комнату. — Чего в темноте сидишь? Ну, как всё прошло?

Замечательно прошло, лучше не придумаешь.

— А тебя ещё не вызывали? — спросил я. — Ты же говорила…

— Ну, говорила, мне же Сомов сказал, вот и я говорила.

— А ты что, Зоя, от него получаешь все приказы?

— Пока да, всё через него идёт.

— Ну, — хмыкнул я, — возможно, ближайшая пара дней у тебя будет свободной, потому что, мне кажется, он возьмёт отгулы.

— Откуда у него… ой… ну-ка…

Она щёлкнула выключателем и уставилась на моё лицо.

— Нравится? — подмигнул я. — На тренировку сходил в кои-то веки.

Но Зоя шутки не поняла, она смотрела на следы на моём лице и пыталась понять, что её теперь ждёт. Ссадин на мне было немного, но сам факт их наличия говорил кое о чём важном.

— Это ты с Сомовым? — наконец обрела дар речи Зоя.

— Зой, ну ты чего всполошилась? Ты же спортсменка, бывает ведь, сама понимаешь.

— Пойдём, я продезинфицирую твоё лицо. Нужно протереть марганцовкой. Или фурацилином.