Теперь с тобою вместе я
Шрифт:
Любимый принял её идею поехать на Родину не просто холодно, он был крайне удивлён, обескуражен и раздосадован.
— Веруш, что тебе там делать, ведь ты мне говорила, что твои родители вот-вот должны сами приехать в нашу страну на постоянное жительство?
— Галь, всё правильно, очень надеюсь, что так оно и будет, но я там им на месте смогу дать полную картину жизни в Израиле и массу полезных практических советов.
Ты, даже не представляешь, как я соскучилась по папе и с подругами хочется встретиться.
В
— Но, Веруш, ведь ты хочешь уехать накануне праздников, а я уверен, что в какие-нибудь дни, на Рош ха-Шана (еврейский Новый Год) или Суккот, вырвался бы в отпуск и мы могли бы поехать опять в Эйлат или на север пожить парочку дней в цимере (гостевой домик).
Представляешь, сколько было бы у нас там с тобой любви…
Голос Веры вдруг зазвенел натянутой струной:
— Галь, у нас с тобой любовь вся свелась к сексуальным утехам.
— А, чтобы ты хотела другого, разве это плохо, что-то я тебя не пойму, разве ты против этого?
— Гальчик, я сама себя не могу толком понять, но ведь любовь и дружеские отношения, не сводятся только к тому, чтобы сидеть целыми днями в доме и ждать тебя, а дождавшись тут же прыгать с тобой в постель.
— Веруш, я не могу понять твоей злости, но мне всегда казалось, что мы оба этого хотим?
Но, если ты чем-то недовольна и хочешь других отношений и развлечений, то скажи, а не решай самостоятельно, как распорядиться своим свободным временем, ведь мы должны быть с тобой одним целым.
Расстроенная девушка нервно заходила по квартире, поднимая и ставя на место предметы, непроизвольно откидывая чёлку со лба и вытирая выступающие слёзы бессилия.
— Хотим, хотим, но я хочу ещё чего-нибудь другого, что мы с тобой растеряли за последнее время.
— Веруш, но я ведь покупаю тебе подарки, мы иногда выходим поужинать в кафе, а на другое у меня сейчас просто нет времени, подожди, вот наступят праздники, и, как я тебе говорил, мы несколько дней побудем вместе…
Вера вдруг отвернулась, закрыла лицо руками и расплакалась уже в голос.
Это была первая их размолвка, которую ссорой никак нельзя было назвать, но трещина пролегла основательная.
Вера ощущала потребность с кем-то отвести душу в разговоре, но единственный человек, с кем бы она могла это сделать, её подруга Наташа, в эти выходные закрывала шабат, то есть, оставалась дежурной на военной базе.
В эту ночь они впервые, с того момента как Вера стала приезжать на выходные в Ришон-ле-Цион к Галю, не занимались сексом и даже не пытались приласкать друг друга, каждый считал себя правым и обиженным на другую сторону.
Утром парень, не сказав Вере ни слова, быстро собрался и ушёл на работу, а девушка, покидав в свою походную сумку вещи, укатила в Ашдод.
Люба очень
Вера навезла всем хорошие подарки, особенно засыпала ими Русланчика, который буквально не отходил от своей щедрой тёти.
За эти месяцы они не часто беседовали по телефону, но из этих редких разговоров между сёстрами, Люба всё же была несколько в курсе жизни Веры, но без особых подробностей.
Как ни странно, успехи сестры на этот раз произвели на Любу благоприятное впечатление.
Она даже не пыталась скрывать, что для неё это было весьма престижно.
— Верка, я тобой горжусь, всем бабам на работе расскажу, что моя сестра уже через год пребывания в стране поступила в университет, на крутой факультет и будет по окончании инженером-электронщиком.
— Люба, пока у меня ещё нет ничего выдающегося, вот, когда начну сдавать сессии, тогда и посмотрим, на что я годная.
Люба отмахнулась, принимая слова сестры за кокетство.
— Вер, ты приехала пожить у меня до начала учёбы?
Ты, наверное, хочешь пока поработать официанткой в том кафе, где работала до отъезда?
Хотя, чего я спрашиваю и так понятно, чего сидеть без дела, деньги никогда не бывают лишними, в принципе, я не против.
— Люба, ничего тебе не ясно я завтра покупаю билеты на самолёт до Минска и лечу погостить к родителям на три недели.
— Верка, откуда у тебя такие деньги, чтобы, когда вздумалось, лететь в задрипанную Беларусь, неужели твой кавалер, так щедро платит за твои постельные услуги?
Хотя и спрашивать не надо, на твоей мордашке и по-твоему прикиду всё написано, любому и так станет понятно, что за такой товар местные богачи должны щедро платить.
— Да, ничего тебе не понятно, ты вечно судишь по мере своего воспалённого воображения, а оно у тебя всегда было гипертрофическим.
Люба не стала реагировать на выпад сестры, а продолжала гнуть свою линию.
— Так откуда у тебя бабки, ты ведь не работала всё это время, не святым же духом питалась и по всей стране разъезжала — смотри на неё, в крутой гостинице в Элате отдыхала, золотом вся обвешалась и шмотки сплошь фирменные.
Ты, как мне про свой отдых на Красном море рассказала, сразу подумала, что ты стала мягкой подстилкой тому прохвосту, который тебя совратил. Думаешь, я не заметила, какая ты однажды приехала ночью, просто уже не стала выговаривать, потому что было поздно, всё понятно, сестричка моя пошла в разнос!
— Люба, а какая тебе разница, неужели тебя так волнует мой моральный облик?
Молчишь, а если я тебе скажу, что выиграла крупную сумму в казино, поверишь?
— Нет, не поверю, потому что уверена, что бабло тебе дал твой ненаглядный любовничек.