Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Знаете, впоследствии я часто думал про то, как живёт Миша, про то, как устроено всё у него дома.
И знаете, что?
Мне часто приходило на ум одно парадоксальное на первый взгляд сравнение. Как только я думал про квартиру Миши, в моей голове тут же всплывали мрачные образы жилища Сони Барнаш.
Не знаю наверняка, почему, но мне казалось, что эти два дома удивительно похожи.
Конечно, отличия между ними были грандиозными.
И всё же мне почему-то казалось, что между этими двумя
Понимаете, мне казалось, будто квартира Сони когда-то давно была такой же, как мишина. Такой же милой, тёплой, уютной. Такой же ухоженной.
Но потом что-то изменилось. Сказать, что именно, я не мог, но это было что-то очень важное. Казалось, будто кто-то отнял у дома душу.
Сначала, когда я только начал задумываться об этом, мне это виделось так.
Сначала всё было хорошо. Но потом что-то резко, в один момент изменилось.
Это случилось давно. Может, пятнадцать или двадцать лет назад.
В этой квартире что-то произошло. Нечто ужасное. Такое, из-за чего жизнь владельцев этого дома в один момент навечно переменилась.
Привычный уклад разрушился, и квартира пришла в упадок.
Так я думал сначала.
Потом я стал рассуждать иначе.
Кричащие отличия касались не только квартир. Они начинались прямо с порога здания, с подъездной двери.
Когда я заходил в подъезд мишиного дома, я не чувствовал решительно ничего. Это был самый обыкновенный подъезд. Ничего особенного.
В доме Сони всё было иначе.
И ещё. Что касается других квартир.
Что в доме Миши, что в доме Барнаш, я не видел других квартир, кроме квартир двух своих знакомых. Но мне, честно говоря, всегда казалось, что другие квартиры в этих домах страшно похожи на те, где мне довелось побывать.
Мне казалось, в доме Сони все квартиры такие же, как у неё.
Так я думал. Так думаю и сейчас.
Вспомнил сейчас, что меня поразило во время первого своего визита к Барнаш.
Как вы помните, Соня провожала меня до метро. Мы вышли из дома на улицу. Прошли примерно сто метров, не оборачиваясь. И тут я обернулся.
Случилось это так.
У меня расстегнулся ботинок. Мы остановились. Я нагнулся для того, чтобы застегнуть обувь. Потом встал и случайно посмотрел на дом, из которого мы только что вышли.
Он был тёмен.
Во всех его окнах свет был погашен.
И тогда я подумал: неужели все люди в этом доме живут так же, как Соня? Получается, что так.
Я долго думал обо всём этом.
Неужели в доме Барнаш случилось что-то такое, что смогло перевернуть с ног на голову жизнь всего дома, всех квартир в нём?
Нет, такого быть не могло. Настолько страшных вещей в жизни не бывает.
Даже в кино это нечасто
И тогда я стал рассуждать иначе.
Чудовищные изменения произошли не одномоментно.
Казалось, это какая-то пожирающая души людей и зданий неведомая болезнь однажды проникла туда.
Кто-то по ошибке принёс её туда. Принёс издалека. Может быть, из Сибири.
Возможно, когда-то давно один из жителей дома отправился на Восток за длинным рублём. Работать вахтовым методом.
Потом он возвратился домой. Сам того не ведая, он привёз сюда эту заразу.
Она прижилась и со временем распространилась. На протяжении многих лет зараза медленно расползалась по дому. Она просачивалась в щели, опутывала собою вентиляцию. Ей поддавались железные двери. Механические замки были не в силах её остановить.
Так постепенно болезнь захватила весь дом. Она разрушила жизнь его обитателей. Превратила её в один бесконечный кошмар.
Но самое главное. Мне казалось, эта зараза переползла уже на другие дома. Она уже поглотила весь тот микрорайон, где живёт Соня, и теперь движется дальше.
Пройдёт ещё совсем немного времени, и настанет день, когда эта дрянь доберётся до мишиного дома.
Она проникнет туда по ошибке. Точно так же, как по ошибке она проникла однажды в дом Барнаш.
Это будет самый обычный день. К Мише зайдёт на чай какой-то его близкий товарищ. Миша откроет ему дверь, пожмёт руку, впустит в дом. Тот зайдёт внутрь, разденется, пройдёт в кухню.
Сам того не ведая, дорогой друг принесёт в дом товарища болезнь. Точно так же, как много лет назад принёс её в дом Сони тот вахтовик.
И зараза начнёт расползаться. Она пропитает собой всё вокруг. Она иссушит и очернит сверкающий ныне паркет, укроет белый как снег потолок густой пеленой чёрной плесени, проделает в оконных рамах щели, и будет долгими зимними ночами свистеть в этих щелях холодный ветер.
Но самое страшное было в другом. Временами мне казалось, что зараза уже проникла в дом.
Казалось даже, что вся эта присущая мишиной маме маниакальная любовь к чистоте и порядку происходит от смутного, не понятого ещё до конца ощущения того, что в дом проникло нечто ужасное.
Мне казалось, мишина мама чувствует: в квартире что-то изменилось. Она не может понять, что именно, однако же эти изменения сильно тревожат её.
Пытаясь заглушить тревогу, она хватается за пылесос и швабру. Все дни она проводит в уборке.
С утра до ночи бедная женщина пылесосит, драит полы, натирает из воском, убирает отовсюду пыль, чистит ванную и кухню, чтобы всё там сверкало чистотой.
Но все усилия тщетны! Неведомая болезнь медленно сжирает дом. И моющие средства против неё бессильны.