Теперь я Волан-де-Морт?

К Илья

Я смотрел, как у Василиска открылось «второе дыхание», как он колдовал и пытался бить ментально, но Альбус всё равно выигрывал.

Нет, на помощь Василиску я не собирался — уверен, Альбус не показал все свои козыри.

Хотя протез впечатлял… Он сохранял свой объём, но форму менял как угодно. И двигался быстрее, чем я в новом теле под чарами ускорения. Близко к Альбусу не подходить ни при каких обстоятельствах, прыжок фениксом за спину и удар ритуальным ножом вычёркиваем из планов.

Но Новой Нагайне можно помочь и без меня.

Атакующая стратегия Альбуса в этом бое основывается

на использовании меча Гриффиндора.

Я вспоминал всё про меч Гриффиндора.

Существует несколько версий, самая простая — меч сделан под заказ Годрика Гриффиндора гоблином. Но я больше верю в другую.

Один из лучших мастеров гоблинов, по совместительству их король, Рагнарук Первый, сделал один из самых совершенных артефактов магического мира. Идеальный меч. Нет, молниями он не кидался, но всё резал на раз — колбасу, камень, людей, магических существ, магические барьеры. Через пару лет настало время любимого развлечения гоблинов того времени: война с людьми. Честно говоря, это для меня загадка, гоблины древности — налётчики и воины, современные — банкиры. Как?

Так или иначе, полыхнуло знатное восстание гоблинов. Волшебники Англии, с радостью убивающие друг друга, выступили против гоблинов единым фронтом и победили. Пока Рагнарук валялся с ранами после боя, волшебники начали делить трофеи. На правах победителя меч Рагнарука Первого достался Годрику Гриффиндору. Тот почесал голову и решил ещё улучшить меч, наложив на него много всяких чар. И друзей попросил. Особенно постарался Салазар Слизерин — тот закалил клинок в яде Василиска.

Годрик написал на клинке своё имя, вставил пару дополнительных камушков для статуса, и всё было готово. С виду — побрякушка. То ли церемониальное оружие, то ли парадное. Одноручный меч длиной лезвия 34 дюйма, тонкий, внешне из чистого серебра и достаточно лёгкий, чтобы им мог сражаться даже ребёнок. Рукоять меча отделана рубинами, на лезвии клинка видна гравировка «Годрик Гриффиндор». Однако не стоит обольщаться — это как шутовские наряды Дамблдора. Меч Годрика Гриффиндора — магический предмет исключительной силы, вплотную приблизившийся по своей пробивающей способности к легендарному всепробивающему «Экскалибуру».

И вот сейчас этим мечом резали Новую Нагайну. В моей голове созрел план — надо лишить Альбуса меча. Но как?

Я вспомнил про Распределяющую Шляпу. Основатели были очень весёлыми ребятами, а может, они просто психи с передозом эрегху. Это надо же было придумать — Шляпа читает мысли, распределяет по факультетам, поёт песни и… из неё можно достать меч Годрика Гриффиндора! Только мне одному кажется, что в этой цепочке что-то лишнее?

Проблема в том, что это может сделать только истинный Грифиндорец. А где я найду у себя истинного Гриффиндорца? Нет бы что-нибудь попроще, более распространённое: не берущий взяток чиновник, потомственная девственница в пятом поколении…

Хотя… Бред, но попробовать стоит. Я вышел из сознания мага, основы крестража, велев ему приказать змее любой ценой хотя бы на время вырвать из руки Дамблдора меч Гриффиндора.

Я опять использовал хроноворот.

Волан-де-Морт из другого временного потока отправился в гости к Лили.

Ранее я приказал

ей сидеть дома с ребёнком и не высовываться.

Я не стал тратить время и фениксом переместился прямо в её дом. Я стоял перед ней, протянув перед собой, словно нищий, Распределяющую Шляпу.

— Лили, это очень важно. От этого зависит жизнь твоего сына. Я сейчас уйду, а ты должна достать из Распределяющей Шляпы меч Гриффиндора. И держать его в руках, пока я не вернусь. Ты меня поняла? Это приказ!

Видимо, судьба у меня такая — на меня все смотрят, как на дурака.

— Да, Повелитель, — ответила она мне, глядя на меня так, как будто я — Гарри, что предлагает ей есть ногти. Я тут же исчез фениксом.

Вновь я в Азкабане. Опять я смотрю глазами мага бой Альбуса с Василиском.

Василиск, следуя совету основы, колдовал вовсю. Альбус пытался своим протезом вытащить застрявший в черепе и удерживаемый нарастающей плотью и магией меч Гриффиндора из глазницы Василиска. Я знал — у Лили нет шансов украсть меч Гриффиндора, пока Альбус держит его в своей, пусть и механической руке. Но если меч не будет соприкасаться с Альбусом… Он вполне может явиться через Шляпу на зов другого Гриффиндорца! Лили не Гриффиндорец? Шутите! Единственный Гриффиндорец во внутреннем круге Тёмного Лорда! Это ли не храбрость?

Магия Василиска, умноженная на нежелание погибать крестража, встретилась с магией Альбуса Дамблдора, усиленной Бузинной Палочкой. Протез Альбуса Дамблдора, имеющий вид длинной плети, держащей меч, начал плавиться. Василиск отбросил от себя расплавившуюся переднюю часть протеза Альбуса.

И тут произошло это — меч, торчащий в Василиске, исчез. Я замер в победной улыбке.

Но на Альбуса это не произвело никакого впечатления. Он носился вокруг Василиска, и его протез собирал расплавленные капли металла, восстанавливая свою прежнюю форму и размеры.

Потом протез Альбуса изменился, превратившись в нечто вроде очень тонких кузнечных клещей, которыми он удерживал открытую пасть Василиска.

А дальше я увидел то, что уже видел в воспоминаниях Грин-де-Вальда, только масштаб поменьше.

Альбус колдовал два заклинания, одинаковых по мощности и затратам магии, но одно из них было Светлым, а другое — Тёмным. Оба этих заклинания вылетели из Бузинной Палочки, сплетаясь между собой, словно сближающаяся цепочка ДНК, и устремились в пасть Василиска. Дальше должно быть то, что бывает при встрече частицы и античастицы.

Я ожидал взрыва изнутри огромной силы, что разметает куски мяса.

Всё было не так. Василиск медленно трескался изнутри, словно разбитая фарфоровая статуэтка. Куски его падали на землю. Даже корона на голове Василиска разбилась.

Парадоксально, но как-то Новая Нагайна ещё цеплялась за этот мир… Куча кусков василиска, словно разбитая ваза, лежали на земле.

Тогда на остатки Нагайны обрушился Адский Огонь в исполнении Альбуса Дамблдора.

Маг, что был со мной, взвыл от боли, хотя на нём не было ни одной раны. Я ощущал, что его боль становится всё сильнее, а он теряет связь с крестражем, а потом… Он почувствовал уничтожение крестража, словно уничтожение части самого себя, и его захлестнуло отчаяние.