Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
Кроме того, мои слуги это как басня про лебедя, щуку и рака. После моего длительного отсутствия могут быть проблемы с местом возвращения.
Есть ещё проклятый Дамблдор. В свете последних событий — сожжения Невилла и уничтожения дома Лестрейнджей, я совершенно не уверен, что старик не спятит и не наделает крестражей.
Более того, Альбусу не надо давать время подумать. Одно дело, когда ты охранник и постоянно где-то ревёт тревожная сирена, а другое — когда есть время размышлять. Если дать старику передышку, он поймёт, что что-то не так. Поэтому едва Снейп донёс мне, что Альбус стал чаще появляться
Невилл мёртв, но остался Гарри. Надо будет его подготовить.
К сожалению, Рудольфус умер. То ли захотел спасти Невилла, то ли помочь мне. Итог очевиден: как и Волан-де-Морта, его разнесли в пыль. Жаль: если бы тот сидел у источника, то у него были бы шансы пережить отдалённый взрыв.
Горевал я по Рудольфусу по одной прозаичной причине: у меня как раз намечалась с большой долей вероятности смертельная миссия, и нужен был абсолютно лояльный доброволец, желательно с кучей клятв. Но Рудольфус умер!
Особых знаний там не требовалась, подходила и Лили, но она нужна в другом месте. Снейп не внушал доверия и был нужен на случай, если Альбус всё же выживет.
Так что пришлось использовать Беллатрису, благо она пылала праведным гневом и хотела мне помочь убить Дамблдора.
Я верил, что к нашей следующей встрече Альбус подготовит нечто невероятное, а избегать старика опасно: его энергия может принять непредсказуемые формы, если всё пустить на самотёк. Например, пожертвует своей душой и сделает «жезл отомщения» — это будет круче Бузинной Палочки, но стреляет только в Тёмных Лордов.
Нет, я, конечно, рассчитываю на армию прислужников, множественные ложные цели, Гарри и его мать, но больше всего я рассчитываю на себя.
Когда-то я не мог сделать Дамблдору ничего. Теперь, чтобы справиться со мной, Альбусу приходится использовать свои коронные приёмы.
Альбус в принципе не победим из-за союза Светлой и Тёмной магий. Можно надеяться, что он наберет эрегху и ему станет недоступна Светлая магия, но вдруг он как я? Убил кого-то — посиди где-нибудь под хроноворотом, подожди, пока выветрится эрегху, только у меня бессмертие, основанное на внешних носителях и омоложение через перерождение, как у феникса, а у старика может быть эликсир жизни Фламеля? Фантастика? Золото Фламеля у него точно есть — у него явно баланс не сходится, а всё, что ему пожертвовали Орденцы, лежит в Гринготтсе, записанное на наследников тех, кто эти деньги ему пожертвовал.
Допустим, в Тёмной магии я его переплюну, даже знаю как, но в Светлой…
Есть у меня одна идея, ещё более безумная, чем неплачущий феникс, говорящий на змеином языке. Когда я рассказал свой план Белле, она посмотрела на меня с выпученными глазами и спросила: «А так можно?» Придётся проверять. Это, правда, совсем не мой стиль, но мне не впервой изображать из себя добряка.
В Тёмной магии самое сильное проклятие — материнское. Верно и обратное. Главное слегка модифицировать ритуал кровной защиты.
Я уже взял кровь Дельфи, Беллатрисы и Барти, но силы любви в себе так и не почувствовал.
Если бы Альбус говорил «о силе дружбы», то даже пытаться бы не стоило — дружба
Именно так я пришёл к потенциальному решению: отправить Беллатрису в прошлое, чтобы она привела сюда Меропу, и её кровь и магия в дополнение к уже проведённым ритуалам даст мне… некую симуляцию Светлой магии.
План казался невыполнимым, но если подумать… Надо очень хорошо подготовить Беллу — дать ей инструкции, обвесить её артефактами и щитами, чтобы она ничего не меняла: не дышала воздухом прошлого, даже гравитационное воздействие от её тела скомпенсировать. Она найдёт в прошлом Меропу накануне её смерти, мы её вытащим оттуда, сделаем всё как надо, а потом вернём Меропу в тот же миг и дадим ей умереть. И мы ничего не изменим!
Единственное, что меня смущало — система из огромных хроноворотов, что я сделал в Отделе Тайн.
И комната, изолированная от внешнего мира, где я должен ждать Меропу. У меня будет не так много времени. А если что-то пойдёт не так — Отдел Тайн лишится части своих помещений, а мне нужно будет вновь идти на перерождение. В таком случае придётся подкидывать в прошлое заранее сделанный «труп Меропы».
Я бы пошёл сам, но мало ли — вдруг в случае ошибки меня размажет, невзирая на «сосуды». Всё-таки тогда у меня сосудов не было!
Я сидел в особом помещении и ждал возвращения Беллатрисы.
POV Беллатрисы, изначально Блэк, потом Лестрейндж, ныне Слизерин.
Она чувствовала себя огромной аквариумной рыбкой: парила в нескольких дюймах над полом чердака приюта Вула, прикрытая многими защитными и маскирующими чарами, которые помимо неё накладывал лично Повелитель. На рейдах она делала так много раз, но сейчас был особый случай: она была в далёком 1926 году. Она знала, что Хозяин родится 31 декабря 1926 года, но не знала, когда точно, поэтому пришлось прибыть в 23.59 30 декабря и ждать.
Она никогда не сомневалась в безмерном гении Тёмного Лорда и превосходстве магов над маглами. Именно сейчас Беллатриса в полной мере это ощущала. Умом она, конечно, превосходство магов воспринимала и раньше, в меру восторгалась, но и только. Она видела совершенно незнакомый и какой-то маленький магловский Лондон, по которому передвигались неуклюжие автомобили и даже двухколёсные кэбы! Самые настоящие двухколёсные кэбы, запылённые и помятые, а вовсе не в имитирующем старину экипаже для катания зевак-туристов. Чары, обеспечивающие её дыхание и анализ воздуха, показывали: окружающий воздух содержит куда больше дыма и совсем немного обычных выхлопных газов.
Она наблюдала за уличной толчеёй — за маглами в цилиндрах и котелках, за
чумазыми чернорабочими, за женщинами в длинных платьях. Это был не театр, не актеры. Живые маглы, разговаривающие и потеющие, весёлые и печальные,
занятые своими делами, почти как люди. Эти глупцы даже не подозревали, что за ними наблюдают те, кто безмерно их выше как по происхождению, так и по возможностям и предназначению.
Она смотрела на маглов прошлого, но думала о магах. Сейчас она в полной мере понимала планы Господина о переустройстве магического мира: первая половина двадцатого века — пора неприкрытой жестокости, 1980-е — расцвет магического мира.