Теплая кровь. Том 1: Вторжение
Шрифт:
Радист, тот самый бросавшийся на людей прапорщик, кивнул и принялся быстро бубнить свою скороговорку в мембрану микрофона. Взгляд на него вызывал в душе у Лазарова муки совести за убитого на улице Ичитьевска безымянного прохожего. Тот ведь тоже, получается, очухался бы. И жил бы дальше, если бы господин инспектор не встретился ему на пути.
Раздался свист. Как показалось Лазарову, совсем рядом. Грохнуло прямо посреди Смотровой площади, да так что из окон казарм вылетели стёкла. За первым грохотом тут же раздались ещё два – в бой вступила канонерская лодка.
Одновременно
– Разрешаю огонь по готовности, - рявкнул полковник. И вновь бубнёж штабных, после которого звуки стрельбы усилились многократно.
Казармы, казавшиеся до этой секунды тихими и мёртвыми, враз ожили. Отворялись ставни окон первого и второго этажа. В чердачных окошках и на скатах крыши молниеносно появились стрелки в драгунской форме. За стенами же казарм в это время разрывались артиллерийские снаряды, - «Вьюга» вносила свою лепту в разгром дикарей.
Эрзины, не ожидавшие отпора, растерялись. Военных навыков у большинства из них хватило лишь на то, чтобы залечь за ближайшем укрытием, самые храбрые пытались ещё и отстреливаться, но куда там! Драгуны били организованно, залпами, по давно расписанным секторам стрельбы. Любое сопротивление мгновенно подавлялось. Особенно большую лепту вносили офицеры и унтер-офицеры, вооруженные автоматическим оружием. Тех эрзин, кто пытался организовать среди своих людей какое-то подобие порядка, отстреливали занявшие крыши стрелки. Бой, даже толком и не начавшись, быстро превратился в избиение.
– Пускайте ракету, - отдал приказ Веселинов, - а то убегут ведь!
Он говорил об оставшихся снаружи эрзинах, явно не желавших умирать под артиллерийскими залпами канонерки. Оставшиеся в живых командиры ещё пытались организовать их в кулак для повторной атаки на казармы, но исход уже, по-видимому, был очевиден даже им самим.
Небо над Смотровой площадью осветила зелень сигнальной ракеты. Спустя несколько минут Лазаров, несмотря на грохот непрекращающейся стрельбы, услышал со стороны леса отчётливый конский топот.
– Ну вот теперь уже всё, - довольно улыбнулся Веселинов.
– Теперь не уйдут. Через часок можно и ответный визит планировать, господин инспектор. Раздавим гадов!
– Господин полковник, - один из телефонистов поднял глаза на Веселинова, - наблюдатели зафиксировали большой летательный аппарат, идущий с Северо-Запада.
– Свяжитесь с ними, - отдал приказ прапорщику Веселинов.
– Это наши, больше тут появиться некому.
– Вы позволите, полковник? – не дожидаясь ответа, Лазаров направился к выходящему на север окну.
Пришлось как следует высунуться в оконный проём, чтобы разглядеть летательный аппарат, о котором докладывали телефонисты.
С Северо-Запада на Ичитьевск надвигалась серо-стальная громадина дирижабля. Крупная, того же металлического цвета гондола, была украшена изображением, рассмотреть которое сейчас было невозможно. Впрочем, Лазаров уже узнал этот огромный, даже для дирижабля, корабль. «Ловящий»,
– Рад видеть вас, «Ловящий», - громыхал за спиной Лазарова голос полковника Веселинова, - причальную мачту, вы, наверное, уже видете. Она находится рядом с корабельным причалом. Правьте туда. Я сейчас направлю…
Речь Веселинова прервалась, Лазаров услышал хрип, от которого спина инспектора моментально покрылась мурашками. Он резко обернулся к полковнику, успев заметить, как тот оседает на пол, зажимая рукой горло, из которого во все стороны хлестала алая артериальная кровь. Рядом с ним стоял, крепко сжимая в кулаке отвертку, прапорщик-радист.
– Тепло, - прочёл Лазаров по губам перемазанного в крови безумца. – Тепло. Погреюсь ещё немного.
Прежде чем выскочившие из-за своих телефонов адъютанты вскинули свои револьверы, отвертка вошла полковнику Веселинову точно в сердце.
Глава 25. Лаура
Полдень. В ярком солнечном свете отчетливо был виден стоящий на холме центр Асаньи. Отсюда, из порта, было видно разрушенные шпили и крыши театров, особняков, дворцов, горящие кроны парковых деревьев. В синее небо с редкими белыми облаками уходил чёрный дым, поднимающийся над искалеченным городом. Городом, в котором Лаура провела большую часть своей жизни.
– Ты уже придумала, что мы будем делать дальше?
– за спиной появился верный Хименес. Как всегда, с сигаретой в зубах. Хименес помчался за ней в порт, едва дозорные заметили на горизонте силуэты невообразимо огромных самолетов. Буквально чудом он успел прибыть в порт до того, как началась бомбардировка.
– Здесь, в порту, у нас почти семь сотен человек. Это, конечно, если все моряки согласятся идти с нами, в чём я не уверен, - Хименес прерывает свою речь, чтобы затянуться папиросой.
– По радио отозвались также Губернаторский дворец и Арсенал. Во дворце примерно две сотни бойцов, считай, весь наш штаб и его охрана. В Арсенале около пяти сотен, вдобавок там находятся все наши боеприпасы и часть техники.
– Что с Арсеналом?
– насколько плохо во дворце видно и отсюда, из порта. Подумать только, она ведь очень переживала, когда в результате артиллерийского огня с кораблей пострадали скульптуры легендарного Моски. Теперь Дворец уничтожен полностью, а она ничего не чувствует. Дым, который видно из порта, идет, скорее всего, из дворцового музея - древним шелкам, холстам и краске положено гореть именно так: жирным чёрным дымом, который самим своим видом внушает отчаяние и безысходность. Из музея пожар распространится и дальше. Не пройдет и суток, как шедевр архитектурного искусства окончательно погибнет в огне. Тушить его у неё нет времени. Да и напуганные республиканские солдаты сейчас не выполнят такой приказ.