Тепличный цветок
Шрифт:
А я никогда бы не стал на хрен просить ее выбирать между ними и мной. Порвать отношения с кем-то, кто вне сомнений заботится о вас - это потеря для вашей души. Я думаю о своей матери и той утрате, которую я даже не могу измерить, описать словами или долбанными числами. Она просто во мне, пожирает день ото дня. Я ненавижу и люблю себя за это. Но в тоже время ненавижу и люблю свою маму.
Не знаю, как вернуться к женщине, которая взвалила столько горя на голову моим друзьям, моему брату и мне самому. Как я вообще
Дэйзи ахает.
– Это альпинисты?
– она запрыгивает на серый валун и смотрит вверх на скалу. Отсюда экипированные скалолазы выглядят как едва различимые пятнышки. Но все они взбираются на Дьявольскую башню по парам.
– Это популярная гора, - говорю я Дэйз.
– Если стоит хорошая погода, то здесь всегда есть люди.
– Сколько времени тебе понадобилось, чтобы взобраться на вершину?
– спрашивает она, спрыгивая с булыжника и присоединяясь ко мне.
– Двадцать гребаных минут, - почти 900 футов восхождения. На две минуты больше, чем здешний рекорд. Я подумывал, чтобы попробовать снова, но решил, лучше сфокусироваться на скалах в Йосемити.
– Ты говоришь это так равнодушно, - замечает Дэйз.
– Ты разве не горд собой?
– Если я буду кричать об этом на всех заставах, ничего не изменится, - я не Коннор Кобальт. После окончания колледжа все мои достижения по пути к тому, что я имею сегодня, были в некотором роде сокровенны. Стремиться, улучшать время, тренироваться. Мои рекорды не расскажут вам всей истории. Они просто цифры.
Мы обгоняем пару опытных пеших туристов в их беговых кроссовках от Adidas, шортах и солнечных очках. Я только сейчас осознаю, каким быстрым был мой шаг, а Дэйзи даже не жаловалась на это. Но не могу сказать, что она хочет продолжить этот марш-бросок, потому что ее дыхание явно тяжелее, чем в начале нашего пути. Капелька краски для волос пурпурного цвета начинает скатываться по ее лбу.
– Ну, если ты не собираешься этим хвастаться, то я сделаю это за тебя, - говорит она, напоминая мне Салли. Дэйзи бросается к еще одному большому валуну, буквально набрасываясь на него и взбираясь, используя свои колени и подтягивая тело на руках. Оказавшись наверху, она раскидывает руки.
– У меня есть объявление! Птицы, люди, деревья, слушайте внимательно!
Я скрещиваю руки на груди. Чем дольше смотрю на нее, тем шире улыбаюсь.
Некоторые люди смотрят на нее внимательно, но большинство просто наблюдают, продолжая путь. Птицы реально кажутся заинтересованными в Дэйзи, каркая и летая над ней, пока она говорит.
Я просто качаю головой, но не могу игнорировать долбаное чувство в своей груди. Гордость. Но не от того, что я взобрался на Дьявольскую башню. Я горд тем, что эта девушка присутствует в моей жизни.
– Мой парень, а вот и он, - она указывает на меня.
– Он покорил эту гору, - она тыкает пальцем на скалу.
– И внимание, он сделал это за двадцать ебаных минут. Не просто за двадцать минут. А за двадцать ебаных минут! Поапплодируйте ему!
– она вскидывает вверх обе руки, и я ловлю
Я машу Дэйзи.
– Кей, празднование на хрен окончено.
Она спрыгивает с валуна и прижимает руки к бедрам, в течение секунды восстанавливая дыхание.
– Ну, как я выступила?
– Птицы были в восторге, - я вытираю след краски для волос с ее лба, пачкая свой палец и размазывая цвет по ее коже. – Ты, кажись, вот-вот превратишься в чертового пурпурного динозавра.
– Оу, - говорит она, улыбаясь.
– Барни. И Литлфут! Такой пурпурный как у Литлфута?
Я качаю головой.
– Я даже не представляю, о чем ты говоришь.
Она ахает.
– Ты не знаешь, кто такой Барни? На что ты потратил свое детство?
Я закатываю глаза.
– Я на фиг знаю, кто такой динозавр Барни. Но не тот другой, Кэллоуэй.
Она улыбается.
– Фильм Земля до начала времен.
Мы скрываемся в изолированной части леса, огибаем большие скалы и деревья. Дэйз открывает свою упаковку бутылок с водой и расставляет их на валуне.
– Наклонись, - говорю я ей, после того как она снимает фольгу с волос. Я раскручиваю бутылку воды, закрываю одной рукой ее глаза и затем лью воду ей на голову. Я пытаюсь провести пальцами по ее прядям, но они спутались от длительного нахождения в фольге.
– Ты брала расческу, Дэйз?
– Неа, - она хитро улыбается, поворачивая ко мне лицо.
– Все в порядке. Я просто расчешу их пальцами.
Я поворачиваю ее лицом вниз.
– Ты часто расчесываешь свои волоса пальцами?
– спрашиваю я, выливая вторую бутылку воды ей на волосы.
– Не так часто, как ты это делаешь своими пальцами с моими волосами.
Блядь. Мой член дергается. Это нереально заводит. Моя гребаная ошибка. Я не чувствую себя на столько виноватым, как было, прежде чем мы стали парой. Вместо этого я просто притягиваю к себе ее попку и заканчиваю мыть ее волосы. Она пытается снова взглянуть на меня, ослепительная улыбка освещает ее лицо.
– Стой на фиг неподвижно, - говорю я.
– Или краска попадет тебе в глаза, - она подчиняется, и когда я заканчиваю, то снимаю свою футболку и позволяю ей вытереть ею волосы, отчего белая ткань покрывается пурпурными, розовыми и зелеными пятнами. Потом она проводит руками по волосам, и так как у Дэйзи нет зеркала, то она ориентируется на мою реакцию.
Несколько прядей ее волос розового цвета, пара – зеленого и еще несколько рассредоточенных пурпурных прядок. Но она по-прежнему в основном блондинка, однако теперь все эти цвета вместе отражают непредсказуемость ее характера. Я знаю, Дэйз понравится это, когда она увидит себя, и потому я начинаю улыбаться.
– Так ужасно, а?
– шутит она.
– Пиздец, как ужасно, - отвечаю я, оборачивая руку вокруг ее плеч.
Мы заканчиваем прогулку вокруг подножья скалы, и молчание Дэйзи начинает беспокоить меня. Сейчас то время, когда она должна была бы лопаться от счастья. Она же только что покрасила волосы, одно из ее желаний осуществилось.