Тепличный цветок
Шрифт:
– Вы имеете право хранить молчание...
– я не могу больше расслышать ни слова. В ушах гудит. Все счастье, что я видел в выражении Дэйзи, умирает в это гребаное мгновение. Она пытается броситься ко мне, но Коннор обхватывает ее за талию, останавливая. Она всхлипывает, и я ничего не могу поделать, мать вашу так. Я просто должен стоять здесь, наблюдая.
Я стискиваю зубы так сильно, что моя чертова челюсть болит. Офицер движется мне за спину и агрессивно хватает мои руки, сводя их вместе. Мои болезненные мышцы горят, когда он надевает наручники
Я довольно таки уверен, что знаю, кто вызвал копов и подал иск. Женщина, которая не могла встретиться со мной взглядом в течение почти всего полета. Женщина, которая угрожала мне тюрьмой в спальне Дэйзи.
– ... в суде. Вы имеете право на адвоката...
– Он на фиг ничего не сделал!
Это уже не слова Дэйзи.
Это кричит мой брат. Он защищает меня. Мой желудок скручивает, сильные эмоции переполняют настолько, что не могу ни заговорить, ни пошевелиться.
– Если вы не можете позволить себе адвоката, он будет назначен вам...
Офицер не останавливается, даже на слова Ло. Второй коп подходит ко мне спереди, чтобы проводить к полицейскому авто.
– ЭЙ!
– восклицает Ло, почти теряя контроль над собой.
– Вы меня на хрен не слышите?!
– он ступает между машиной и вторым офицером, блокируя.
– Ло, - перебиваю я, мое сердце бешено колотится. Я на фиг сильнее боюсь за него, даже притом что в наручниках я. Моему брату точно не нужно оказаться в тюрьме вместе со мной.
Второй офицер бросает на Ло раздраженный взгляд.
– Вам нужно отступить, или нам придется арестовать и вас.
– Он - хороший человек!
Мой отец все еще здесь.
– Лорен, не будь идиотом, - он заступается за Ло, присоединяясь к нему возле Escalade.
– Какими уликами вы руководствуетесь, арестовывая его?
– усмехается Ло офицеру.
– Вам нужно отойти в сторону, сэр, - повторяет второй офицер.
– Ло, - говорю я, инстинктивно пытаясь подойти к нему, дотянуться до него, двинутся в его гребаном направлении. Он так далеко сейчас от меня. Но меня дергают за наручники, останавливая.
– Значит, думаю, вам придется просто арестовать и меня, - говорит Ло, его взгляд сочится яростью.
– Потому что я не сойду с чертова места.
Гребаный ад. Я вырываюсь из хватки первого офицера.
– Ло, просто на хрен остановись!
– вскрикиваю я. Наш отец подходит к нему, прежде чем я успеваю сделать это. Он берет Ло за руку и тянет в сторону, с дороги копов.
А затем первый офицер толкает меня наземь так, что мое чертово лицо сильно ударяется об асфальт. Боль пронзает мое тело.
– Сопротивление при аресте, - произносит первый офицер.
– Не глупи!
– орет наш отец на брата.
Я стискиваю зубы, и офицер прижимает колено к моей спине. Он что-то говорит мне о том, чтобы я оставался в данном положении, но я в любом случае не способен пошевелиться. Шершавый гравий вжимается в мою щеку, когда пытаюсь повернуть голову
Дэйзи плачет, словно это конец для нас двоих. Ее горе порождает боль от тысячи невидимых ножей в моем животе. Офицер полиции дергает меня, резко поднимая на ноги и толкая к машине. Я прохожу мимо отца и брата.
Ло снова делает шаг вперед, собираясь вмешаться.
Я качаю головой.
– Ты не сделал ничего, - говорит он, его глаза покраснели, а скулы заострились, словно сделаны изо льда.
Я киваю ему, поддаваясь принуждению двигаться вперед к машине с мигалками. Я не могу разговаривать. Не могу сказать даже гребаного слова.
До тех пор пока не забираюсь на заднее сиденье машины, пока дверь не захлопывается за мной, а шины не начинают шуршать об асфальт. И тогда я кричу.
Все эмоции, которые сдерживал ради брата и Дэйзи вырываются наружу. Я мог бы пнуть дверь. Мог бы ударить что-то, но мои руки скованы. Так что вместо этого я кричу, высвобождая ту боль, что разрывает меня на части изнутри.
Я только что покорил Тройную Корону Йосемити.
Только что осуществил мечту всей своей жизни.
У меня была Дэйзи.
Я был пиздец как счастлив.
И вот я здесь.
В наручниках.
Арестован.
Еду в тюрьму.
Я еду в тюрьму.
ГЛАВА 59
РИК МЭДОУЗ
Они все еще не внесли за меня залог. Я сижу один в камере предварительного задержания, а мои нервы сдают каждый раз, как один из копов проходит мимо. Я ожидаю, что они поведут меня на снятие отпечатков пальцев и фотографирование у стены с ростовкой.
Нормативно-обоснованное изнасилование.
Изнасилование.
От этого я ощущаю себя физически больным. Я бы предпочел быть обвиненным в убийстве. В горле жжет, и я прижимаюсь затылком к бетонной стене, молчу и пытаюсь отключить все чувства. Я не знаю, что произойдет дальше. Не знаю, сколько доказательств Саманта может попытаться использовать против меня. Какие лжесвидетельства она может купить? Но уж точно она попытается выставить меня как преступника. И не думаю, что мне удастся разрешить это дело одной встречей. Кажется, мне светит тюремный срок.
Я вспоминаю все камеры и вспышки, мимо которых проходил по пути сюда от полицейского авто, вспоминаю все те вопросы, что мне орали репортеры.
– Рик?! Ты невиновен?!
– Рик?! Ты виновен?!
– Какие доказательства имеются у властей простив тебя?!
А затем я вошел в участок и был заперт в камере. Я пиздец как ненавижу тот факт, что слово "изнасилование" будет значиться в заголовках журналов, рядом с моим фото. Тошнота разливается по моему телу, но меня и так уже стошнило один раз. Зажмуривая глаза, я, черт побери, глубоко вдыхаю.