Тепличный цветок

Ритчи Криста

– Где ты был три года назад?

Ей было пятнадцать. А мне двадцать один.

– Три года назад, - шепчу я.
– Я познакомился с тобой в канун Нового года, тебя подпоили руфидом (так называемый наркотик насильника - прим.пер.), и я отнес тебя в свою машину.

Она качает головой.

– Мы познакомились еще до этого в моем доме. Ты махнул мне рукой.

Я помню это.

– Я не знал, что ты сестра Лили. Если честно, то я подумал, что тебе двадцать два, и ты одна из подруг Роуз.

Когда Лили указала на высокую блондинку, которая в тот

момент ела гранат на кухне, я подумал, что эта девушка чертовски великолепна. Так что махнул ей рукой. Ее лицо озарилось светом, и она бросила на меня оценивающий взгляд, а затем ее губы изогнулись в милой улыбке.

Я тут же захотел ее трахнуть, сделать что-нибудь, гадая, какие отношения она предпочитает: длительные, короткие или вообще связь на одну ночь. Я бы согласился на любой вариант, основываясь лишь на том, как она мне улыбнулась, на ее беззаботность, исходящей от нее энергетики и охуенно красивых чертах лица.

Я собирался подойти и пригласить ее на свидание, но затем Лили сказала то, что разрушило все мои планы на корню.

Она сказала:

– О, это моя младшая сестра.

Мое лицо стало суровым.

– Она кажется старше тебя.

– Знаю, но ей только пятнадцать.

Пятнадцать. Странное чувство захлестнуло меня, словно я совершил гребаную ошибку, даже при том, что еще ничего не сделал. Я немедленно отвернулся от Дейзи, сжигая каждую мысль и образ, которые создал, поддавшись гребаному порыву.

– Ты правда думал, что я подруга Роуз?
– спрашивает она.

– Ага, - говорю я. Огромная долбаная ошибка.

Она осмысливает это, глядя в никуда.

Мой телефон гудит на сидении. Я вздыхаю еще более разочарованно, когда проверяю сообщение.

Мое интервью длиною в 60 минут транслируют сегодня вечером. Надеюсь, ты сможешь посмотреть его. Люблю тебя. – Мама

Я удаляю сообщение прежде чем слова смогут повлиять на меня.

– Как на счет такой длины?
– спрашивает Дэйзи. Резинка на ее волосах повязана сейчас на уровне чуть выше ее груди. Эта длина - среднее между длинными волосами Роуз и короткими до плеч волосами Лили.

– Если хочешь, можешь обрезать короче, мне все равно, - говорю я грубо, просто проверяя, что она не оставляет волосы длинными из-за меня.

– Нет, такая длина кажется правильной, - она возвращает мне нож, садясь на колени.
– Хочу, чтобы ты их обрезал, - она вздыхает, будто подготавливаясь к этому мгновению.

– Сколько раз ты представляла, что обрежешь волосы?
– спрашиваю я у нее серьезно.

– Миллион.

И она просит меня сделать это. Среди всех вещей, что мы сделали вместе - катание на мотоциклах, плаванье с акулами, дайвинг, катание на сноуборде, скалолазание - эта кажется наиболее интимной. Не потому, что мы встречаемся, а потому, что это так много значит для нее.

Она ждала этого несколько лет.

Моя рука оборачивается вокруг рукоятки ножа, а второй рукой я держу ее хвост. Она наблюдает, скользя ладонью по своему бедру.

Я режу прямо над резинкой для волос, и ее улыбка становится шире по мере того, как светлые пряди ее волос быстро отделяются от основной копны. Через несколько

секунд хвост оказывается у меня в руке, а ее неровно подстриженные волосы рассыпаются возле ключицы.

Она усмехается, касаясь их, словно их отрезал профессионал, а не отрубал парень с грубыми руками. Я засовываю нож обратно в свой ботинок, вкладывая его в ножны, закрепленные на моей лодыжке.

Дэйзи целует меня в щеку и бросается к окну, щелкая кнопкой.

– Коннор, ты не мог бы разблокировать стекло? Я просто хочу посмотреть, как мои волосы будут развиваться на ветру.

Коннор смотрит на нее через зеркало заднего вида.

– Это зависит от того, собираешься ли ты снова выть?

Она быстро качает головой.

– Нет. Никакого воя, обещаю, - Дэйзи клацает еще несколько раз, широко улыбаясь и зная, что на этот раз она получит то, что хочет.

– Мы на проселочной дороге, - говорю я Коннору.
– В этой округе не так уж много копов, - мы подъезжаем к Грейт-Смоки-Маунтинс в Теннесси, и с обеих сторон однополосная дорога граничит с высаженными в ряд деревьями.

Коннор сдается и снимает блокировку с окна. Как только Дэйзи слышит щелчок, то подпрыгивает на сидении. Окно еще не открылось полностью, а она уже высовывается по пояс из чертового внедорожника. По сути, она сидит на подоконнике.

– Не знаю, кто из нас на кого хуже влияет, - говорит Коннор, - она на тебя или ты на нее.

Я почти улыбаюсь. Хватая ее за лодыжку, я позволяю девушке делать все, что она хочет.

– Если она упадет, я затяну ее обратно, - говорю я Коннору. Я уверен в своей силе. Если бы я не провел всю свою жизнь, лазая по горам и бегая, я бы не мог идти с ней в ногу.

Дэйзи поднмает руки в воздух и смеется, пока ветер развивает ее короткие белокурые волосы. Она закрывает глаза и глубоко дышит.

Свобода не приходит с возрастом. Она не появляется как по волшебству, когда вы достигаете совершеннолетия.

Нет, свобода приходит, когда вы отстаиваете то, во что верите. Прямо сейчас я вижу очертания покоя и мира для Дэйзи.

Но три дня назад она позвонила своей маме, и когда Дэйзи рассказала ей, что ушла из модельного бизнеса, Саманта положила трубку. Она просто оттолкнула ее. Она не стала слушать объяснения Дэйзи. А затем ее мать позвонила Роуз и обвинила ее во всей этой ситуации со своей младшей дочерью. Ее мать втоптала мое имя во всю эту грязь.

Так что теперь я виноват в том, что Дэйзи больше не модель.

По мнению Саманты, я заставил ее бросить это.

Учитывая то, что ее мать верит, будто наша с Дэйзи дружба стала причиной окончания ее карьеры, я гадаю, во что же она поверит, когда увидит лицо Дэйзи.

Даже не сомневаюсь, что в этом тоже буду виноват я.

ГЛАВА 32

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

– Не ешь ничего тяжелого, - говорит мне Рик. Скрестив ноги, я сижу в кабинке ресторана Захолустная Коптильня Джона, на стенах которого развешаны головы лосей и антилоп. Мы остановились в горах Кентукки пообедать и сейчас, когда я не участвую в показах и съемках, то могу съесть настоящую вредную еду.