Тепло Востока на Квинс Бульваре

Цырин Юрий

Все годы нашего общения (увы, не столь частого, как хотелось бы) я испытываю бесконечное признание Юре за полное отсутствие даже малейших признаков чванства, высокомерия, надменности, чем в полной мере порою обладают люди, добившиеся значительно меньших успехов в карьере и жизни.

А ведь Юрию Цырину есть чем гордиться! Доктор технических наук, заслуженный изобретатель и почётный нефтяник России. Такое признание надо было заслужить реальными, а не мнимыми достижениями и результатами. Всё это - талант инженера, смелый полёт фантазии, точный расчёт изобретателя и годы, десятилетия

бесконечного, часто очень тяжёлого труда. И при всём при этом - совершеннейшая скромность вместе с чувством собственного достоинства, весьма заметные при общении с этим неординарным человеком.

И, заметьте, эта неординарность не только в его инженерно-техническом таланте. Он ещё, к великой радости, в душе лирик, романтик и поэт. Хотя нет, поэт он не только в душе. Его первая книга "Пусть не моё теперь столетие" - тому доказательство. Я убеждена - как только хорошие стихи находят своё воплощение на бумаге, их читают, перечитывают, находят нечто близкое, родное, созвучное душе, их создатель становится поэтом, признанным читателями.

Вот так одна душа вместила в себя научно-технический взлёт и поэтический восторг. А мы в итоге получили Юрия Цырина.

Предполагаю, что найдутся скептики, если не сказать хуже, завистники, которые будут обвинять меня в пристрастии, необъективности и корпоративности. Что ж, спорить не стану (что само по себе необычно), однако позволю себе мысль вслух. Во-первых, всё, сказанное о Юре, правда, не приукрашенная совершенно, ибо Цырин в этом не нуждается. А во-вторых, я имею полное право на сугубо субъективное мнение, хотя в этом случае оно сильно смахивает на вполне объективное.

Ну, а теперь, сделавши всем реверансы, хочу предложить моим любимым читателям необычное интервью, которое я написала без участия нашего главного героя.

"Как же так?" - спросит дотошный читатель. Отвечаю: "Я нашла все ответы в стихах и прозе Юрия Цырина". Мне они показались интересными, и я решилась на такой безответственный, с точки зрения строгой критики, эксперимент.

Посмотрим, что скажет наш искушённый во всех отношениях читатель, особенно тот, кто знаком с творчеством этого интересного человека.

Тавриз Аронова: Как случилось, что вы, в душе романтик и поэт, уже смолоду сделали свой выбор в пользу технического вуза, такого далёкого от литературы и поэзии?

Юрий Цырин: В первую очередь - это влияние и, пожалуй, даже давление моих прагматичных родителей. Оба инженеры, они хотели, чтобы у меня была реальная мужская профессия, дающая возможность прокормить не только меня, но и мою будущую семью.

Т.А.: Вы считаете, они оказались правы?

Ю.Ц.: Трудно ответить однозначно, однако в чём я твёрдо убеждён, так это в том, что технический вуз, работа на буровых, бесконечные командировки, вечно занятая изобретательством голова - это колоссальный источник познания интереснейших человеческих судеб, многие из которых стали до некоторой степени и моей судьбой. Настоящая мужская дружба, суровые, но справедливые, честные, благородные люди - всё это я познал именно как инженер-нефтяник.

Т.А. (иронично): Вы полагаете, что подобных людей можно было встретить

только в вашей профессиональной среде?

Ю.Ц. (горячо): Нет, конечно, нет. Но наша работа нередко проходила в тяжелейших условиях, порою на грани человеческих возможностей, и потому пороки и достоинства людей проявлялись очень быстро, ярко и активно. Сама природа, дикая, необузданная, подталкивала к проявлению истинных качеств характера. Я считаю - мне повезло. Было трудно, порою невыносимо, но всегда интересно, без намёка на скуку.

Т.А.: Однако эта нелёгкая работа не убила в вас романтика и поэта.

Ю.Ц.: Наоборот, порою давала такую пищу для души, ума и фантазии, что для реализации всех творческих импульсов просто физически не было времени.

Т.А.: В вашей поэзии и прозе много размышлений о любви. Вы так верите в любовь?

Ю.Ц. (убеждённо): Абсолютно уверен, что именно любовь движет всем прекрасным на земле. Именно она облагораживает мужчину, делая его сильнее, мощнее, увереннее.

Т.А.: Или наоборот... Подкаблучником, рохлей, роботом-исполнителем, рабом, в конце концов.

Ю.Ц.: Нет, то, о чём вы говорите, - не любовь, а зависимость. Неважно какая - физическая, моральная, материальная.

Любовь - это нечто совершенное, придающее какой-то особый оттенок отношениям между мужчиной и женщиной. Она ему дарит нежность, ласку, трепетные прикосновения, а он - свою мощь, силу, защиту. Так же трепетно, как и надёжно. Они друг друга дополняют и заполняют. Вот тогда это любовь, где есть место всему - ревности, упрёкам, слезам, печали, но в основе - любовь.

Т.А.: Вы упомянули о мужской дружбе. Для вас это конкретное или всё-таки абстрактное понятие (для красного словца)?

Ю.Ц.: Совершенно конкретное, вполне осязаемое, ощущаемое не просто понятие, а чувство, глубокое и сильное. Не менее сильное, чем любовь. Настоящий друг - это опора, уверенность, защищённость, это, если хотите, умение прощать, сохраняя главное - верность и преданность, честь и достоинство, не только своё, но и друга. Это понятие, как говорят, круглосуточное. Вовремя прийти на помощь или получить её. Без спросов-вопросов. Надо - и всё тут. Такое, знаете ли, всеохватное, всеобъёмное взаимодоверие. Иметь такого друга или друзей - огромная удача, даже счастье. Одного из них я бы хотел вам назвать - мой верный друг и коллега - сургутянин Геннадий Борисович Проводников. Когда-то я посвятил ему такие строчки:

Не спит буровая во мраке ночей

веду испытанья...

Но вам-то зачем

делить со мной риски, волненья, испуг?

А просто

Вы истинный друг.

Т.А.: Согласна с вами: настоящий друг, понимающий, защищающий, надёжный - это счастье, испытать которое дано совсем не каждому. А в дружбу между мужчиной и женщиной вы верите?

Ю.Ц.: Верю, однако готов согласиться, что грань, за которой может начаться нечто другое, присутствует незримо довольно часто. Подчас приходится жестко приказывать себе не приближаться к ней и уж тем более не переступать её... Тут, как мы знаем, имеет место очень непростая диалектика, кстати, активно используемая писателями, в частности киносценаристами, в их творчестве.