Тёплый ключ
Шрифт:
Галя просто засмотрелась на него.
— Алексей Иванович, — говорит она лукаво, — а ведь вы совсем не такой, как на фотографии. Там вы хмурый, недовольный. Почему это?
— Да так уж вышло, — отвечает Фролов. — У меня, понимаешь, взрывчатка в скалу заложена, люди расставлены — момент серьёзный. А тут нелёгкая принесла фотокорреспондента. «Стойте, — говорит, — спокойно, сделайте волевое, мужественное лицо». Ну, я и сделал, как умел.
Дарья Матвеевна, мурлыкая какую-то песенку, вытянула из колодца бадейку
— Умойтесь, работники, отдохните. А вы, девочки, ведите малышей в дом. Сейчас они тоже вымоют лапы, пора их в самом деле простоквашей покормить.
Родион отложил топор, достал из кармана часы, взглянул на них, покачал головой и стал надевать гимнастёрку. Потом, присев на крыльцо, принялся завязывать свой заплечный мешок.
Пионеры с беспокойством посмотрели на него.
— Товарищи разведчики, надолго ли вас отпустили из лагеря?
— Мы обещали Валентине Петровне вернуться к восьми часам, — сказал Саша Колечкин.
— Ну, до восьми далеко. Оставайтесь тут, поработайте ещё.
— А вы, Родион Григорьевич? А вы?..
— Вы теперь в надёжных руках. Передаю вас бригадиру, как эстафету. А мне всё-таки надо двигаться. Ничего не поделаешь — служба.
Вот тебе и раз! Как же так?.. Пионеры растерянно смотрят друг на друга, на Родиона. Они совсем забыли, не думали, что должен наступить такой момент. И вот теперь он наступил: Родион уходит.
— А я думала, вы их пионервожатый, — сказала Дарья Матвеевна.
— Да и я так думал, — сказал Фролов.
— Алексей Иванович, ведь вы потом научите ребят, как лучше дойти до их лагеря, правда? — спросил Родион.
— Будьте спокойны, — откликнулся Фролов, — обеспечу доставку. Временем располагаю: у нас, у взрывников, работа начинается с вечера.
— Вот и отлично, — принимайте эстафету, — сказал Родион. — Будьте здоровы, Дарья Матвеевна, до свиданья, Егор Лукьянович. До встречи, ребята.
— До какой встречи? — забеспокоились пионеры.
Родион неопределённо махнул рукой, улыбнулся. Он вскинул рюкзак на плечо, вышел за калитку и зашагал по дороге к лесу.
Егор Лукьянович тоже начал прощаться: долго благодарил, приглашал в гости, в лесничество, — покажу, мол, грибные места — и ушёл по своим делам.
Солнце сдвинулось за печную трубу соседнего дома. Над посёлком всё ещё стояла знойная тишина, только рыканье самосвалов доносилось с перекрёстка да малыши вразброд топали и квакали понравившуюся им считалку:
Просто-ква, Просто-ша…— Обидно, — сказал Саша Колечкин. — Был Родион и нет Родиона.
Глава
НАПАРНИКИ
После простокваши с творожной ватрушкой малышей уложили на тихий час. Утомлённые новыми впечатлениями, играми и необычным шумом, они только поморгали ресницами и тут же уснули. Карапуз, укравший длинный гвоздь, и белобрысая девчонка спали, смешно разинув рты.
— Как галки, правда, Галка? — сказал, хохоча, Юра.
— Тс-с-с… — Галя приложила палец к губам. — Разбудишь. — И показала зачем-то Юре язык.
«Веселятся, — подумал Саша. — А Родиона-то уже нет…» Он вздохнул и спросил:
— Алексей Иванович, что нам делать дальше с качелями?
— Качели подождут немножко, — сказал Фролов. — Основную работу мы с вами провернули. Вечером приведу комсомольцев, доделаем. — Он зевнул, потянулся. — Пойду домой на часок. И вам, ребята, не мешало бы отдохнуть перед дорогой. Наломались вы сегодня вдоволь.
Дарья Матвеевна с помощью Лизы Бабкиной вынесла пионерам по стакану простокваши и по куску ватрушки; толстяку Мите досталось даже две порции.
Девочки, не долго думая, залезли в гамак, а мальчишки расположились на траве среди щепок и кудрявых стружек. И Дарья Матвеевна уселась отдыхать на какой-то чурбачок, поближе к пионерам; лицо у неё было оживлённым, счастливым. Откуда-то выскочил чёрный котёнок, выгнул спину дугой, а хвост — вопросительным знаком, подпрыгнул сразу на всех четырёх лапках и принялся снова заигрывать с подолом Дарьи Матвеевны.
— Дарья Матвеевна, мы к вам ещё придём, — сказала Лиза. — Принесём плакаты-сказки, знаете? «Кот в сапогах», «Лиса и журавль» и про муху-цокотуху…
— А я сочиню новую считалку, — пообещал Юра.
— Правильно! — поддержала Галя. — Чтобы сразу и сочинил. Оперативно, по-пионерски.
— Эх, пионеры — милый народ… — вздохнула Дарья Матвеевна и вдруг запела тихим дребезжащим голоском:
Шагай вперёд, пионерское племя, Шагай и пой, чтоб улыбки цвели.Ребята от неожиданности прыснули. Но Дарья Матвеевна не обиделась нисколько.
— Чего смеётесь? — сказала она с вызовом. — Я ведь тоже когда-то была юной пионеркой.
— Вы, Дарья Матвеевна?
— Ой, как интересно!
— Ещё как интересно; запевалой я была в отряде. И голос у меня был…
Ребята молча смотрели на щупленькую седую Дарью Матвеевну, а она, опустив руки на колени, смотрела вдаль, куда-то за посёлок, поверх высокой гряды многолетних сосен.