Теплый шоколад на десерт
Шрифт:
И в этот таинственный временной промежуток идеально вписывался Майкл Беллами. Кэл почти не сомневался именно из-за него Фостер пропустила год.
Потянулся за телефоном и, не обращая на позднее время, набрал номер. Трубку сняли после второго звонка.
— Агент Рейнольдс,— проговорил хорошо знакомый голос. Кэл дернул уголком рта, приготовившись к неласковому ответу.
— Бен.
На том конце связи пару секунд промолчали, как бы размышляя удостоить собеседника вниманием или швырнуть трубку.
— Лайтман, какого черта тебе от меня нужно?
— Майкл Беллами. Все что можно о нем узнать.
— О, черт!—
— В каком смысле тоже,— напрягся Кэл.
— Не хотелось бы мне тебе ничего говорить. Да ладно уж. Видимо припекло лживый ублюдок. Фостер обращалась ко мне с той же просьбой.
— Когда? — Кэл стиснул телефон, ожидая объяснений.
— Давно, около полугода назад.
— Какая же у тебя прекрасная память,— не удержался и съязвил Кэл.
— Лайтман, дело не в памяти, а в этом Майкле. Такое не забывается. Он пытался задушить мать. Правда, дело полицией не заводилось. Была сводка о случившемся, последующий отчет медицинской комиссии о принудительном лечении в психушке.
— А откуда эти сведения в ФБР
— Мы берем на учет всех психов – рецидивистов, — пояснил Рейнольдс,— Мамаша — третья попытка парня свернуть шею своим родичам. В тринадцать лет он набросился на тетку, сестру матери во время семейного ужина — провел три месяца частной клинике в Тампе. Следующей жертвой его бешенства стала кузина, а затем добрался и до матери.
— В Тампе? А как же оп попал в Нэшвилл.
— Лайтман, на дворе ночь. Нормальные люди спят. Спроси Фостер, я отсылал ей полный отчет о проделках этого красавчика.
— Бен…
Но в трубке уже раздались короткие гудки.
Может Фостер права, стоит подождать до завтра. Не зря же говорят, что утро вечера мудренее.
Будильник настырно повторял и повторял бодрую мелодию, айфон, выплясывая круги на постели, медленно, но верно продвигался к краю, пока не свалился на пол и не затих. Стоило только замолкнуть назойливому пиликанью, Кэл сразу же открыл глаза. Резко вскинул руку, глянул на часы – семнадцать минут девятого.
Сильнее всего хотелось, сунуть голову под подушку и отключиться. Кэл уснул на рассвете, проворочавшись с бока на бок добрую часть ночи, пытаясь переварить и осмыслить вечерние события.
Превозмогая недовольство сел, потирая лицо, отгоняя остатки сна; глаза резало, затылок тупо ныл, словно после тяжелого похмелья.
Встал с постели и в полусонном состоянии пошлепал к выходу. Сладко позевывая и почесывая пузо, зарулил на кухню и не ожидая ее увидеть, ошалело уставился на Фостер, сидящую за кухонным столом. Перед ней стояла полная кружка горячего кофе — над коричневой поверхностью вился сероватый дымок. Джиллиан с меланхолическим видом, глядя гуда-то в угол комнаты, автоматически помешивала ложечкой в кружке. Вкусно пахло корицей и свежеподжаренными тостами, они аккуратной горкой лежали на белой керамической тарелке, стоящей на тумбочке рядом с мойкой.
— Доброе утро, — изобразила приветливую улыбку Фостер, не прекращая вращать ложку, напряженно держа ее двумя пальцами, металл тихонько позвякивал, соприкасаясь с краем чашки, — Я тут немного похозяйничала, — пояснила она. — Ты не против?
— Нет, все нормально, — буркнул Кэл, собираясь сделать задний ход.
Внезапно стало неловко за свой неприбранный вид. Рядом с Джиллиан он смотрелся как бомж, выползший из логова после
Саркастически хмыкнув, Кэл убрал руку с живота, скривившись, попытался одернуть нижний край футболки, ее он откопал вечером в шкафу и надел после душа, старую полинявшую и как -то странно вытянувшуюся в ширь и севшую в длину, не прикрывавшую даже пупка.
Пока он добирался до кухни штаны сползли с задницы и из-под пояса торчала резинка трусов с надписью белым по черному – «крутой мужик». Помятая после сна рожа, и всклокоченные волосы не добавляли изящества.
Но Джиллиан, думая о своем, кажется, не обратила внимания на его расхристанный вид.
Поддернув штаны и пригладив ладонью точащие в разные стороны вихры, Кэл достал из шкафа кружку и налил себе кофе.
— Горячий, — с долей удивления проговорил он,— Пусть немного остынет, а я по- быстрому в душ.
— У нас еще чертова уйма времени, — равнодушно заметила Джиллиан, наконец, вынула ложку из чашки и, повертев ее в пальцах, новь опустила в кофе.
Все попытки держать нервы в узде и не психовать, так и оставались попытками. Тупо глядя на кофе, Джиллиан понимала, что не сможет сделать ни глотка, а о тостах, боялась даже думать. Если внутреннюю дрожь она кое –как смогла подавить, то с нервной тошнотой справиться никак не удавалось. Джиллиан закрыла глаза и потерла виски кончиками пальцев, расслышала краткий вздох Кэла, глухой звук стукнувшейся о стол чашки.
— Джилл, время, — голос Кэла звучал мягко и немного тревожно.
Она открыла глаза и встретилась взглядом с Кэлом, он смотрел на нее с нежностью и любовью, не пытаясь скрыть свои чувства под привычной ухмылкой или кривлянием.
— Я готова, — слабо откликнулась Джиллиан, поднимаясь со стула.
Кэл выглядел отлично, она уже давно не выдела его таким нарядным. В новом костюме, белой, превосходно сшитой рубашке с распахнутым воротом. Эта его внезапная элегантность отвлекла ее внимание от собственных переживаний и Джилл с удивленным вздохом приоткрыла губы в улыбке.
— Все будет в порядке.— Кивнул Кэл.
Тревога вернулась с удвоенной силой, глаза затуманились, Джиллиан печально сжала рот в тонкую линию. Кэл подошел к ней и нежно обнял ее за внезапно ссутулившиеся плечи.
— Эй, ну-ка перестань, — негромко сказал он, — Куда это подевался твой знаменитый бойцовский дух. Нас всего- то ждет встреча с лучшим другом Бернардом и кучкой его прихвостней. У тебя всегда отлично получалось ставить его на место, милая. — Она качнула головой. — Джилл, прекрати немедленно, — Кэл уверенно положил ладонь на щеку Джиллиан, слегка поворачивая и приподнимая ее голову, заглянул в глаза и погладил подушечкой большого пальца по скуле, — И запомни, ты ни в чем не виновата. Черт побери, Фостер. Не смей винить себя в том, что творит этот ублюдок. Не смей!