Тёплый снег
Шрифт:
«От хорошей жизни никто в здравом уме не сбежит, не будет жить на улице впроголодь, воровать хлеб и продавать своё тело от безысходности», - пронеслось в голове Дэвида.
Он ещё долго сидел с Джонатаном, баюкая его, как маленького, ласково перебирая мягкие, неровно стриженные прядки.
Бить беременного омегу... он даже представить себе не мог, каким зверем надо быть для этого.
Что-то зрело в его душе, обретало форму, разливалось
– 7-
Поздний зимний рассвет застал Дэвида уже на ногах.
Всклокоченный и сонный, натыкаясь на всё подряд, он добрался до кухни, где сварил себе привычный кофе в покрытой неистребимой патиной медной турке, и с огромной кружкой, которая, вполне возможно, задумывалась создателями в роли супницы, сомнамбулой прокурсировал обратно в свою комнату, дабы напечатать, наконец, ту строчку, которая уже продолжительное время вертелась у него в голове и явилась причиной его раннего пробуждения.
Слова бились в его висках, просясь на белый лист и навевали воспоминания о тех замечательных деньках в далёком прошлом, когда он почти постоянно слышал их мерный стук и едва поспевал за течением собственной фантазии.
Проходя мимо гостевой, где провёл ночь Джонатан, мужчина несколько притормозил, заметив краем глаза какое-то движение. Он повернул голову и окончательно замер, чуть не выронив злосчастную кружку. Дрожащей рукой поставив её на стоящий в коридоре высокий, круглый столик, он тихо вошёл в комнату.
Омега переодевался, стоя к нему спиной. Его спина, узкая, с острыми лопатками и выступающими позвонками, представляла собой сплошное месиво из старых и новых ран. Ожоги, следы порезов, пересекающиеся шрамы от кнута или плети, свежие ссадины и синяки.
Дэвид смотрел на это и не верил. Заметив ночью синяк и тонкий шрам, он понял, что парнишка точно сбежал не просто от какого-то собственного каприза. Но он никак не ожидал, даже подумать не мог, что всё настолько плохо.
– Кто сделал это с тобой?
– спросил он осипшим голосом. Сухая глотка выталкивала из себя слова, будто острые камни.
Омега, не замечавший его до этого, испуганно вскрикнул и даже подпрыгнул на месте. Быстро натянул на себя кофту и попятился от мужчины.
– Я... я не заметил вас...
– пробормотал юноша, пятясь, пока не упёрся спиной в противоположную стену.
Альфа шагнул к нему.
Джонатан заглянул в его глаза и испугался ещё больше. В них застыло такое непонятное выражение, что-то на грани гнева и боли, что он подумал, что в чём-то успел провиниться. Может мужчина решил всё-таки наказать его за ночные слёзы или за то, что парень разбудил его среди ночи, или, может, заметил, что с кухни пропали кое-какие продукты. Последнее было, по мнению Джона, наиболее вероятным и он уже начал жалеть, что не успел сбежать до того, как тот проснулся. Кажется, альфа что-то спросил, но омега не расслышал, так глухо и хрипло это было произнесено.
–
– О, Боже! Да о чём ты опять, глупый?
– Дэвид аж поморщился, услышав его слова. Хотя, теперь он понимал, почему мальчик так боится и всё ожидает побоев. У мужчины сердце щемило от жалости к этому юноше. В голове никак не укладывалось, что кто-то мог быть настолько жесток с таким нежным созданием, как омега. У кого только рука поднялась? Подумав об этом, он повторил свой вопрос.
– Кто сделал с тобой такое, скажи мне?
Джонатан смотрел на него с минуту, не понимая о чём тот говорит, а когда осознал, что мужчина, вероятно, видел его обезображенную спину, внутренне напрягся. Ничего не изменится к лучшему, если он расскажет, а вот к худшему – вполне может, если альфа решит вернуть его «домой». Лучше молчать, никто ему не поможет, а то, что уже случилось, всё равно не исправить.
– Вас это не касается, - как можно холоднее ответил Джон.
– Спасибо за помощь и за то что позволили провести здесь ночь. Я больше не доставлю вам неудобства, просто уйду сейчас и вы забудете обо мне, мы больше никогда не встретимся.
– И куда же ты пойдешь? Насколько я понимаю, точно не к тому, кто так издевался над тобой, - ровно спросил Дэвид, хотя внутренне весь пылал. Он видел, что мальчик настолько запуган, что боится даже назвать обидчика.
– Это не важно. Я найду куда пойти, - тихо ответил омега и направился к выходу, но альфа резко схватил его за руку, не давая сдвинуться с места.
В голове Дэвида уже созрело решение, правильное или нет, он и сам пока не понял, но кое-что он определённо намеревался сделать. После того, что он увидел, у него просто не было права вот так взять и отпустить мальчишку обратно на промёрзшие улицы.
– Какой у тебя срок?
– внезапно спросил мужчина, буравя омегу пытливым взглядом.
– Что? О чём вы?
– не понял Джонатан.
– Беременность, - терпеливо пояснил альфа.
– Сколько недель? Судя по животу, двадцать восемь, может тридцать, верно?
– Я.. я не знаю... Тошнить стало в конце весны...
– сконфуженно произнёс юноша, приложив ладонь к животу, словно спрашивая у него ответ.
– То есть, ты хочешь сказать, что даже не следил?!
– вскричал альфа.
– И это может быть и тридцать и тридцать две недели, и больше?! Так, всё, я везу тебя в больницу!
– откровенно говоря, он ждал подобного ответа, даже надеялся на него, потому что он в некотором роде развязывал ему руки, позволяя праведно возмутиться и навязать, в конечном итоге, свою помощь.