Теранезия
Шрифт:
Бросив якорь, они выбрались на берег. На полпути к лагерю метрах в пятнадцати перед ними появился молодой мужчина, одетый в камуфляжные брюки, солдатские ботинки и футболку с эмблемой Чикаго Буллз. Он поднял ружье, направив его на Прабира с Грант, и выкрикнул несколько команд на английском.
— Остановиться! Положите ваши руки на ваши головы! Присядьте!
Они подчинились. Мужчина подошел к Прабиру и приставил ружье к его виску.
— Что вы здесь делаете? Откуда вы прибыли?
Прабир слишком нервничал, чтобы ответить сразу, но пока он пытался расслабить гортань настолько, чтобы заговорить, его несколько утешило
— Я биолог, а это мой помощник, — спокойно объяснила Грант. — У нас есть разрешение от властей в Амбоне.
Реакция солдата на эти слова не успокаивала.
— Поганые экуменические еретики!
У Прабира упало сердце. Мужчина не был молукканским солдатом — он был из Армии Господа, возрожденной христианской милиции Западного Папуа. Официально она не принадлежала к силовым структурам этой страны, но мнение о том, что у нее есть серьезная негласная поддержка со стороны правительства, было широко распространено. Годами они устраивали беспорядки на островах Ару. Но Ару находилась тремястами километрами восточнее.
— Где вы были? — требовательно спросил человек.
— На другой стороне острова, — сказал Прабир. Если дурная слава Теранезии распространилась по всему региону, то было бы глупо признавать, что они побывали там.
— Вы лжете. Вчера не было никаких признаков вашего корабля.
— Вы, должно быть, не заметили нас. Мы были на полпути к мангровым зарослям.
Мужчина фыркнул насмешливо.
— Вы лжете. Вы приходите и видите полковника Аслана.
Пока они шли через лагерь, Прабир увидел еще трех вооруженных людей, развалившихся со скучающим видом и нескольких участников экспедиции, которые явно нервничая, стояли у уходов в свои палатки. И хотя биологов явно не сторожили, как заложников, не было похоже, что они рады гостям. Прабир не увидел никаких признаков Мадхузре. Он твердил себе, что у солдат не было никаких причин навредить кому-либо, но видимых причин находиться здесь у них тоже не было. Возможно, это было связано с тем, что Ару должна была присоединиться к независимости Западного Папуа — пусть даже эта перспектива выглядела настолько же привлекательной, как объявление Западного Бенгали частью Пакистана — трудно было представить, какую выгоду Армия Господа собиралась получить, запугивая иностранцев глубоко на территории Республики Малукку.
Полковник занял под свой офис одну из складских палаток; Прабиру с Грант пришлось ждать снаружи под полуденным солнцем. Минут через двадцать их охранник что-то раздраженно пробормотал на своем языке и уселся в тени дерева, оперев оружие на колено, так, чтобы оно было направлено примерно в сторону пленников.
— Вы знаете, с кем мы имеем дело? — прошептал Прабир.
— Да, да. Я буду вести себя как примерная ученица воскресной школы.
Грант казалась скорее усталой, чем испуганной, будто перед ней оказалось все лишь еще одно утомительное препятствие, вроде похода в мангровые заросли. Но она много путешествовала и привыкла к тому, что ее задерживают из-за случайности или чьего-то каприза.
— «Полковник Аслан». Вы думаете, он иностранный наемник? Имя больше подходит для выходца из Центральной Азии,
Грант слегка высокомерно улыбнулась.
— Я думаю, сейчас, при обращении в христианство, это обычное дело, где бы на планете оно ни происходило, по крайней мере, если евангелисты успели вовремя забросить свои крючки. Только не признавайся в любви к рахат-лукуму, и, скорей всего, будешь в порядке.
— Рахат-лукуму?
— Не волнуйся. Слишком долго объяснять.
Из палатки вышел другой молодой солдат и бросил предупреждающий взгляд на их охранника, который тут же вскочил на ноги. Они вдвоем провели Прабира и Грант в палатку, мимо бочек с мукой и упаковок туалетной бумаги.
Полковник оказался мускулистым папуанцем лет тридцати и, похоже, фаном Даллас Коубойз. Он сидел за симпровизированным из ящиков столом. Когда Грант показала свои разрешения, полковник приветливо улыбнулся.
— Так вы знаменитая Марта Грант! Я слежу за вашей работой по сети. Вы побывали в самом центре заражения и вернулись, чтобы рассказать об этом.
— Нет никаких свидетельств того, что мутации являются заразными, — осторожно сказала Грант.
— Но эти существа оказались в сотнях километров оттуда. Как вы это объясните?
— Пока никак. Нужно время, чтобы объяснить.
Аслан понимающе кивнул.
— Тем временем эта мерзость угрожает моей стране и моему народу. Что мне предпринять?
Грант заколебалась.
— Влияние на сельское хозяйство и здоровье флоры и фауны, перемещенной через государственные границы в результате непреднамеренных действий или естественных причин, является предметом целого ряда договоров. Существуют международные организации, где можно обсудить эти вопросы и выработать соответствующие меры.
— Это очень дипломатичный ответ, но пока мы разговариваем, по морю Банда курсируют суда, не считаясь с тем, что, может быть, заявит какой-нибудь подкомитет Всемирной организации здравоохранения лет через пять.
— Я не могу проконсультировать вас по этому вопросу, — сказала Грант нейтрально. — Это вне моей компетенции.
— Я понимаю. — Аслан кивнул солдату, который задержал их, и тот вывел Грант из палатки.
Затем он повернулся к Прабиру.
— Вы сопровождали ее в этой поездке?
— Да.
— Вы с ней прелюбодействовали на корабле?
Прабир на мгновение подумал, что ему послышалось.
— Я не знаком с этим диалектом английского, — сказал он ледяным тоном.
Аслан был снисходителен.
— У вас с ней был половой акт?
— Это не ваше дело.
Оставшийся солдат шагнул к Прабиру, перехватив свою винтовку как биту.
Прабир смотрел в усыпанный грязными листьями пол палатки. Что творится в головах у этих людей? Или они ищут повод заклеймить Грант, как шлюху и изнасиловать, не терзаясь угрызениями совести?
— Нет, у нас не было секса.
Последовало долгое молчание. Затем Аслан сказал спокойно:
— Посмотри на меня. Ты мусульманин?
— Нет.
Аслам казался разочарованным; возможно он хотел продемонстрировать свое совершенство в присутствии недруга.
— Значит, я не могу попросить тебя поклясться именем Пророка. Но ты здоровый молодой мужчина, а она очень обаятельная женщина.
— Она добродетельная замужняя женщина.
— Но ты ею попользовался? Взял ее силой?