Терминатор. Часть 1
Шрифт:
Алексей соскочил на робота киборга ноги. Мгновенно как пуля и обернулся. Включая сканирующее тепловое зрение машины. Он увидел их всех. В отличие от Кравцова. Увеличивая и приближая свои цели. Видя их вооружение. И видя гавкающих в их сторону собак. Всех за деревьями и возле первых кладбищенских могил. И они стояли там и смотрели на них, пока и не двигались.
— Встань за мою спину — скомандовал Кравцов — Приказываю, боец.
— Зачем? — произнес Алексей — Им так быстро не убить меня.
— У них собаки — произнес Кравцов — Ты сам знаешь, что они натренированы охотиться на таких как ты теперь.
— Там Светлана
— Я сказал, встань за спину — приказал снова майор Кравцов.
В этот момент, луч яркой плазмы, пролетев над могилами, врезался в грудь Алексея. Он только и успел, что оттолкнуть от себя Виктора Кравцова. Ударить наотмашь мгновенной реакцией гидравлической своей робота киборга руки. Спасая от выстрела. Да так, что при весе в девяносто с лишним килограмм, тот отлетел как пушинка и ударился об оградку соседней могилы и упал на землю.
Это выстрелил тот, кого Т-888 даже с помощью своего зрения не смог увидеть, стоящий в стороне ото всех и в засаде. Снайпер. В Скате-7. И через оптику, установленную на плазменную 9,25мм винтовку Вестингауз МЕ-25, вместо лазерной наводки. И попал в него. Попал в Алексея.
Плазма ударила прямо ему в грудь, прожигая кожаную куртку и верхнюю биологическую плоть машины. Врезаясь в прочный грудной бронированный колтаном щит, оплавляя его. Но, не сумев прожечь. Лишь отбросив назад через могилу матери и уронив на землю, ломая деревянную из струганных потрескавшихся досок оградку.
— Твою мать! — прокричать успел в ответ выстрелу лежащий на земле майор Кравцов — Беги, Алешка! Беги, не оглядываясь! Беги!
В тот же момент Кравцов сам, соскочив на ноги и расставив в стороны руки, кинулся навстречу стрелявшим и спустившим своих дико воющих и лающих собак русским ракетчикам повстанцам.
— Стойте! Не делайте этого! Что вы творите! — кричал он им, но им было совершенно плевать на него. Им нужен был тот, кто тоже соскочил на свои манипуляторы гидравлические на сервоприводах механические робота киборга ноги. Уже несся, перепрыгивая через могильники и оградки к другому краю кладбища. Стараясь ускользнуть от преследователей быстрее в густой сосновый заросший яркой зеленой хвоей и шишками лес. Получая на ходу попадания бронебойных пуль и плазмы в руки и в спину и голову. Дымясь и обгорая сверху, он летел как пуля, ломая кустарники и маленькие деревца под своими робота три восьмерки ногами. И топча их военными, шнурованными на длинной голяжке ботинками.
Он был безоружен. Он никогда не брал в руки теперь оружия. Его целью был мир. Он не стремился к войне, и он хотел мира. Это была машина с самыми благими побуждениями, наполненная болью и страданиями в своей душе. Машина способная любить, так как не мог ни один человек на этой сожженной ядерным огнем земле. Машина, способная понять любого человека больше, чем сам человек. Машина, любящая любую жизнь больше собственной жизни. И она хотела просто жить.
Виктор Кравцов попытался остановить их, но был схвачен тремя крепкими солдатами из своего же бункера и из-под командования лейтенанта Семенова и еще несколькими бойцами которых он не знал. Именно те и спустили своих здоровенных откормленных овчарок по следу робота беглеца.
Светланы Лесковой здесь
— Бросьте этого предателя! — рявкнул, громко лейтенант Родион Семенов — Давай, тоже за ним, быстро все! Иначе уйдет! Что докладывать будем Остапенко и Гаврилову!
Все бросили Кравцова, оттолкнув снова его в сторону. И бросились бегом за убегающей в лес машиной. Они понеслись все на лай своих собак. Вскинув свое оружие и мелькая, мимо оградок кладбищенских могил. И следом за ними побежал и сам Виктор Кравцов.
Он им кричал вослед, чтобы те не делали этого. Что они убивают человека. Но никто его криков не слышал. Им было все равно и всем плевать на его крики. Они даже забыли сразу про него. Они были теперь на охоте. Как стая голодных хищников. Как и их собаки, они преследовали свою жертву. Как когда-то роботы преследовали их самих.
22 мая 2032 года.
Восточная Сибирь.
Манское нагорье.
В пятидесяти километрах от базы Скайнет.
07:21 утра.
Он летел как пуля по зеленеющему молодой листвой лесу. Сбивая на своем пути и ломая, молодые еще совсем свежие деревца. Прыгая через завалы давно сломанных еще со времен атомной бомбардировки обугленные стволы рухнувших деревьев. Через буреломы. Но собаки так и не отставали от него. Они обглодали киборгу уже изрядно его ноги. И плоть висела и болталась кровавыми ошметками, как и изорванные до колен штанины его черных кожанных брюк. И машина летела через лес, издавая звуки своей оголенной до самой сверкающей основы механических эндоскелета манипуляторов ног, гидравликой и сервоприводами. Киборг Т-888 искалеченный до неузнаваемости бежал, сломя голову в сторону глубокого леса. Он бежал ото всех. Покинутый всеми. И обреченный.
Он должен был умереть, но теперь почему-то хотел жить. Несмотря на все полученные увечья. Потерю обеих манипуляторов рук и весь в дырах от огнестрельного и плазменного оружия. Со снесенной почти полностью покрывающей верх его бронированного колтаном черепа с русыми волнистыми волосами обугленной обгоревшей плотью. И оставшимся, каким-то чудом, только лишь еще человеческим лицом и человеческими поверх сверкающих красным огнем линз его видеокамер синими напуганными глазами.
Он просто хотел выжить. Он не хотел смерти. Он хотел жить ради нее. Ради своей новой мамы. Он должен был жить, хотя ему порой этого уже не хотелось. Но она разговаривала с ним и вела его. Она была всегда теперь с ним. Его мама. И он слышал ее. Слышал ее голос через висящий над ее базой зонд связи. Она говорила с ним. Говорила постоянно. И была напугана не меньше его. Она вела его и вела к спасению. Его мама. Машина заменившая ему всех. И заменившая ему умершую, очень давно родную земную мать.
Он потерял уже одну маму. И он был на ее могиле. Но он не хотел потерять теперь ее еще раз.
И он просто хотел жить. Жить даже как робот. Робот с душой внутри обычного живого человека. И он спасался и должен был теперь, снова вернуться к ней. Она ждала его. А люди больше нет. Она прощала его за все. Даже сейчас, когда он совершил побег с Кравцовым с ее базы. И увел еще чертверых. Она прощает его. Как прощает ребенка его родная мать. А они никогда не простят его. Они ему стали чужими. И он, теперь уже не принадлежал им.