Термодинамика и молекулярная физика
Шрифт:
Меня снабдили тремя кодовыми фразами — паролями, услышав которые, я должен был выполнить распоряжение нашедшего меня агента, в то время как сам, был начисто лишен любой связи с внешним миром. То есть даже не представлял, куда мне можно обратиться в случае крайних обстоятельств. Точнее сказать дали адрес почтового ящика в Берлине, куда я должен был отправить открытку до востребования, и ждать ответа. Но если в итоге письмо и найдет адресата, то по номеру почтового ящика, я точно не смогу сказать где именно он живет. И вообще, повторюсь, создавалось впечатление, что подготовку моего заброса, осуществляли полные дилетанты. Как пример; Мне выдали пароли, которые я старательно зазубрил, а на следующий день вдруг оказалось, что одна из кодовых фраз — это изречение
Тоже самое касалось сбора вещей. Кто-то, из организаторов, притащил обычный советский чемодан, набитый довольно приличными гражданскими вещами моего размера, но даже не задумался о том, что в Германии не продают, не советских чемоданов, ни тем более вещей выпущеных на советской фабрике. В итоге из казармы притащили мой собственный чемодан, купленный на рынке Самары. Как оказалось, на нем имеется крохотная бирка, говорящая о том, что он произведен в Германии еще в конце прошлого века. Этого оказалось достаточно, чтобы утвердить именно его. Правда из него выбросили все, что приобрел я сам, невзирая на то, что купленный мною костюм был пошит в Цюрихе, но выглядел слишком шикарно. И вложили всю одежду, произведенную в Австрии и Германии. Подчас несколько больших размеров, только из-за того, что новая мне, как бы не подходила, ведь я должен был изображать обычного работягу, а ношенная не всегда оказывалась нужного размера. При этом, чаще всего использовали одежду Московских коминтерновцев.
Честно говоря, я к этому времени, уже похоронил мысли о том, что когда-то встречусь со своими сбережениями, и всецело был занят подготовкой к ожидающей меня деятельности, заранее готовясь к самому худшему. И появление моего красавца-чемодана, позволило взглянуть на свою будущую работу, с гораздо большим оптимизмом. Наличие денег, позволяло надеяться на то, что я не сдохну из-за чудовищной инфляции в Германии, и смогу выжить и наладить и свой быт, и качество ожидаемой от меня деятельности. Тем более слыша споры руководителей, даже не рассчитывал на то, что выданная мне сумма, позволит, хотя бы без проблем адаптироваться в чужой стране.
Больше всего, меня расстроило то, что забрали мой полушубок, прямо указав на то, что в Германии такого не носят. Во всяком случае обычные работяги, для них это слишком дорого. Вместо него, мне было выдано, изрядно потертое демисезонное пальтишко, ранее принадлежащее одному из руководителей Исполкома, ну а ему, в качестве компенсации за потерю верхней одежды, мой полушубок. Когда-то это пальто, может и смотрелось очень даже неплохо, сейчас, трудно было это утверждать, но никакие претензии не принимались.
Десятого июля 1921 года. за два дня до завершения съезда Третьего Интернационала, меня посадили в поезд, следующий в Берлин. На дорогу и для устройства на месте было выдано двенадцать тысяч немецких марок, и был дан хороший совет, не затягивать с покупкой или в крайнем случае, съемом жилья, потому, что цены растут не по дням, а по часам, а дополнительной помощи, в ближайшее время, ждать неоткуда. Границу я пересек вполне нормально, правда некоторые проблемы возникли на Польском таможенном переходе, но предъявленный паспорт немецкого гражданина, снял все вопросы. Как бы то ни было, но Германию в Польше, пока уважали.
В Берлине, сразу же пересел на поезд, отправляющийся в Мюнхен, и далее в Вену. Правда Австрия не входила в мои планы, и конечной станцией для меня был крохотный городок, расположившийся на самой границе с Австрией, под названием Зальцбургхофен. Причем с австрийской стороны находился почти тезка этого городка значительно больший по размеру Зальцбург. Тот городок, в котором мне предстояло
Местное население в основном занималось скотоводством, выращиванием овощей и лесозаготовками. Кроме того, через город проходила железнодорожная линия, соединяющая Австрию с Германией. И только она давала городку, как минимум половину рабочих мест.
Купленный мною домик, с небольшим приусадебным участком на берегу реки Залах, находился в деревеньке Фельдкирхен, в пяти километрах от железнодорожной станции. И мне пришлось выложить за него почти десять тысяч немецких марок. В итоге, у меня на руках оказалась сущая мелочь, которой едва хватало на еду, но вдруг оказалось, что те самые фунты, что я перед отъездом из заимки взял с собою в дорогу, здесь очень даже в цене, да и обменять их на марки, или даже оплатить ими любой товар, проще простого, и если сейчас за один доллар давали до ста девяноста марок, то за те же фунты, в пять раз больше. При этом цены росли как на дрожжах. С работой было все гораздо хуже, хотя после нескольких дней поиска, мне повезло устроиться помощником механика в железнодорожное депо. О должности шофера, не было и речи. Если здесь и имелись грузовые автомобили, то только у пары богатых скотоводов, и три легковых автомобиля у инженера, директора паровозного депо, и начальника Таможенного поста.
Купленное мною жилье, представляло собой, каменно-кирпичную постройку, размерами шесть на восемь метров. С высоким каменным цоколем, за которым скрывался полуподвал, который был разделен надвое, и отдельным входом в него. В левой половине находились деревянные лари, для хранения овощей, а у стен стояли старые шкафы, видимо снесенные вниз после замены мебели, в которых предполагалось хранить домашние заготовки. Правда сейчас все они были пусты, за исключением проросших остатков картофельных клубней в одном из ларей.
За стеной находилась домашняя мастерская. Судя по наличию большого деревянного верстака, нескольких ржавых столярных инструментов, которые были брошены в углу, и обрезков пиломатериалов, которые не удосужились убрать, бывшие хозяева, здесь когда-то обитал человек занимающийся обработкой дерева. Из доставшегося мне инструмента, обнаружилась несколько поведенная пила на которой отсутствовало половина зубьев, тяжелый молоток без ручки, треснувший по обуху топор без топорища, и заржавевшие до полного изумления клещи. Впрочем, для начала я был рад даже этому, потому что в поленнице хоть и присутствовали чурбаки, а вот порубить их было просто нечем. Разумеется, чуть позже я приобрел все необходимое, но первое время, приходилось как-то изворачиваться.
Жилая часть дома также была разделена на две части. В правой располагалась кухня, причем дровяная печь была поставлена таким образом, что одновременно обогревала и жилую комнату и частично мансарду, за счет широкой трубы, проходящей через нее. Вместе с кухней мне достался большой дубовый вполне приличный стол, который оставили скорее потому, что он просто не проходил в проем двери, а разбирать его на части, было или лень, или хозяева не знали, как это сделать. Пара колченогих табуретов, и небольшое количество посуды.