Термодинамика и молекулярная физика
Шрифт:
Получив заверение своего учителя в том, что если я стану практиковать испанский язык достаточно часто, то меня вполне поймут, да и у меня тоже не найдется причин для непонимания. С одной стороны, можно было особенно не торопиться, с другой, мне просто надоело бездельничать. А начинать здесь что-то серьезное, не было никакого смысла, учитывая то, что через каких-то десять или чуть больше лет, начнется Вторая Мировая война и все мои начинания, вполне могут пойти прахом.
Уже собираясь было готовиться к путешествию через Атлантику, вдруг неожиданно попал на местный аэродром, где увидел заходящий на посадку пассажирский самолет Юнкерс f13. Когда-то читал об этом, фактически первом пассажирском лайнере, конструкция
Разумеется, я не стал бросаться во все тяжкие, а вначале попробовал выяснить, смогу ли я вообще летать? С одной стороны, полеты на пассажирских самолетах, я переносил вполне нормально, но вот смогу ли я сам управлять самолетом, не теряясь при этом, не испытывая дискомфорта или головокружения, нужно было еще выяснить. Оказалось, что во Франции, имеется довольно много авиашкол, даже здесь в Марселе их как минимум две, одна из которых военная. Последняя меня не очень интересовала, а вот к гражданской авиации интерес присутствовал.
Для начала, мне сообщили, что для получения лицензии пилота, мне должно быть не меньше семнадцати лет, я должен ознакомиться с: «Правилами пилота во Франции». Заплатить три тысячи франков для обучения по выбранной специальности, и после проведенного инструктажа, и трехмесячной подготовки, сдать выпускные экзамены.
Подготовка состояла из нескольких лекций, посвященных теории воздухоплавания, и управлении воздушного судна. Затем в течении двух месяцев от двух, до трех раз в неделю, мне предстояла, вначале наземная подготовка, затем полеты с инструктором. И наконец несколько самостоятельных вылетов. После того, как инструктор решит, что я достаточно подготовлен к самостоятельным полетам, проводился экзамен. Во время которого: «Курсант был обязан совершить самостоятельный перелет в три полных круга, каждый по меньшей мере в 1 км, без соприкосновения с землёй». Эти круги нужно было повторить трижды, в разное время, с пассажирами или без, в течении одного месяца. После этого выдавалась лицензия пилота частного самолета, с правом перевозки пассажиров.
Все это, меня более чем устраивало. Во-первых, давало мне возможность испытать себя в новом для меня деле, показать смогу ли я вообще летать, или все это только мои неуемные фантазии. Во-вторых, занимало мое свободное время, как минимум на полгода, ну или чуть меньше. Да и честно говоря, я очень надеялся на то, что у меня все получится. И пусть даже ничего не выйдет с авиаперевозками в Аргентине, но хотя бы свой собственный самолет, я вполне смогу себе позволить. А путешествовать именно на нем, будет значительно интереснее.
Стоило мне только появиться в местной авиашколе, как меня тут же узнали, и обступили со всех сторон. Как оказалось, большая часть инструкторов, бывшие русские офицеры-авиаторы. Более того, большая их часть слышала мое прошлое выступление в «Русском самоваре», и впечатления от моей песни, оказались настолько высоки, что меня буквально разыскивали по всему Марселю, чтобы попросить выступить еще раз. Что же качается моего обучения, то здесь вообще не было никаких проблем. Узнав, что я желаю получить лицензию пилота, но имею некоторые сомнения в том,
Впечатлений от первого подобного полета было столько, что я влюбился в это с первого взгляда. И потому тут же, уже больше не раздумывая, оплатил обучение, и уже на следующий день должен был приступить к учебе. Пока же, пообещал этим же вечером появиться в кафе, и возможно выступить перед соотечественниками еще раз. Хотя на этот раз мне и пришлось назвать свое имя, обозначив именно французскую принадлежность, никто просто не верил в то, что я настоящий француз. Скорее, считали, что я все же русский, но взял скажем имя матери, или какого-то родственника, проживающего здесь, только из-за возможности получения французского гражданства.
Вечером, когда я подъехал к «Русскому самовару» в кафе было не пробиться. Все ждали появления какого-то знаменитого русского исполнителя, и не под каким видом не собирались пускать меня внутрь. Несмотря на уверения, что я и есть тот человек, которого ждут, и что без меня все равно не начнут, мне просто никто не верил. Не став спорить с людьми, я отошел в сторонку и закурил, раздумывая о том, стоит ли мне пробиваться сквозь толпу, или же просто развернуться и ретироваться назад, а на следующий день, в авиашколе объяснить, почему я не приехал, хотя обещал. И уже собрался было так и поступить, того самого мужчину, который в прошлое мое посещение подошел к моему столику, во время песни того контуженного офицера.
Увидев меня, он удивился, почему я стою на улице, но после моих слов о том, что меня просто не пропускают, все стало на свои места. Именно с его помощью я и оказался в кафе. Впрочем, учитывая такую огромную толпу народа, предложил организовать выступление на свежем воздухе.
— Столики с террасы можно сдвинуть в сторону, а на раю поставить табурет и гитару. Так выйдет гораздо лучше, да и вряд ли от меня, можно ожидать полноценного концерта. От силы две-три песни. Большего у меня, пока просто нет.
Все оказалось гораздо проще. Как выяснилось у хозяина заведения имелся вполне приличный микрофон, а на улице были заранее установлены рупорные громкоговорители. Вообще-то они предназначались для усиления звука играющего патефона, но и выступление на импровизированной сцене местных певцов, тоже не однажды транслировалось на террасу кафе. Увидев в толпе фотографа устанавливающего свою треногу, обратился к хозяину заведения, попросив не делать никаких фотографий. Тот несколько удивился, но мало ли у кого могут быть какие причины. Тем не менее фотограф вроде бы свернул свою треногу и куда-то исчез. Мне не хотелось публичности, тем более мне не нужно было, чтобы моя физиономия, появилась в каких-нибудь газетах, и уж тем более в эмигрантском издании. Учитывая мое прошлое, с подобными вещами лучше было не шутить. Я прекрасно помнил из истории, что в эмигрантских кругах постоянно крутились агенты НКВД.
Одно дело, я спел пару песен, и исчез с глаз долой, и обо мне поговорили и довольно скоро все забыли, и совсем другое, если моя фотография вдруг появится в одной из газет. Кто знает, может ничего этого и не произойдет, но если вдруг ее увидит кто-то из тех, кто отправлял в Германию, Матиаса Гренера, сопоставит эту фотографию с переданными документами, и моим последующим исчезновением, из Зальцбургхофена, сравнит это со старыми фотографиями, и в итоге придет к выводу что Матиас Гренер и Алекс Бернард, одно и тоже лицо. В тему придутся и возвращенные мною паспорта, один из которых я вполне мог оставить для себя, чтобы сменить имя. Одним словом, могут возникнуть неприятности, которые мне совсем не нужны. Честно говоря, позже я не раз себя упрекал за то, что отдал этот журнал и документы. Проще было его сжечь в печи, и забыть о нем, как о страшном сне.