Терновый куст

Афраймович Ольга

Не сказал

Распрямила бы я плечиВ черный без окошек залОн принес мне пару свечек,А что делать — не сказал…Жду последнего звонка,Сердце камушком,Нет начала мне,Только зернышкаНепроросшего сладкаСердцевиночкаОбещало светМое солнышко…Я дышала бы и пела,Только — плакать не могуТа свеча уже сгорела,Я вторую берегу, Пуще

глаза своего,Пуще нежности,Что нетронутойВозвращала вам,И теперь мне далекоДо безгрешностиС языка не жальСлова шалогоРазве скуден чудесами?Мне же застит белый светОбгоревшей свечки пламя,Капли, капли на паркет…Жду последнего звонка,Сердце камушком,Нет начала мне,Только с донышкаДума, муторно сладкаПередышкоюДунь на шалую,Мое солнышко… Распрямила бы я плечиВ черный без окошек залОн принес мне пару свечек,А что делать, не сказал…

^{18 декабря 1994}

Вместо колыбельной

Колыбельных я тебе не пела,В страхе успокоить не умелаКто тебе о радости споет,Плачущее зеркало мое?Вышел от меня ты босоногим,Ради переменчивого богаСпи, покуда я еще не сплю,Сладко так, как горечь я коплю. Слезки утирая,За тобою вслед вздыхаюГорюшко мое,Видно, виновата,Так, безумной, мне и надоПолно воздает,В малом отраженьеВесь кошмар землетрясеньяКрепко ли стою?В грохоте кромешном,Цепенении беспечномЧто тебе пою?

^{21 декабря 1994}

* * *

Мертвы снежинки после Рождества,Лениво им на белое ложиться…Так странно мне, что я еще жива,Но страшно, что не стану суетиться,А если вкруг оси своей кружитьсяКалейдоскопом детским голова,Ссыпаются тяжелые слова,Такие мертвые, что после РождестваДо самой Пасхи хочется забыться. Как просто мне бывает воскресатьКак сбросить гарь последней сигареты,Не страшно даже ласки недобратьСам Черт меня боится несогретой,И, если верить в прежние приметы,Недолго мне осталось умирать…Мне, право, больше нечего терятьКартинки сыплются, пока рукой податьДо лампы электрического света.Мертвы снежинки — мертвые слова,Лениво им на белое ложиться…Не странно вам, что я еще жива,Но странно, что не стану суетиться,А стану вкруг оси своей кружитьсяКалейдоскопом детским голова,Там мерзлый снег и белые слова,Такие мертвые, что после РождестваДо самой Пасхи хочется забыться.

^{11 января 1995}

Оборотное-1

Болишь

во мне — или светишься?Горишь во мне — или мечешься?Без спроса шаги твои слушаю,Подарков твоих мне не надобноСорокой-воровкой нескладною,До слез на сияние падкою,Монетки блестящие крадены,И жжет сторона оборотная…

^{Январь — февраль 1995}

Оборотное-2

Ни тени, ни слова, ни шорохаГора отсыревшего пороха,Молитвой моей безголосоюЧетыре стены сотрясаются…Слепыми, нагими, тверезымиТакие на свет появляются.Земным претворением насилуя,Наказанных жаждой — не милуют,В пыли, в паутине и в копотиК святым да не будут причислены…Зачем я узнала, о Господи,Что ад повторится прижизненный?

^{Январь — февраль 1995}

Про колобка

Сказочка подвенечнаяКто мне тебя рассказывал,Сны нагоняла вечные,Да не пора ль завязывать?Нынче-то лишь про мороки,Казни — за что не ведаю,Бегаю от топорикаИ с головой беседую:Жаль мне тебя, кудрявую,Жалко, непреклоненную,Правую и неправую,Злую и непреклоннуюТабу на шее ломаной,Как тебе трепыхается?Цепи не мною кованыТошно просить да каяться, Табу не мной навязаноМне-то какая разница,С нежной какой гримасоюМой колобок покатится,Мне-то уже до лампочки,Что топоры наточеныГибну заради сказочки,Сказочки незаконченной.

^{10 февраля 1995}

К весне-1

Та ворона на сукуНе по-птичьи вовсе выла,Клюв от хлеба воротила,Эту снежную мукуПроклиная что есть силыГосподи меня помилуй,Слушать больше не могуНеустанную вознюПолудохлой вещей твариГордый, горестный в угареК Валентиновому днюЖизнь со смертью мне подарит.День на век его состаритЯ подарок уроню.А ворона на бедуХлеба вовсе не просилаИ со смертью не шутилаЧто за шуточки в бреду?И в бреду я говорила:Это просто, это милоТы ушел, и я уйду.

^{21 февраля 1995}

К весне-2

Она все плакала во сне…Какими нежными губами,Какими льстивыми словамиВы прикасались к нейВсе уязвимые местаНашли, от пяток до макушки,Поили зелием из кружки,С кривой усмешкой злого ртаПлясали танец живота,Стучались головой об стену,А молоточком — по колену,Все — от макушки до хвостаВы проклинали в ней…И уходили, хлопнув дверью.Она по злому суеверьюЛишь плакала во сне.