Терновый венец Екатерины Медичи
Шрифт:
Войдя под своды монастыря, куда на обучение и для воспитания в лучших христианских традициях отдавали девочек из знатных семей, Екатерина получила благословение настоятельницы монастыря аббатисы де Мюрат, которая была ее крестной матерью.
Многие из монахинь монастыря проявляли в это трудное время внимание к семье Медичи. Они посылали украшенные фамильным гербом Медичи корзины с едой и фруктами тем приверженцам Медичи, которые томились в темницах.
Монастырь был одним из тех немногих привилегированных мест, где еще можно было верить в Божественное милосердие. Под ласковым, но твердым руководством настоятельницы обитель жила одной большой дружной семьей.
Екатерина любила проводить время со своими сверстницами за вышиванием. Работая над покрывалом для алтаря, девочки разговаривали, рассказывали друг другу о себе.
Екатерине нравилось думать об Ипполито, его благородстве и обаянии. Втайне она мечтала о том, что они, когда она вырастет, поженятся.
Счастливые дни пребывания в монастыре однажды трагически оборвались.
Там, где правит зло, детство кончается быстро. Для Екатерины оно закончилось в десять лет: началась осада Флоренции. Очередные волнения переросли в гражданскую войну. Флорентийцы попытались провозгласить республику, но их попытки терпели одну неудачу за другой. Войска папы римского подошли к городу, чтобы подвергнуть его той же участи, которой Карл подверг Рим. Ненависть к папе Клименту VII, его полководцам, солдатам и всему роду Медичи была столь велика, что правители осажденного города вспомнили о маленькой герцогине и приняли решение поставить девочку, раздетую догола, на крепостную стену под непрерывный огонь пушек ее родственников, ненавистных Медичи, изгнанных из города, а затем отдать законную наследницу солдатам на потеху.
Вооруженные топорами и кинжалами горожане однажды поздно вечером ворвались в женский монастырь с требованием выдать им Екатерину.
– Что же мне делать? – спросила Екатерина у настоятельницы.
– Спрятаться, а потом я помогу тебе бежать в Рим. Постараюсь, чтобы нынешней ночью ты покинула обитель.
– Но это измена.
– Поверь, дитя мое, это лучше, чем быть убитой.
– Меня проклянут, как прокляли моего деда Пьеро. Я не хочу позорить имя моего доблестного отца и славного рода Медичи, – девочка была непреклонна в своем решении. – Господь не оставит меня и поможет.
Тщетно настоятельница умоляла мятежников пощадить ни в чем не повинное дитя.
Злоба переполняла непрошеных гостей. Обезумев от ненависти, они кричали:
– Мы подожжем обитель со всеми послушницами, если немедленно не выдадите нам наследницу рода Медичи.
– Она – Медичи, ей уже десять лет, и она уже способна принести несчастья.
– Монахини не позволят тронуть сироту, – пыталась уговорить бунтовщиков настоятельница.
– Медичи не дают ввозить в город продовольствие, обрекают наших детей на голодную смерть, а вы упорствуете: «Пощадите сироту!»
– Мы не собираемся щадить отродье тиранов.
Маленькая
Не дрогнув, маленькая герцогиня с достоинством произнесла:
– Я выйду с вами из стен монастыря в одежде монахини. Пусть все флорентийцы видят, как новоиспеченные правители нарушают монастырский устав.
Верхом на лошади в монашеской одежде под вооруженной охраной Екатерина с гордо поднятой головой ехала по городу, в котором воцарился полнейший хаос. Повсюду чувствовался дух вражды, вслед ей неслись крики ненависти.
– Долой Медичи!
– Уничтожим это осиное гнездо, всех до единого!
– Мы не впустим в город Алессандро!
– Долой папу Климента VII, который приказал убивать жителей Флоренции.
Екатерине было страшно, но она громко крикнула в толпу:
– Граждане Флоренции, именем своего великого прадеда Лоренцо Великолепного и именем моего отца, который принес Флоренции много побед, заклинаю вас – остановитесь!
Кто-то из толпы крикнул:
– Молодец, Екатерина! Вся в своего отца и великого прадеда. Держись!
Она, пересилив страх, улыбнулась неизвестному смельчаку и подумала: «Моего деда Пьеро изгнали из города за трусость, бессилие и покорность перед лицом врага. Я никогда не склоню голову перед своими врагами и найду способы уничтожить их всех до единого!..»
Поведение юной пленницы сторонники династии Медичи оценили как смелый вызов, брошенный узурпаторам законной власти во Флоренции. Шествие монахини под конвоем среди разъяренной толпы вызвало у многих сочувствие к ней и осуждение насилия.
Ее доставили в доминиканский монастырь Святого Марка, отличающийся своими строгими правилами. Она оказалась в тесной и темной келье с деревянным распятием, висевшим на стене. Холодные каменные стены и жесткость узкой кровати заставляли девочку горько плакать по ночам. Все ее молитвы и слезы были посвящены Ипполито, о судьбе которого она ничего не знала.
Семь мрачных месяцев провела Екатерина в монастыре Святого Марка.
Изгнание из Флоренции, угроза расправы и перемещение в доминиканский монастырь стало первым жестоким испытанием для одиннадцатилетней флорентийки.
Снова и снова она возвращалась к этим трагическим событиям, породившим в ее душе страх и сознание полной беспомощности перед человеческой ненавистью.
Вскоре Флоренция сдалась войскам папы. Климент VII вернул власть. Его Святейшество взялся залечить последствия душевной травмы Екатерины. Он прислал за девочкой карету, отряд швейцарских гвардейцев для охраны и приказал срочно доставить ее в Рим.
Недалеко от ворот Сан-Лоренто герцогиню Флорентийскую встретили монахи, гвардейцы папы, свита прелатов и кардинал Лоренцо Кампеджо.
Кардинал произнес приветственную речь на латинском языке, а затем сделал знак двигаться дальше, и кортежи Екатерины, духовных и военных лиц слились воедино.
Перед воротами Вечного города кардинал обратился к Екатерине:
– Дочь моя, не забудьте прочитать «Отче наш», как это делают пилигримы, входя в Рим, где находятся могилы апостолов Петра и Павла.
Когда кортеж снова двинулся в путь под приветственные звуки труб и звон всех колоколов Вечного города, жители Рима приветствовали ее на всем пути следования и бросали цветы на дорогу.