Терновый венок надежды
Шрифт:
– А ты и послушался?
– Ага.
– Надо будет спросить у нее, как это ей удалось.
– Это - магия, Жо. Магия...
– О-о-о! Точно, - взревела моя малышка.
– Я вам потом после ужина кое-что покажу.
– Ну, началось!
– с притворным недовольством произнес Бельетони. Но затем миг - и в унисон оба рассмеялись, сообразив, вспомнив что-то свое. Поддались мы - улыбнулись. Но больше от этой их слаженности и милых, добрых споров. Давние, тайные мои тревоги отступали. И если когда и были сомнения - то теперь они развеивались в прах.
...
– Кстати, - вдруг вновь
– Почему?
– не удержалась я.
– Все дело в душе, - тотчас сделала умный вид моя девчушка и закивала поучительно пальцем.
– Состарившаяся душа в состарившейся плоти, а молодая - в молодой. Вот почему мой Доминик такой моложавый шкодник, - ехидно расхохоталась Бестия и метнула на мужа колкий взгляд, - эта упертая зараза отнюдь не хочет взрослеть!
– А то, - отозвался вдруг Бельетони, даже не думая обижаться на подобные заявления.
– Буду я еще глупостями себе голову забивать, нет уж, дорогая. Хочу твоей заботы и ласки. Хочу чтобы и меня мамочка баловала, а не только нашу Ани. А то еще придется мне ходить, бурчать себе под нос и сетовать на унылое житье-бытие.
Шаг - поцеловал вновь в макушку. Замер за ее спиной.
– А ты и так это делаешь, - едко расхохоталась та, и вновь взгляд через плечо.
– Полно врать, козюлечка. Кто еще из нас брюзга?
– Че-го?
– резво вскочила со стула и тут же кинулась на своего провокатора. Живо ухватил в объятия, прижал к груди. Короткие попытки сопротивления - и наконец-то сдалась. Обвисла, обмякла; провернулась к нам лицом, наградила счастливым, умиротворенным взглядом, а сама уже поплыла, тая в нежных чувствах к своему захватчику.
– А, да, все хотела спросить, как там Мигель?
– Мигель?
– отозвался Луи.
– Да ничего, слава Богу. Работает там же, в аудиторской компании. Недавно повысили. А так есть невеста, вот буквально пару недель назад нас познакомил с ней. Хорошая девушка. Живут вместе, может, скоро поженятся.
– А зовут-то как?
– Зовут? Зовут Николь.
– Человек?
(загадочно ухмыльнулся Матуа, короткая пауза)
– Человек.
***
Вышли на веранду.
Я и Доминик.
Немного пройтись по двору - и сесть напротив входа в дом, в беседке.
– Виттория, - вдруг первый отозвался Бельетони.
– Стой, - резко перебиваю его.
– Дай скажу... прежде чем... В общем, куда бы потом разговор не зашел.
Кивнул головой, молча подначивая. Ухмыльнулся.
Тяжелый мой вздох.
Пристальный взгляд в глаза.
– Прости меня, Доминик. И пусть я не знала тогда всей сути происходящего, прости. Что не поверила, не дала шанс. Ты когда-то пошел мне на уступки, а вот я... я так не смогла.
Ухмыльнулся еще шире, лукаво щурясь.
– Брось, Виттория. Не вороши прошлое. Каждый получил по заслугам. Да и потом, ... если честно, - тяжелая пауза, - не потеряв ее, я, наверно, бы никогда не узнал, как эта рыжая стерва дорога моему сердцу. И, если тогда я еще сомневался, то после всего - точно понял, что эту женщину уже никуда не отпущу и ни на что не променяю. Так что, что было - то было. Все случилось именно так, как должно было быть. Одно страшно, что я едва
– А я вот смотрю на вас Шоном... и радуюсь, честно. Молодец, что наконец-то покончила с этим своим бессмысленным одиночеством и целомудрием. Счастливой тебе идет быть. Счастливой женой. И, я думаю, - замер вдруг на слове, вглядываясь мне в глаза, - пойдет быть и матерью... Чего не идёте дальше? Я понимаю, - торопливо отозвался, видя мое замешательство, - что это отнюдь не мое дело. Однако... такой он уж я: то одних сватающихся отгоняю, то другому уговариваю подарить дитя.
Ухмыляюсь. Весело ухмыляюсь, вспоминая тот день, когда пришла к нему обсудить сватание Вителеццо ко мне.
Черт, сколько же времени прошло. Сколько воды утекло.
– Не друг, а всё, по-прежнему, печешься обо мне, - едко подколола, сыронизировала я.
Заулыбался, а затем, вовсе, не выдержав, рассмеялся.
– И все-то ты помнишь!
– Прям как ты.
Ухмыляется злокозненно.
– С первого дня я был тебе другом. Да и ты сама это знаешь. Но не мог я развеять вот так просто свой ореол недружелюбного, злобного демона. Уж слишком долго над ним старался.
Захохотала я.
– Не верю, что ты такой мелочный.
Улыбается.
– Правильно. Просто, проверял тебя... Я тяжело схожусь... с двуногими, если ты еще этого не заметила.
Прыснула от смеха.
– Я думаю, весь мир уже давно это заметил.
– Вот и не серчай на меня. Ладно, - вдруг живо сменился его тон.
– Все это хорошо. И прошлое у нас было веселое. Однако... ты не ответила. Или... это очередной бзик в туманной голове старушки Виттории?
– Сам ты старик, - гневно (наигранно) буркнула я себе под нос.
– Или твой Шон.
– Эй-эй, - вскрикнула я, вполне серьезно, с негодованием, пресекая его дурную шутку.
– Не смей трогать моего Шона!
– Пардон, синьора, - едко рассмеялся Доминик.
– А ведь не отцепишься теперь, да?
– оттаиваю тотчас.
Едко заухмылялся.
– В верном направлении мыслишь, подруга. Я добьюсь правды, и если там сидит какой червь - тут же его выковыряю. Сама знаешь, за мной не станется.
– Да это уж точно, за тобой не станется, - глубокий вдох и, смущенно заулыбалась я. Стукнула ладонями по коленям, приводя себя в чувства и сбивая свое волнение. Вмиг нахмурился Бельетони, подозревая неладное.
– Так и быть. Мы хотели пока это сохранить в тайне, однако ты же, пиявка такая, уж точно не отстанешь.
– Ты меня пугаешь.
– Ага. Я уже на пятом месяце.
– Чего?
– обмер, лицо его вытянулось. Изучающий взгляд, но затем не получив опровержение смехом, зашевелился.
– Неужто правда? А по тебе и не скажешь. Хотя точно... платье он какое пышное. Как это - без корсета. Чет даже и не обратил внимание, - молча ухмыляюсь.
– И что, прям твой драгоценный Матуа еще ничего не знает?
– Нет, но уже сегодня скажу, раз тебе растрезвонила.
– Пф, молодец, - закачал головой, все еще не веря. Затем вдруг миг - и крепко обнял, притянул к себе за плечи. Поддалась. Чувствую, как начинаю заливаться краской.